Наталья Александрова - Карамельные неприятности
Леня ловко достал из ведерка следующий кусок мяса и бросил его в бассейн. Там снова разгорелась короткая, но ожесточенная схватка за еду.
– Благодаря этому развлечению ресторан стал безумно популярным! – говорил Рудик, бросая крокодилам следующий кусок. – Причем, что характерно, не только среди грубых мужчин криминального мировоззрения, но и среди представительниц прекрасного пола!
Действительно, за столиками вокруг бассейна преобладали хорошо одетые, ухоженные женщины.
– Если мужчинам просто нравится наблюдать за крокодильими схватками, потому что это напоминает им будни большого бизнеса, то дамы приходят сюда в надежде похудеть, – с этими словами Рудик бросил в воду следующий кусок и с умилением следил за тем, как два крокодила вырывают его друг у друга.
– Похудеть? – удивленно переспросил Маркиз. – Каким образом?
– А самым простым, – ответил Рудик, не сводя глаз с дерущихся крокодилов. – У некоторых чувствительных дамочек после такого зрелища кусок в горло не идет. Ну и получается – вроде и в ресторан сходила, и никаких калорий… но у меня от наблюдения за крокодилами аппетит только увеличивается! Будешь? – Он протянул Маркизу щипцы, но тот только помотал головой: кормление рептилий не доставило ему удовольствия. Оно вызвало у него другие, хотя и довольно сильные эмоции.
– Ну, как хочешь… – Рудик бросил в бассейн последний кусок, проследил за тем, как мясо исчезло в зубастой пасти, и, потирая руки, направился обратно к столу.
– А вот теперь можно и пообедать!
Леня как зачарованный смотрел на бассейн. Крокодилы еще несколько секунд демонстрировали друг другу зубастые пасти, били по поверхности воды мощными гребнистыми хвостами, но вскоре поняли, что кормление закончено, и успокоились, снова превратившись в набросанные тут и там замшелые бревна.
Только тогда Маркиз сбросил оцепенение и присоединился к приятелю.
– Ну, как аппетит? – осведомился Рудик.
– Да что-то, честно говоря, расхотелось есть… – честно признался Маркиз.
– Зря, старик, зря! Видно, пора тебе в отпуск! Ты слишком много работаешь. А вот я с удовольствием пообедаю, – и Рудик углубился в изучение меню.
– Ну, стейк из крокодила ты просто обязан попробовать, – проговорил он, не поднимая глаз. – Это здешнее фирменное блюдо… просто тает во рту!
– Только не это! – ужаснулся Маркиз. – Как я могу их есть? Я ведь с ними почти знаком!
– В наше время нельзя быть таким чувствительным! – пожурил его Рудик. – Это вредно для бизнеса. Впрочем, ты можешь взять что-нибудь легкое, вегетарианское, низкокалорийное… то, что заказывают худеющие дамочки…
Маркиз прислушался к его совету и заказал итальянский салат с базиликом, пармской ветчиной, сыром горгонзола и только что выпеченным горячим хлебом. К этому салату он заказал бутылку белого тосканского вина.
Официант принял заказ и удалился.
Рудик откинулся на спинку стула и проговорил:
– Ну, что тебя интересует на этот раз? Перспективы Лондонской фондовой биржи? Ожидание роста цен на недвижимость в пригородах Монтевидео?
– Это как-нибудь потом, – усмехнулся Маркиз. – Сегодня ограничимся менее отдаленными темами. Что тебе говорит словосочетание «Шуваловский парк»?
– Это словосочетание напоминает мне молодость, – глаза Рудика мечтательно затуманились. – Весна, цветущая черемуха, белые ночи, соловьиные трели… в этом парке я встречался с одной совершенно замечательной девушкой. Какие у нее были глаза! Какие волосы! Какие губы!
Рудик мечтательно поднял глаза к потолку.
Маркиз проследил за его взглядом. Сквозь прозрачную крышу ресторана видна была одинокая птица, парившая в розовом предзакатном небе.
Рудик немного помолчал, грустно вздохнул и добавил совершенно другим тоном:
– Сейчас она работает в городской налоговой инспекции. Ее боятся воры в законе, рэкетиры и даже владельцы круглосуточных винных магазинов. И почему это из самых очаровательных девушек получаются самые безжалостные хищники?
