Владимир Болучевский - Немного грусти в похмельном менте
— А на фига мне свисток? — резонно удивился Калинин. — Я офицер, а не сержант какой-нибудь постовой. А «белка»[75] у меня уже была. Такое привиделось, — он зябко передернул плечами, — лучше и не вспоминать… Месяц потом при свете спал.
— Галлюцинации света не боятся, — со знанием дела посоветовал Заботин. — Главное, в диалог с ними не вступать.
— Это верно. Но со светом все-таки как-то на душе спокойнее. В темноте страшно. А тебе?
— А то…
— Вот и не нужна мне ни белка никакая, ни уж тем более свисток. Мне выпить нужно. И все.
* * *— Тут, что ли? — остановился перед дверью парадной Моргулис.
— Здесь, — подтвердил висящий на плечах Николая стажер. — Поставьте меня на землю, пожалуйста. Я дальше своими ногами пойду, первым. Меня хозяин уже знает.
— А высоко?
— Четвертый эт… — икнул Трофим Мышкин, — четвертый этаж.
— А ты заберешься? — с сомнением взглянул на него Моргулис.
— Конечно, — заверил Николая стажер, — Там же перила. Я за них держаться буду.
— Ну давай, Сусанин, веди, — Николай открыл обшарпанную дверь старой парадной и пропустил Мышкина вперед. — А там что, всех кормят?
— Да, — Трофим неторопливо шагнул в парадную, пошатнулся и с трудом ухватился за перила лестницы. — Всех. Не сомневайтесь. Сколько хотите, столько и дадут.
— Что-то странно мне как-то, — медленно поднимался вслед за стажером по темной лестнице Моргулис. — А чего это ради?
Вспомнив данное Лобову со Страховым обещание о неразглашении тайны, Мышкин замялся и ответил уклончиво:
— А хер его знает…
— Ну и ладно, — рассудил нелюбопытный Моргулис. — Нам ведь что главное — пожрать. Верно?
— Ага, — кивнул Трофим. — А там видно будет.
* * *— А вот у меня однажды друзья самогонкой этой отравились, — сказал тот, что сидел напротив Вити Лобова и представился Федором. — Так еле-еле откачали. Синеть уже начали.
— Нет! — с горячностью возразил Всеволод Петрович. — Не может такого быть!
— А если брага из гнилухи какой-нибудь поставлена была? — вставил свою реплику Виктор.
— Друг мой, — снисходительно посмотрел на него Всеволод Петрович, — Я бы, конечно, мог вам это доказать, подкрепив свою точку зрения… некими формулами и графиками. Но все это слишком специально и неуместно в данной ситуации. Так что поверьте мне на слово. То… что вы называете процессом перегонки, является полной гарантией стерильности продукта. Вот если непосредственно брагу — извините — хлебать, то тут… никаких гарантий быть не может. Тут вы правы. Ее, безусловно, необходимо перегнать. И вот уже тогда выяснится — либо у вас вовсе ничего не получилось, либо получился алкоголь. А алкоголем отравиться нельзя, нет-с.
— Ну да, — усомнился в этом утверждении Юрий Страхов. — Я вот как-то в пятом классе бутылку водки у отчима за шкафом нашел, убежал во двор и выпил. Так та-ак отравился…
— Ну что же это вы, батенька, одно с другим-то путаете, — перевел на него укоризненный взгляд Всеволод Петрович. — Это же совсем другое дело! Мы же совсем не о том говорим. Не о количестве, а… собственно, о качестве напитка. И вот я вас всех уверяю, пищевого отравления от самогона быть не может. Им можно упиться до смерти, это — да. Тут я не спорю. Но отравиться… — он развел руками. — Уж извините. Во-первых, ваш покорный слуга биохимик. А во-вторых — столько лет практики за спиной!
— Так вы тоже самогон гоните? — живо заинтересовался Лобов.
— А ка-ак же! Вы полагаете, я бы стал столь категорично рассуждать о предмете, не имея о нем достаточного представления?
— А вот по поводу браги… — начал было Лобов.
— Да, конечно, мы еще к этому вернемся, — остановил его биохимик, — по я бы хотел, с вашего позволения, закончить начатую мною мысль. Вы позволите?
— А чего ж, — позволил Витя.
— Так вот, — повернулся Всеволод Петрович к Федору. — Ваши друзья отравились, скорее всего, какой-нибудь некачественной закуской. Уверяю вас, это гораздо более вероятно, чем отравление самогоном. Я вот вам, друзья мои, случай такой сейчас расскажу…
— Извините, пожалуйста, — прервав его, Федор оглядел сидящих за столом. — А может, еще по сто грамм? А потом уже про случай. Вы не волнуйтесь, я угощаю. Хорошо ведь сидим, а? Мужики?
Протеста никто не высказал.
— Я мигом, — Федор встал из-за стола и направился к стойке.
Он вернулся и, поставив на стол четыре стакана с водкой, сел на свое место.
— Вы случай обещали рассказать.
