Елена Логунова - Принц в неглиже
— Подожди меня! — Я рванулась за ней, и тут Иркина шуба продемонстрировала свои недостатки.
Выяснилось, что я и шуба не смогли сродниться и слиться. Не то времени было мало, не то сказалась фатальная разница наших с Иркой габаритов. Во всяком случае, бежать в ней я не смогла. Нет, я хорошо стартовала, сделала пару прыжков внутри своей меховой яранги и тут с размаху уперлась в переднюю стенку шубы: бум! Колокол качнулся, толкнув меня в спину и чуть ниже своей задней стороной, я с ускорением пролетела примерно метр и снова изнутри налетела на шубин фасад. Бум! Пауза. Бум сзади! Я билась в шубе, как карась в сачке. Вокруг визжали тормоза, водители, не в силах предсказать мое движение, останавливали свои транспортные средства, я пунктиром пересекала дорогу, как огромный мохнатый кролик. Безусловно, бешеный.
Все, кто видел наши с шубой прыжки, остолбенели. Особенно вдумчиво остолбенел Монтик, во все глаза глядя на меня.
— Хай! Монте! — в два приема крикнула я.
Он открыл рот — возможно, хотел ответить на мое приветствие. И в этот момент с фланга на него налетела Ирка. Разумеется, Монтик упал — а кто бы не упал? Мохеровая Ирка рухнула на него, как дохлая лама, Монтик затрепыхался, и тут подоспели мы с шубой. Я тормозила обеими ногами, взрывая каблуками снег, лед и асфальт под ними, но шуба по инерции двигалась вперед, силы были неравные, меха победили, и я легла аккурат поверх Ирки, будто на пригорок.
— Слезь с меня, зараза! — распорядилась она.
— Которые тут временные — слазь, кончилось ваше время, — согласно пробормотала я, выползая из шубы снизу, из-под подола. Вокруг нас образовалось пустое пространство: то ли народ с перепугу разбежался сам, то ли их ветром отнесло, когда примчались мы с шубой.
— Фу! — Я отерла пот со лба и потянула шубу за лапу, стаскивая ее с Ирки. Она уже крепко держала в объятиях удивленного Монте. Он выглядел помятым и слегка дрожал.
— Шубу давай! Он замерз! — скомандовала Ирка.
Я поспешно расстегнула пуговицы, крякнула от натуги и набросила шубу на Иркины плечи. Подруга сразу стала похожа на разбойного горца в крылатой бурке за спиной и с полонянкой в объятиях. Для полноты картины не хватало бьющего копытом коня, и я машинально вздернула руку, семафоря такси.
Нарушенное мною движение еще не восстановилось, поэтому было из чего выбирать. Мы ввалились в ближайший автомобиль, Ирка с заднего сиденья азартно заорала водителю:
— Н-но! Трогай! — И мы помчались в Москву.
Встреча Монте прошла не то чтобы организованно, но стремительно. Шансов у наших с Иркой конкурентов не было. Да здравствуют шубы пушистые!
Уже к вечеру мы были дома. Я начинала привыкать к такой жизни, когда стремительные перемещения туда и обратно укладываются в рамки трудового дня, так, что это даже не сказывается на режиме питания кота и собаки.
Отбой в моем персональном дурдоме задержался: засидевшиеся взаперти звери жаждали прогулок. В вольере Буцефалом скакал Томка, то и дело сигая на металлическую сетку ограды и громогласно требуя неограниченной свободы передвижения. На веранде под дверью немым укором сидел кот.
— Чего хочешь? — спросила я, присаживаясь, чтобы его погладить. Ошибка: укор перестал быть немым, Тоха начал однообразно и настойчиво вопить, разевая розовую пасть и демонстрируя острые клыки.
— Тоха! Посмотри на часы — какие прогулки после одиннадцати? — попыталась я его урезонить.
Кот решительно не хотел смотреть на часы.
— Ладно, дам вам полчаса. — Сдавшись, я открыла деревянную внутреннюю дверь, металлическую наружную, выпустила кота и пошла освобождать бушующую собаку.
При моем появлении пес запрыгал с удвоенной энергией, схватил зубами пустую миску и с ней вылетел из вольера: пошел сдавать посуду. Миска в собачьих зубах перевернулась, взлетела и каской нахлобучилась Томке на голову. В экстерьере моей овчарки в самом деле появилось что-то немецкое.
— Хенде хох! — вернувшись, сказала я чинно сидящему на крыльце Тохе.
Томка в миске сунулся было к нам, получил от кота лапой по морде, убежал за угол и выглядывал оттуда опасливо и смущенно. Из клумбы на бетонную дорожку выпрыгнул большой кузнечик, кот присел, свесил голову вниз со ступеньки и сиганул за ним.
«Хорошо бы сократить время их прогулки, — подумала я, — спать хочется…»
Зевнув, я посмотрела на звездное небо, от нечего делать оглядела окрестности и оторопела: по изрытой колесами грунтовой дороге в мою сторону быстро двигалось что-то белое, колышащееся, подозрительно смахивающее на привидение. Я невольно посмотрела на часы: скоро полночь, самое время.