При упоминании безжалостных хищников он взглянул на бассейн с крокодилами, еще немного помолчал и закончил, снова сменив интонацию:
– Кстати, давно мы с тобой за город не выбирались. Сейчас там, конечно, сыровато, но свежий воздух полезен…
– Мне, конечно, очень приятно, что я пробудил в твоей душе юношеские воспоминания, – перебил его Маркиз, – однако, может быть, перейдем к делу…
– Да-да, – оживился Рудик, – я тебе очень благодарен. Так все время крутишься и забываешь, какие замечательные места есть в нашем городе. Шуваловский парк… Весной травы между деревьями не видно – все голубое от подснежников. Я очень хорошо отношусь к покойному графу Шувалову. Захотел человек иметь в своем парке гору – пожалуйста, насыпали! И назвали гору Парнас. И эти террасы, уступами спускающиеся к прудам, заросшие малинником… И сосны… А какие соловьи в июне! Знаешь, я твердо уверен – так, как в Шуваловском парке, соловьи не поют больше нигде! И вырыть пруд в форме шляпы, и назвать его «Шляпой Наполеона»! А эта огромная каменная скамья на холме, называемая Троном… Нет, я исключительно хорошо отношусь к покойному графу Шувалову!
– Вполне с тобой согласен, – поддакнул Маркиз, – но меня интересовало, какие мысли вызывает у тебя Шуваловский парк применительно к строительному бизнесу.
– Ну да, разумеется, – Рудик виновато улыбнулся. – Я понимаю… к строительному?
Он ненадолго задумался и деловитым, рассудительным тоном сообщил:
– Не у всех этот парк вызывает такие же приятные эмоции, как у меня. Есть группа лиц, которые давно точат на этот парк зубы. Собираются оттяпать часть территории под застройку. Элитное жилье, коттеджи, таунхаусы… Причем, по непроверенным слухам, нашли в городском руководстве сторонников этой идеи. Не бескорыстных, как я понимаю. На ближайшее время назначен закрытый тендер… думаю, ты знаешь, что это такое?
– Конечно, – кивнул Маркиз. – Что-то вроде аукциона, только участники не сидят в одном зале и не следят за ударами молотка, а заочно представляют свои предложения комиссии…
– Совершенно верно. А с чем связан твой интерес к вопросу? Насколько я помню, до сих пор ты не занимался инвестициями в строительный бизнес…
– Не занимался… – подтвердил Маркиз. – Зато меня очень интересует такой персонаж… – Маркиз взял салфетку, написал на нем два слова и пододвинул салфетку к Рудику.
Тот прочитал надпись, помрачнел, огляделся по сторонам, положил салфетку в пепельницу и щелкнул зажигалкой.
Белый листочек мгновенно охватило пламя, но еще несколько секунд на нем можно было различить имя:
«Иван Терентьевич».
Наконец салфетка обуглилась и опала на дно пепельницы бесформенной горкой пепла.
В ту же самую секунду – ни раньше ни позже – возле стола безмолвно появился вышколенный официант и молниеносно заменил пепельницу на чистую.
– Вы позволите подавать? – спросил он, склонившись перед Рудиком, к которому инстинктивно почувствовал большее уважение.
– Можно, – благосклонно кивнул тот.
Буквально через секунду стол был заставлен тарелками и соусниками с блюдами, заказанными Рудиком. Только в самом углу скромно пристроился итальянский салат Маркиза.
Официант столь же молниеносно и бесшумно удалился. Рудик разлил золотистое вино по бокалам, сделал маленький глоток и уважительно поднял брови:
– Какой букет!
Он сделал еще один глоток и продолжил тем же тоном:
– Кстати, старик, мне не хотелось бы заказывать букеты на твои похороны.
– Что, все так серьезно? – Маркиз отставил бокал и вопросительно уставился на приятеля.
– Более чем, старик, более чем! Пожалуй, я даже не прав насчет букета… присылать его будет некуда, никаких цветов, никаких похорон. Ты просто бесследно исчезнешь. И никто никогда не найдет твоей могилы, чтобы положить на нее скромный букет…
– Не надо меня пугать! – взмолился Маркиз. – Я и так достаточно серьезно воспринимаю ситуацию…
– А я тебя и не пугаю. – Рудик отрезал кусочек крокодилового стейка и отправил его в рот. – Я тебя не пугаю. Я тебе просто реалистически обрисовываю ситуацию. Этот господин… – Он опасливо взглянул в ту сторону, куда официант унес пепельницу. – Этот господин отличается, скажем так, особо жесткими методами ведения бизнеса. Хотя, конечно, когда задействованы такие серьезные суммы, никто из потенциальных участников сделки не церемонится.
Он замолчал, как будто к чему-то прислушиваясь, и вдруг произнес совершенно другим тоном:
– Нет, старик, ты очень зря отказался от этого стейка! Он сегодня просто великолепен!
– Я его просто не смог бы есть. У меня перед глазами стоит этот бассейн…
– Разве можно в наше время быть таким чувствительным? – Рудик покосился на приятеля. – Этот бассейн – просто маленькая модель нашего славного общества! Все только и норовят вцепиться друг другу в горло, оторвать кусок от соседа… короче, почему тебя заинтересовал упомянутый господин?