— Да. Так вот, — продолжил Всеволод Петрович. — Не так давно это было. Лет десять назад, летом. Снимал я с семьей дачу в деревне, ну и, естественно, питьевой продукт изготавливал свой собственный. А лето было теплое и в меру дождливое, короче говоря, грибное выдалось на тот год лето. Ну и… я же грибник заядлый. Каждое утро я в лес ходил. Принесу, бывало, мы с женой грибы эти почистим, приготовим, а ближе к вечеру соседей в гости приглашаем. Компания у нас там, на даче, сложилась очень хорошая. Вот мы практически каждый вечер и собирались. То у одних, то у других. Выпивали, закусывали, беседовали. В общем, проводили время с пользой и удовольствием.
— Может, тогда и мы пока выпьем? — предложил Страхов.
Протеста никто не высказал.
— И вот однажды, — выпив, Всеволод Петрович поморщился, взял с тарелки обгрызенную корочку лимона, обмакнул в соль и закусил, — нажарили мы с женой грибочков с картошечкой, я, как водится, порцию очередную к ужину выгнал, и пригласили мы к себе соседей. А к ним в гости из города дама приехала такая… очень уж мнительная и к деревенскому укладу жизни непривычная. Уж она и руки ежеминутно мыла, и к каждой ягодке с куста смородины очень подозрительно так принюхивалась, а уж в туалет сходить — который будочкой во дворе — это уж для нее… и вовсе была целая опасная для жизни экспедиция, к которой она долго внутренне готовилась. Вот с этой самой дамой соседи в гости к нам и пришли.
— Грибочки жареные, да с картошечкой, — мечтательно прикрыл глаза Витя Лобов и сглотнул обильную слюну, — да под самогоночку…
— А что за грибочки? — со знанием дела поинтересовался Федор. — В жареху не каждый гриб идет.
— Вот к тому-то я свой рассказ и веду, — кивнул подвыпивший биохимик. — Я же грибник со стажем. Знаю, какой гриб брать. Правда, всякие там сморчки, строчки… тут я пас. Да и с опенками по нынешним временам лучше не связываться. Экология у нас сейчас такая, что… многий гриб мутирует. Всасывает из атмосферы, из почвы гадость всякую и становится не то что бы уж очень ядовитым, но… малосъедобным, что ли. Лучше его не есть. Так вот я, если в каком-нибудь грибе не уверен, так я просто его не беру и все. Так что у нас на столе исключительно беленькие были и подосиновики. Ну, подберезовики еще, и маслят немножко. Короче, гриб качественный.
— И в чем проблема оказалась? В результате? — Страхов взял в руку стакан с недопитой водкой и жестом предложил всем чокнуться.
Протеста никто не высказал.
— Поначалу никаких проблем не было, — выпив, продолжил Всеволод Петрович. — Правда, дама эта, которая мнительная, поначалу самогон мой пить отказывалась категорически. Из опасения того, что им, дескать, отравиться можно, и как ее ни убеждали, ни в какую! Нет и все. Ну не бежать же соседу к себе на дачу за водкой! У него там запас был, но… глупо же это. Да и за стол сесть всем уже весьма не терпится. Еле-еле жене моей удалось-таки каким-то образом убедить ее в полной безвредности моего продукта. Ну и… сели мы, наконец, за стол.
— Стали выпивать и закусывать, — опять мечтательно произнес Лобов. — На природе.
— Именно, — кивнул рассказчик. — И вот проходит часа полтора. Мы уже и самогона прилично выпили, и грибы почти все съели, как вдруг дама эта морщится и говорит: «Какой-то гриб мне попался… подозрительно горький. Поганка, наверное». «Да вы что? — я ей говорю. — Не может такого быть, уверяю вас». А она мне: «А вы попробуйте!» И тарелку свою мне протягивает. Я взял грибочек, попробовал, вроде ничего, не горький. А все остальные тем временем тоже стали грибы из своих тарелок пробовать и внимательнейшим образом к ощущениям своим прислушиваться. И… то ли сила внушения какого-то нездорового от этой дамы исходила, то ли уж и не знаю что… но все стали переглядываться и говорить друг другу: «А у меня вот этот тоже вроде горький. И у меня…» А ведь до этого ели и ничего! Нахваливали! Да, честно говоря, и у меня тоже смутные сомнения какие-то стали возникать. Может, думаю, я чего-то не чувствую? Может, и на самом деле чего-то не того я из лесу принес? Но, с другой стороны, что же я — впервые в лес хожу? Вместе с нормальными грибами поганок принес?! Не может такого быть. Но ведь экология-то у нас… я же говорил. Любой гриб самым неожиданным образом переродиться может. Черт его знает, сижу дурак-дураком и не знаю, что сказать. А эта дама уже просто вопить начинает: «Ах-ах! Отравили! Не самогоном, так грибами! Все, помираю!» Тут жена соседа и говорит: «А давайте мы грибок подозрительный, который вроде горчит, кошке хозяйской дадим. И посмотрим, что будет». Все с ней согласились. Сходили за кошкой.
