Дворцовый переполох - Боуэн Риз

Зубная щетка, мыло и губка в той ванной, — сказала я.

— Там ничего трогать нельзя, — встревоженно возразил констебль Роджерс.

— Я и не смогу там ни к чему притронуться, — ответила я.

— Милочка, мы сбегаем в ближайшую аптеку и купим тебе новую зубную щетку, — успокоила меня Белинда. — Давай поскорее уйдем. Мне тут уже не по себе — тоску наводит.

— Все взяли, что нужно? — спросил инспектор и на прощание вяло приподнял шляпу.

— Какой отвратительный тип, — сказала Белинда, едва мы вышли из дома. — Вот его бы в ванне утопить!

ГЛАВА 15

Дом Белинды, Уорбертон-Стоун

Севилл-мьюс,3, Найтсбридж, Лондон

В ту же пятницу

Как только мы очутились у Белинды, я попросила у нее разрешения позвонить в замок Раннох. Как обычно, трубку взял наш дворецкий Гамильтон.

— Добрый день, замок Раннох на проводе. Говорит дворецкий его светлости. — Наш престарелый дворецкий так и не освоился с телефоном.

— Гамильтон, добрый день, это леди Джорджиана, — прокричала я, потому что связь была плохая, а Гамильтон глохнул с каждым днем.

— Боюсь, ее светлости сейчас нет дома, — ответил старческий голос с мягким шотландским выговором.

— Гамильтон, это говорит леди Джор-джи-ана. Я звоню из Лон-до-на! — я буквально орала в трубку. — У меня сообщение для его светлости.

— Кажется, его светлость сейчас где-то за пределами замка, но в поместье, — невозмутимо ответил дворецкий.

— Гамильтон, не смешите меня. Вы отлично знаете, что он сейчас не в поместье. Он никак не мог так быстро добраться до Шотландии, если только не отрастил крылья. Пожалуйста, как только он приедет, передайте, чтобы срочно позвонил мне. Дело важное, и, если он не позвонит, у него будут серьезные неприятности. А теперь запишите номер.

Мне пришлось изрядно напрячь горло и не раз повторить номер, прежде чем глуховатый старик наконец его записал. Я швырнула трубку на рычаг в крайнем раздражении.

— Бинки уже заставил нашего дворецкого врать и прикрывать его.

— Душечка, все-таки ты учитывай, что твой братец и правда может быть виновен в убийстве, — отозвалась Белинда. — Давай-ка выпьем чаю. Тебе полегчает.

Взяв чашку, я с ужасом обнаружила, что руки у меня трясутся. День выдался изматывающий.

За утомительным днем последовала беспокойная ночь на диване у Белинды. Сама она умчалась на какую-то другую вечеринку. По доброте душевной подруга звала с собой и меня, но мне было не до веселья, да и надеть нечего. К тому же я ждала телефонного звонка от Бинки. Служанка Белинды ушла домой, и я, оставшись в одиночестве, попыталась уснуть. Диван был современный, модный, весь изогнутый и дьявольски неудобный. Поэтому я лежала без сна, смотрела в темноту, и мне было одиноко и страшно. Не верилось, что Бинки виновен, но не верилось и в то, что труп незнакомца мог бы оказаться в нашей ванне, если Бинки к этому непричастен. Скорее бы поговорить с ним, убедиться, что он цел, невредим и невиновен. Если бы только брат оставил мне хоть какую-нибудь записку, прежде чем исчезнуть! Если бы…

Я подскочила на диване. Сердце заколотилось, сна не было ни в одном глазу. Записка! Я же оставила брату записку прямо у него на постели, и в записке было про труп и чтобы Бинки не звонил в полицию. Хуже улики не придумаешь, а полицейские ее уже наверняка нашли. Интересно, констебль простоит на посту у дверей Раннох-хауса всю ночь до утра, или я смогу проскользнуть в дом и забрать записку, и есть ли хоть крошечный шанс, что ее еще не нашли? Да, но если полиция застукает меня, когда я попытаюсь проникнуть в свой особняк ночью, подозрения на мой счет усилятся. Однако придется рискнуть. Будем надеяться, что полицейские еще не успели обыскать все и записка лежит на месте. Я вскочила, натянула платье и пальто прямо поверх пижамы, потом сунула клочок бумаги в замок, чтобы на обратном пути дверь наверняка открылась (один из немногих полезных навыков, вынесенных из пансиона) — и крадучись вышла в темноту.

