Юлия Климова - Грымза с камелиями
Прощупывает, проверяет.
– Не скажите, – тут же среагировала Солька, не давая моей маме даже открыть рот, – а воздух, вдохните этот воздух, здесь замечательная природа!
– Это правда, но подобных мест очень много и есть уголки природы с более хорошими условиями для проживания, что же привело вас именно сюда?
Еще секунда, и мама принялась бы выкладывать версию, которую мы приготовили для нее – мы путешествуем по памятным местам молодости Арсения Захаровича, и так далее и тому подобное... Это никак меня не устраивало. Сама же я не могла вмешиваться, потому что находилась под подозрением, и Максим, задавая вопросы, отчасти проверял мои слова.
Солька и тут оказалась на высоте – опередив маму, она заявила:
– Так Мария Андреевна последнее время плохо себя чувствовала, и доктор порекомендовал ей именно эти места, здесь особый воздух.
Максим в этот момент смотрел не на Сольку... к сожалению... а на мою маму. Если не считать, что ее брови поползли вверх, рот приоткрылся, а глаза изумленно уставились на учительницу ботаники, то мама держалась молодцом.
Эх, мама, мама, сгубили вы свою дочь в расцвете лет!
– У вас проблемы со здоровьем? – участливо спросил Максим. – Я бы никогда не подумал, вы прекрасно выглядите, Мария Андреевна.
Мама разомлела, Осиков заерзал, а я поняла, что Максим так просто не успокоится.
– Ну, я не знаю... – начала мама.
Я извлекла из тайников своей души особый взгляд... взгляд, который вворачивает шурупы в любую стену на расстоянии, и мама занервничала, не зная, что ей выбрать – жизнь дочери или возможность пококетничать с очаровательным и симпатичным частным детективом? Пусть она потом завалит Сольку вопросами, пусть, но сейчас она должна выбрать меня!
– Вот и Арсений Захарович всегда мне говорит, что я хорошо выгляжу.
Мама выбирала третий вариант (он у нее всегда есть в запасе) – и нашим, и вашим. Хоть так.
– Вы прекрасная пара, – мило улыбается Максим, перетягивая мою маму на свою сторону.
Мама зарделась. Дело дрянь.
– А давно вы вместе?
И что же ему неймется!
– Перед поездкой и познакомились, – охотно ответила мама, зардевшись.
Если дойдет до того, что он попросит у Осикова документы... мы пропали...
– А вы сами в эти края надолго? – затянула Альжбетта, отвлекая разговор на себя.
Давай, Альжбетка! Вперед! Редкий мужчина уходит от тебя живым (это я вспомнила недавно умершего от инфаркта престарелого любовника нашей красавицы)!
– Вот улажу дело с колье, найду злоумышленника, – Максим засмеялся, – и домой. У меня много дел, я здесь, только чтобы помочь Воронцову.
– А что вы делаете сегодня вечером? – спросила Альжбетка, оголяя второе плечико.
Еще немного, и мама с Осиковым будут забыты.
– Вечером мне надо проводить Аню к ее новому жилью, – усмехнулся Максим.
– Что это за новое жилье? – вмешалась мама.
– Рядом с особняком Воронцова есть маленький домик, старый уже, много лет в нем никто не жил, так вот, ваша дочь по своему собственному желанию теперь будет ютиться там.
Осиков счастливо заулыбался, девчонки переглянулись. Если это заметила я, значит, это не укрылось и от Максима. Петля на моей шее затягивалась.
– А вода там есть? Как ты там будешь жить?! – возмутилась мама.
– Удобства на улице, – сухо ответила я.
– Не волнуйтесь, – утешил мою маман Максим, – до дома, где раньше проживала Аня, всего несколько метров.
– А давайте выпьем! – загорелся Осиков, полагая, что до бриллиантов остался один шаг.
– Расскажите, как вы познакомились, – попросил Максим, наполняя рюмку Арсения Захаровича водкой.
Нет, нет, нет! Хватит уже разговаривать о моей маме и Осикове.
Я кинула Сольке многозначительный взгляд, Солька пихнула Славку, Славка, очнувшись от своих мыслей, полагая, что обращаются к нему, спас нас всех.
– А мы с Солей на одном этаже живем, вот так и познакомились, закрутилось все как-то по-соседски.
Славка нежно посмотрел на Сольку и потом так же нежно, опустив глаза, посмотрел на ее живот. Он знает, он рад, я счастлива! Хоть что-то приятное сегодня. Я бы сейчас даже расплакалась от умиления, но боюсь, что Максим воспримет это, как мое признание вины.
– А так как соседей мужского пола у нас больше на этаже нет, – сказала Альжбетка, – то я пока свободна.
Она подарила Максиму пламенную улыбку и облизала переливающиеся розовым перламутром губы.
Мама протянула Максиму бутерброд с колбасой и выдала:
– А давайте я вам расскажу, как мы с Арсением Захаровичем увидели друг друга первый раз.
(................. – вот что я хочу сказать по этому поводу!)
– Мама, ну что в этом интересного, встретились и от нечего делать стали дружить, – не выдержала я. – Максим, расскажите лучше, трудно быть частным детективом? Ведь каждый может позволить себе не отвечать на ваши вопросы. Люди обычно не стремятся помогать следствию, особенно неофициальному.
Я надеялась, что сейчас все успокоятся и поймут, что, по большому счету, ни у кого тут нет особого права их допрашивать.
– Я не совсем частный детектив, – глядя мне в глаза, сказал Максим, – я следователь. Особо желающих ехать в эту глушь не было, да и Виктор мне доверяет, так что здесь я на работе, и никто не может позволить себе не отвечать на мои вопросы.
Максим достал из кармана красное удостоверение и, раскрыв его, положил на стол.
Я не стала смотреть.
Зачем?..
Глава 22
Так как я целиком и полностью за правосудие, то начинаю новую жизнь: помочь следствию – это же святое дело...
Я сидела и думала. Вы знаете, это полезно – думать.
«Что выгодно мне и тем, кто сейчас сидит за этим столом? Нам выгодно, чтобы преступника нашли как можно скорее!
Никто не будет следить за мной, подозревать меня, никто не будет отвлекать от поиска бриллиантов. Я смогу утащить их незаметно и без всякого риска. Сейчас же, пока Максим идет по следу, и я, кстати, нахожусь среди подозреваемых, мои поиски и дальнейшие действия всегда будут под прицелом его бдительного ока. Значит, что? Значит, я должна помочь ему найти вора. Вот и все. Делов-то.
Теперь подумаем, почему же я раньше этого не делала? Осиков... Осиков... Осиков... Я боюсь за него, вернее, боюсь, что это он украл колье (я-то его точно не брала, так что мне еще переживать?). Н-да...
Хорошо, тут два варианта:
а) Осиков колье не крал, тогда незачем беспокоиться, мало ли кто в тюрьме сидел;
б) Осиков колье украл... значит, отсидит еще, раз заслужил, что тут еще скажешь, а мы его долю сохраним, и когда он выйдет на свободу, то будет обеспеченным человеком с чистой совестью.
А неплохо получилось!»
Я посмотрела на Осикова: он торопливо ел уже второй кусок пирога. Аппетит хороший...
«Может, и не брал он это колье? Не важно, не важно. Если взял – так сам виноват. Разве о нас он в таком случае подумал? Не подумал. Значит, опять же, что? Значит, будь что будет... Мы сюда приехали за бриллиантами, вот о них я и буду думать.
Но есть еще неопрятная персона из поезда... что это за человек? И ведь Осиков его знает, знает и молчит. И откуда только берутся такие толстые партизаны! Ох, как все сложно, как бы сделать так, чтобы и следствию помочь, и себе не навредить?
Пожалуй, выберу золотую середину: я не стану раскрывать все карты перед Максимом, но буду стараться помогать ему. Вместе-то мы быстро найдем преступника. Помнится, он говорил, что похищение «Живой слезы» не может быть случайным – о том, что Галина Ивановна настолько ненормальна, что привезла сюда колье, может знать только ограниченное количество людей. Нет, не так он смотрит на ситуацию... Да об этом вообще никто знать не мог! Положила она колье в чемодан, не положила – это непредсказуемо, она могла положить его, а в последний момент передумать и оставить дома. Да и куда проще его было бы украсть в Москве, квартира там сейчас пустая – заходи и бери что хочешь, для профессионала сигнализация и сейф – не такие уж серьезные проблемы. А из-подслушанных разговоров, произошедших между Максимом и Воронцовым, я знаю, что на ее московскую квартиру никто не посягал.
Да и взломанный шкаф мало походит на работу профессионала... Если это сделала не сама Галина Ивановна (что тоже не следует исключать – страховка в два раза выше стоимости колье, а любовник беден и горячо любим).... вообще, где она была в ту ночь?.. Так вот, если исключить пока хозяйку колье, то все выглядит так, будто кто-то знал про «Живую слезу» и просто шел наудачу – повезет, не повезет...
А кто же у нас такой смелый?»
