Дарья Калинина - Зимний вечер в проруби
— А у тебя нет догадок, кто тот мужчина в красной куртке? — спросила у нее Юля.
— Нет, откуда? — вроде бы искренне удивилась Таня. — Я же его не видела. Да и теперь не представляю, кто бы это мог быть.
Юля с Маришей переглянулись. Похоже, подозрения Ольги насчет преступного сговора Тани и Пашки оказались ошибочны.
— Ой! — неожиданно спохватилась Юлька. — Оля! Мы ее потеряли!
— Да, в самом деле, где же Оля? — подхватила Мариша.
— Она что, тоже с вами? — изумилась Таня.
— Была, — подтвердила Мариша. — Но куда-то делась!
И подруги принялись вспоминать, когда они в последний раз видели Олю. Выходило, что это было уже после того, как они вошли в лесную полосу, отделяющую Старое Лисино от просто Лисина.
— Наверное, она в лесу заблудилась, — предположила Таня. — Там в одном месте от дороги отходит тропинка. Может быть, она по ней пошла.
— Зачем?
— Там вроде бы в лесу огонек горел, — не слишком уверенно произнесла Таня и поежилась.
— Ты чего?
— Ничего, — ответила Таня и отвернулась. — Пойдемте, может быть, Оля уже вернулась домой и ждет нас.
— Или в лесу мы найдем ее следы, — предположила Мариша.
И обе подруги поспешили за длинноногой Таней, уже обогнавшей их. Но, войдя в лес, Таня пошла еще быстрее. Она явно не горела желанием искать следы Оли и вообще хотела поскорее выбраться из леса.
— Куда ты несешься? — выразила недовольство ее спине Мариша. — Мы как раз тут Ольгу из вида потеряли. Давай посмотрим в снегу. Кстати, где, ты говоришь, тот огонек блеснул?
— Девочки, не надо тут задерживаться! — неожиданно взмолилась Таня. — Я уверена, что Оля уже ждет нас дома.
— Да что с тобой? — удивилась Юля. — Можно подумать, что это ты головой стукнулась, когда с дерева летела.
Таня нахмурилась еще больше и неохотно сказала:
— Тут неподалеку есть один заброшенный дом… Может быть, я там огонек видела.
— Так нужно туда зайти!
— Не нужно!
— Почему?
— Нехорошее это место, — помявшись, все же пояснила Таня. — Там один мужик жил. Нелюдимый такой. Ни с кем не общался. Так вот, он свою жену голодом насмерть заморил. Специально. Она ему то ли изменила с кем-то, а он об этом узнал, то ли просто в башке у него помутилось. Со странностями был мужик. Короче говоря, убить жену рука у него не поднялась, так он ее на голодные муки обрек. В подполе запер, а сам ушел и в сарае повесился. Это как раз в январе и было. Лет пять назад. А с тех пор то место все стороной обходят. Потому что по ночам там стоны слышатся, а иногда даже дикий хохот, женские мольбы и плач.
— Б-р-р! — передернуло Юльку. — Умеешь же ты, Танька, настроение поднять!
— Стойте! — вдруг замерла Мариша. — Смотрите!
Юлька взвизгнула.
— Призрак? — завопила Таня. — Где? Где?
— Идиотки! — прошипела Мариша. — Никаких призраков не существует. Во всяком случае, в наших морозах они не живут. Вы лучше на снег посмотрите. Видите, тропинка.
— Это она к заброшенному дому ведет! — прошептала Таня. — Ой, мамочки! Не пойду туда! Хоть убейте меня, а я туда не сунусь!
— Танька, ты сама рассуди, если даже призрак существует, то не мог же он тропинку протоптать? — встряхнула ее за плечи Мариша.
— Откуда нам знать? — трусливо ответила Таня. — В этом мире есть много такого, что человеческому разуму недоступно.
— Господи, и это говорит женщина, у которой то ли пять, то ли десять поколений интеллигенции за плечами! — возмутилась Мариша. — Послушать тебя, так простая дремучая баба и то с бульшим понятием, чем ты со своими двумя высшими образованиями.
— Это все Рома и его мракобесные, отсталые родственнички тебя довели! — не преминула встрять в беседу Юлька, сильно недолюбливавшая Танькину родню по мужу за их прижимистость. — Уже веришь в сельские байки!
— Девочки, но я сама того мужика еще при жизни видела! — застонала Танька. — Жуткий тип! А жена у него была совсем забитая такая. Тихая. Он когда свихнулся, то в погреб ее запер. А оттуда — ни одного крика не слышно было. Вот соседи на помощь и не пришли. А когда смекнули, что давно эту пару не видно, то уже поздно было. Мне эту женщину очень жаль. И… и его тоже. Я верю, что их души не могут обрести покоя.
— Ага, а чтобы немного отвлечься от своей личной драмы, протаптывают тропинку в снегу к своему дому! — поддела ее Юля.