Ночные улицы были пустынны, если не считать патрульного, который смерил меня внимательным взглядом.

— Все в порядке, мисс? — спросил он.

— Да, благодарю вас, — ответила я. — Возвращаюсь домой из гостей.

— Не стоит ходить в одиночку в поздний час, — заметил он.

— Я живу тут за углом, — солгала я.

Провожать меня патрульный не пошел, хоть было видно, что он очень об этом сожалеет. Чем дальше я шла, тем больше сожалела сама. Биг-Бен вдалеке пробил полночь, и звук этот поплыл в холодном ночном воздухе. Вздрагивая, я плотнее запахнула пальто. Белгрейв-сквер тонула во мраке, Раннох-хаус тоже. Констебля-охранника нигде не было видно. Я поднялась на крыльцо и повернула ключ в замке. Парадная дверь распахнулась. Войдя внутрь, я пошарила в поисках выключателя. Когда свет загорелся, на лестницу легли длинные тени, и я вдруг подумала, что труп, возможно, так и лежит в ванне. Я всегда гордилась своей храбростью: когда мне было три года, братец и его школьные приятели, приехав на каникулы, спустили меня в сухой колодец во дворе замка, чтобы проверить, правда ли он бездонный, как уверяли слухи. На мое счастье, дно в колодце было. А однажды я всю ночь просидела на крепостной стене замка, надеясь увидеть призрак дедушки, играющий на волынке. Но стоило мне подумать о том, как де Мовиль восстанет из ванны, возжаждав мести, как внутри у меня все содрогнулось от отвращения, и я еле заставила себя подняться по лестнице.

На первой площадке я зажгла свет и внимательно всмотрелась в следующий лестничный пролет. Надо мной, занеся руку, нависла зловещая тень, я взвизгнула и едва не потеряла равновесие. Сердце у меня чуть не выскочило, и лишь через несколько мгновений я сообразила, что это была всего лишь статуя карающего ангела — ее выставили на площадку второго этажа после того, как Бинки отбил ей нос крикетной битой. Обругав себя глупой трусихой, я двинулась дальше. Кто-то успел подтереть воду на полу. Дверь в ванную была закрыта. Я на цыпочках пересекла лестничную площадку и проскользнула в спальню Бинки.

Записки на постели не было.

«Может, она упала на пол?» — с этой надеждой я опустилась на колени и заглянула под кровать. Колено наткнулось на какое-то мокрое пятно на полу. Я вскочила с бешено колотящимся сердцем. Потом заставила себя опуститься обратно на пол, изучила пятно и решила, что это обычная вода. А объясняется все просто: Бинки вышел из ванной мокрый и бросил на пол мокрое полотенце. Я обошла комнату, тщательно все осмотрела в поисках улик, но ничего не нашла и уже собиралась уходить, когда услышала на лестнице тяжелые шаги. А ведь здесь всего лишь сегодня утром кто-то совершил убийство! Если Бинки и правда ни при чем, значит, в дом прокрался некто посторонний и убил де Мовиля. Может, это его шаги, может, это убийца вернулся? Я завертела головой, прикидывая, не спрятаться ли в платяном шкафу. Потом решила: хуже нет, чем сидеть в убежище как в ловушке и беспомощно ждать, что тебя вот-вот обнаружат. Сейчас у меня преимущество: я могу неожиданно возникнуть перед неизвестным и, может, мне удастся промчаться мимо него по лестнице. Я вышла на площадку и айкнула — передо мной высилась внушительная фигура.

Фигура тоже айкнула и едва не свалилась с лестницы. Тут я заметила, что неизвестный в полицейской форме.

— Вы целы, констебль? — я кинулась ему на помощь.

— Ух, мисс, ну вы меня и напугали! — констебль выпрямился и приложил руку к сердцу. — Я-то думал, тут ни души. Вы что здесь делаете?

— Я здесь живу, констебль, это мой дом, — объяснила я.

— Но тут место преступления. Сюда вход воспрещен.

— Да, я понимаю. Я ночевала у друзей, но вспомнила, что оставила дома порошки от мигрени, а с мигренью мне никак не уснуть. — Импровизированное объяснение мне понравилось: ай да я, ловко выкрутилась.

— И вы пошли в такую даль ночью одна-одинешенька? — изумленно спросил констебль. — У ваших друзей что, аспирину ни крошки не сыскалось?