Людмила Милевская - У жены под кроватью
С этой мыслью Роман и перелез на балкон Желтухиных. Перелез, побродил по пустым комнатам… Липочки дома не было, Марьванны — тоже. И Романа, грубо говоря, потянуло в стойло. Да, у Глафиры спокойней, но ему почему-то захотелось к Липочке. Он решил вернуть свой матрас под кровать Желтухиных, каких бы хлопот ему это ни стоило. Полный благих намерений он ступил на балкон Пончиковых и… тут же был настигнут вездесущей Глафирой.
— Ты где был? — грудью тесня Романа к перилам, жарко выдохнула она.
От такого напора он растерялся и промямлил:
— Я ходил…
Но Глафира его не слушала.
— Никуда не ходи, — приказала она. — Мужа я на работу вытолкала, сейчас гостя выпровожу и за тебя примусь.
Такой посул Романа насторожил и даже напугал. Если бы он не знал, кто Глашин гость, то сей же миг перемахнул бы через балконную перегородку, не раздумывая. Но, зная, что гость — Желтухин, Роман подумал: “Подслушаю их разговор”. Привычной “тропкой” он устремился в коридор, но подслушать ничего не успел: слишком поспешно вытолкала Желтухина Глафира. Роман думал, что она, следуя обещанию, вернется к нему и, охваченный паникой собрался бежать, но Глафира стукнула в дверь гостиной и крикнула:
— Вовик, выходи! Я одна!
Прячась за портьерой, Роман изумился: “Вовик? Кто это? Любовник? Неужели еще один? И он провел здесь ночь? Ай, да Глаша! Ай, да стерва!” Но Роман ошибся.
Ошибся не в том, что Глаша стерва, а в том, что Вовик провел у этой стервы ночь. Вовик пришел утром. Пришел очень невовремя. Судите сами: измученный Пончиков митингует в спальне, там же (под кроватью) Желтухин теряет последнее терпение, а тут Вовик нарисовался ни свет ни заря. Вовик, напрочь лишенный дипломатии и привыкший рубить правду-матку в глаза самым нецензурным образом.
Разумеется, Глафира запаниковала и хотела его вытолкать, но он уходить не пожелал, ядреным матом сославшись на то, что дело чрезвычайной важности не терпит отлагательств и по телефону его обсуждать нельзя. Глафира, испугавшись шума, гостя нехотя впустила и тайно от мужа (и особенно от Желтухина) проводила в гостиную. Сейчас же, оставшись якобы одна, она вызвала его в кухню для конфиденциального разговора.
Почему в кухню?
Подальше от ушей Романа, ведь кабинет Пончикова, где Роман обретался, соседствовал с гостиной, а кухня, напротив, находилась на задворках квартиры. Глафира знать не могла, что Роман давно покинул убежище, решил подслушивать и стоит за портьерой. Когда распахнулась дверь гостиной и на пороге показался старый знакомый, “перебинтованный”-Вован, бедняга-Роман от неожиданности и удивления едва не вывалился из-за портьеры.
— На кухне, на кухне поговорим, — зашипела Глафира.
Но Вован, не дожидаясь кухни, матерно выругался и “конфиденциально” сообщил:
— Задолбал нас, Глашка, твой Желтухин и гребаная папка его!
Глава 21
Роман, выглядывая из-за портьеры, смотрел на покалеченного Липочкой Вована и не верил своим глазам. “Так вот кто заказал папку Желтухина! — прозрел он. — Глаша. Но зачем?”
Пока он гадал, Глафира, испуганно глянув на дверь мужнего кабинета, где по ее разумению должен был находиться Роман, зашипела:
— Че орешь?
— А ты че, не одна? — равнодушно осведомился Вован, у которого в жизни был один только страх да и тот назывался Сан Саныч.
— Одна, — солгала Глафира. — Но через стенку квартира Желтухина. Слышимость здесь офигенная. Лучше на кухню пойдем, там и выскажешься.
К досаде Романа они отправились в кухню и шептались там за закрытой дверью. Единственное, что он расслышал, две фразы, брошенные Глафирой. “Как хотите, но папка срочно нужна. Через два дня, кровь из носу, но договор надо подписывать”, — сообщила она Вовану в начале беседы. В конце же, взбесившись, Глафира закричала: “Я погибла, если не выкрадете эту сраную папку! Вам, думаю, тоже будет несладко! Ищите!”
Опасаясь быть разоблаченным, Роман вернулся на балкон. Изумленный открытием, он гадал какое отношение к делам Желтухина имеет Глафира. Каков ее бизнес? Кто партнеры ее?
Разумеется, ему многое было не ясно. Точно Роман знал одно: любым способом надо остаться у Глаши и выведать все ее тайны. Рассчитывать на Липочку здесь он не мог. Разве может она знать о делах подруги, когда пребывает в полнейшем неведении о делах собственного мужа?
Решившись остаться у Глафиры, Роман забеспокоился: “Не слишком ли я с ней был груб? Надо бы побольше уделять ей внимания, иначе она потеряет ко мне интерес”.