— Просто чтобы развлечься! — хихикнула Мариша.
— Вы как хотите, я а туда не пойду! — уперлась Танька. — Я и когда сюда шла, мимо этого места, страху натерпелась. А уж самой в лапы привидению сунуться — ни за что!
— Ну и оставайся тут! — разозлилась Мариша. — Одна!
Но оставаться одной на пустынной дороге Таньке тоже не хотелось. Как ни странно, рассказанная Таней история сильней всего напугала саму Таню. И теперь она тряслась всем телом. Отказывалась идти домой, отказывалась идти с подругами и отказывалась оставаться на дороге. В конце концов после долгих уговоров и увещеваний Танька все же согласилась идти с подругами, но настояла, что пойдет в серединке. Между Юлей и Маришей. Так гуськом все подруги и двинулись по узкой тропинке.
Минут через пятнадцать они очутились на небольшой поляне, на которой стоял дом. Из него и в самом деле слышались какие-то крики, проклятия, вопли и даже плач. Разобрать что-либо было невозможно. Тем более что крики перемежались звоном и грохотом, словно бы в доме шел настоящий погром.
— Вы слышите! — произнесла одними губами бледная до синевы Танька. — Что я вам говорила? Там призраки бушуют!
— Разве тебе не знаком этот женский голос? — спросила у нее Мариша.
— Я никогда не слышала голоса этой бедной женщины! — пролепетала Танька. — При ее жизни мы встречались лишь однажды, и она рта не раскрыла!
— Да при чем тут та погибшая бедняжка! — возмутилась Мариша. — Ты уши-то разуй! Шапку свою огромную с себя сними. Это же Ольга наша разоряется. Ее голос!
Подруги навострили уши — и точно.
— Кретин ты! — четко произнес Ольгин голос. — Кобель проклятый! А ну, вылезай! Убивать тебя буду! Кому говорю, вылезай!
— Пойдемте посмотрим, кого это она ругает! — предложила Мариша, и вся троица побежала к дому.
На этот раз подруги решили не прибегать к конспирации. Они пересекли полянку, распахнули дверь и, пробежав через сени, всем гуртом ввалились в дом. Посредине небольшой деревенской комнатки стояла Ольга и воинственно сжимала в руках кочергу, грозя кому-то невидимому.
— Ой! — коротко вскрикнула она, увидев подруг.
— Оля! Ты жива! — обрадовались девушки, кидаясь к Оле и обнимая ее.
— Пустите! Больно! — вырывалась из их объятий Ольга. — Ребра мне все помял, скотина! И шею не повернуть! Но он мне еще за это ответит! Я уж ему засандалю, так мало не покажется. Хорошо, что вы здесь. Поможете мне этого гада прикончить!
— Ты это о ком? — удивилась Мариша, заметив, что вид у Ольги и в самом деле аховый.
Под глазом у подруги наливался краснотой синяк, обещавший все ближайшее время радовать свою хозяйку сменяющимися, как в калейдоскопе, цветами радуги. Волосы у Оли были всклокочены, на щеке виднелась ссадина. А вся одежда была помята, и даже ее хваленый пуховик финского качества треснул по шву. Мариша не без повода надулась от гордости. Ее-то китайская куртка, которую Оля облила таким презрением, выдержала почти полтора центнера нагрузки — и ничего. В это время из узкого промежутка между стеной и шкафом послышался жалобный вздох. Мариша посмотрела туда и увидела знакомую физиономию.
— Пашка! — ахнула она, пока Таня с Юлей держали Ольгу, которая рвалась ткнуть в своего мужа кочергой. — Ты все-таки тут!
— Где же мне быть? — жалобно заныл парень. — Я за Олей приехал. В Питере ее искал, нет ее нигде. Я к тебе, Мариша. Тебя тоже дома нет. Тогда я к Юльке. И ее нет. Я помчался к…
— Короче, откуда ты узнал, где нас всех искать? — сурово спросила у него Мариша, припомнившая все подозрения, которые высказывала относительно своего мужа Ольга.
— Так я же и говорю, поехал к твоей маме, она мне и сказала, что вы все в деревне у Тани, — ответил Паша. — Я за вами среди ночи приехал. Вокруг Олиной машины походил, вокруг дома походил, а внутрь зайти не решился.
— С чего это вдруг? — осведомилась у него Юля.
— Побоялся, — опустив глаза, произнес Пашка. — Мы ведь с Олей… м-м-м… поссорились. Она в Питер махнула, а я…
— Что ты все врешь! — возмутилась Ольга, замахиваясь на него кочергой и делая попытку прорваться в узкий лаз, куда запрятался ее муж.
Тот закрылся руками и закричал:
— Спасите меня, девчонки! Она меня сейчас убьет, а потом жалеть будет!
Оля от удивления остановилась.
— Чего это я жалеть буду? — недоуменно спросила она у Пашки.
— Ты же меня любишь, — объяснил ей муж.
— Вот еще! Не люблю!