— Ленка, ты не спишь? — воззвал призрак Иркиным голосом.
— Мамочка родная! Что ты делаешь здесь в полночный час в кружевном пеньюаре?! — удивилась я.
Стукнув калиткой, Ирка вошла во двор.
— Фу, Том! Убери лапы! Это французское кружево! — Тяжело дыша, подруга поднялась ко мне на крыльцо.
— А это немецкая овчарка, — шикнув на собаку, сказала я и открыла дверь. — Пойдем в дом, для пеньюара несколько прохладно, чего доброго, еще заболеешь.
— Уже, — сообщила Ирка, проходя за мной в кухню.
Я налила ей чаю и достала из холодильника остатки торта: самое верное средство снять нервный стресс.
— Что — уже?
— Уже заболела.
Я внимательно посмотрела на нее, положила ладонь ей на лоб, проверяя, нет ли повышенной температуры, — вроде нет, но глаза лихорадочно блестят, дыхание учащенное, руками она размахивает как-то нервно…
— А что у тебя болит?
Я попыталась поймать Ирку за запястье, чтобы посчитать пульс, но она вырвалась.
— Ничего не болит, только голова кружится, руки потеют, ноги холодеют, колени подкашиваются, и язык отнимается!
— Славненькие симптомы! А ты случайно не напилась?
— Нет еще, собралась только. И почему случайно? Я специально приготовилась: положила в ведерко со льдом шампанское, водку, пиво и кагор — не знаю, что Монтик любит.
— И все в одно ведерко? — удивилась я.
— В большое ведро, эмалированное!
— Ну, ты аристократка! — Я засмеялась.
— Вот-вот, — грустно сказала Ирка, рассеянно придвигая к себе тарелочку с тортом. — Почему, ты думаешь, я к тебе прибежала? Я посоветоваться хочу, что делать?
— Ну, привет. — Я поставила чашку. — У тебя в доме мужчина твоей мечты, в ведре — спиртное в ассортименте, кружевной пеньюар, лунная ночь, и ты спрашиваешь меня, что тебе делать?!
— Ага!
— Во-первых, чай допей, согреешься и дрожать перестанешь. Во-вторых, где сейчас Монтик?
— В ванной.
— Прекрасно! Отнеси ему полотенце, потри спинку.
— Там есть мочалка!
— Сама ты мочалка! Это же проверка, разведка боем! Если он с милой улыбкой примет твою помощь, иди дальше: корми его, пои, танцуй и укладывай!
Ирка задумчиво проглотила кусок торта.
— А если он заверещит и погонит меня из ванной прочь?
— Тогда извиняйся и удаляйся, жди, пока он вынырнет, выйдет, и все равно корми, пои и спать укладывай, только одного. А потом все-таки зайди подоткнуть ему одеяльце.
— Налей еще. — Ирка толкнула ко мне пустую чашку, я ее наполнила, подруга залпом выпила горячий чай и встала. — Все, я пошла, пожелай мне удачи.
— С богом. — Я ее перекрестила.
Господи, сделай так, чтобы хоть на этот раз ей повезло!
Снова стукнула калитка, Ирка зашагала к своему дому.
— Розовое тебе очень идет! — прокричала я ей вдогонку. — Смелее в бой, все будет хорошо, не сомневайся! Я с тобой!
— Нет уж, спасибо! — Ирка обернулась и погрозила мне пальцем. — С этим я как-нибудь без тебя справлюсь!
Улыбаясь, я спустилась с крыльца и загнала Томку в вольер, потом отыскала в кустах над мышиной норкой окаменевшего кота, подхватила его на руки и пошла в дом.
Иркины окна можно было увидеть из окна в коридоре: сначала горел свет в кухне, потом — недолго — в гостиной. В спальне для гостей свет не зажигали вовсе.
Я подождала, пока Иркин дом погрузился во тьму, и легла спать с чистой совестью и легким сердцем.
— Тук-тук, — громко сказала Ирка, открывая дверь в ванную.
Монте Уокер поспешно погрузился в мыльную воду до самого подбородка. Наружу торчали только колени и голова, в пространстве между ними шапкой горбилась пена.
— Что и говорить, место пенистое, — с одобрением пробормотала Ирка и сама же смутилась. — Я полотенце принесла.
В подтверждение своих слов она развернула большое розовое полотенце и потрясла его, как коврик.
— Сэнкс, — кивнул Монте.
— Будьте здоровы, — пожелала Ирка.
Влажная прядь упала Монте на лоб. На висках росинками выступили капельки пота, мокрые плечи блестели. Монте шевельнулся, и вода в ванне заколыхалась, позволяя увидеть роскошные мускулистые плечи и спину.
— Хорош, паршивец! — сквозь зубы восхищенно пробормотала Ирка, пятясь к двери.