Он совсем не знал этой женщины. Охотница-Глафира терпеть не могла легкой добычи. Она стреляла лишь по движущимся мишеням, справедливо полагая, что здоровый зверь сам в руки не пойдет. Именно поэтому она была разочарованна, когда Роман встретил ее чрезвычайно мужским взглядом и игриво поинтересовался:
— Куда вы, Глашенька, пропали?
— Еще не пропала, но сейчас пропаду, — отстраненно буркнула Глафира, чем-то сильно озабоченная. — Мне сейчас придется уйти, — рассеянно пояснила она. — Ты как? Здесь останешься или к Липке вернешься?
Роман пожал плечами.
— Правильно, — одобрила Глафира, — здесь оставайся. Здесь спокойней. Жрать захочешь, еда в холодильнике. Ну, я пошла.
И Роман остался один. Какое-то время он гадал с чем связана перемена Глафиры, а потом решил наведаться к Липочке. К его удивлению она была дома, хлопотала в кухне и сразу сообщила, что уже вернулась с фирмы Сан Саныча.
— И почему же вы так рано вернулись? — поинтересовался Роман.
— Меня отпустили, — сообщила она и, придирчиво его осмотрев, добавила: — Вас, вижу, тоже.
Он удивился:
— Вы сердитесь?
Липочка фыркнула:
— Нет, не сержусь. Просто кто-то толковал про свою пресловутую верность.
Роман подтвердил:
— Да, толковал. И совсем не пресловутую. Я по-прежнему верен своей жене, потому что люблю ее и только ее буду любить до конца своих дней.
Липочка взбесилась:
— Ха! Заявление после ночи, проведенной у Глафиры! Какая наглость! Не-ет! Мой Ваня никогда не позволит такого себе! Он не умеет так складно врать, но зато он истинно верный муж!
— Что?!! — возмутился Роман, но вовремя остановился, сердито буркнув: — Вам видней.
— Да, мне видней! — согласилась Липочка. — Потому что есть с кем сравнивать. Ваня мигом от Глаши в командировку сбежал, зато вы отправились к ней едва ли не с песней. Просто удивительно, что вернулись сюда. Спрашивается, зачем?
— Хочу поставить вас в известность, что я останусь у Глафиры.
Услышав это, Липочка едва не задохнулась от возмущения. Пока она судорожно хватала ртом воздух, Роман, сам не зная зачем, подлил масла в огонь, сообщив:
— Там намного спокойней.
— Ах вот оно что! — закричала Липочка. — Вот она, ваша благодарность! Ради вас я жизнью своей рисковала, а вам уже с Глашкой спокойней! Поздравляю! Вы свинья! Катитесь! Катитесь туда, но ко мне больше не обращайтесь! Буду последняя дура, если хоть раз еще вам помогу!
И она разрыдалась.
“И в правду, что ли, она ревнует?” — удивился Роман и спросил:
— Почему вы плачете?
— А почему вы хотите остаться у Глафиры? — сквозь слезы пропищала Липочка. — У нее же бардак на балконе, алкоголик муж, любовники. Вы же сами наслышаны. И вообще, она не хозяйка. Голодом заморит вас.
— Но почему вы за меня переживаете?
— Сами говорили, что вы мне уже не чужой, так куда вы уйти хотите? На верную погибель? Между прочим, я вас еще не покормила. Вы есть хотите?
— Хочу, — ответил Роман и, вспомнив вчерашнюю месть, взмолился: — Только, пожалуйста, не манную кашу.
Липочка вытерла слезы и приказала:
— Садитесь к столу. Я рагу приготовила и, между прочим, переживала за вас.
Роман был растроган.
— Спасибо, — вымолвил он, усаживаясь к столу и вдыхая аромат горячего говяжьего рагу.
Липочка просверлила его сердитым взглядом и спросила:
— Только “спасибо”? А к Глаше пойдете?
Ему захотелось сказать: “Нет, не пойду”. Но как раз этого он сказать и не мог, как не мог объяснить Липочке почему хочет остаться у Глафиры. Не рассказывать же ей про измену мужа, про его шашни с Глашей, про все остальное.
— Поверьте, мне очень надо, — вздохнул Роман, придвигая тарелку с рагу поближе. — Сам не хочу, но надо.
Липочка растерялась:
— Надо? Как это так?
— Надо для дела. Прошу вас, пока не пытайте меня. Я потом вам сам все расскажу.
Она взорвалась:
— Не морочьте мне голову! Все вы врете! Просто попались в сети Глафиры!
Он тоже вышел из себя:
— Послушайте, как это у вас происходит? Я думал, что вы добрая вообще, ко всем, а вы весьма избирательны. Вашему Ване вы верите. Верите буквально всему, любой его глупости, даже явной лжи, а мне нет. Нет, хотя я говорю только правду. Мне не верите и все время кричите на меня, оскорбляете даже. Почему вы не кричите на своего Ваню?
Липочка опешила:
