Елена Логунова - Принц в неглиже
И что же делать, если сам полковник в отличие от Сержа остался в Нью-Йорке? Не вламываться же в кабину пилотов с требованием развернуть самолет? Максимов задумался.
Самолет слегка тряхнуло. Бело-голубую безмятежность в иллюминаторе сменила тревожная серая муть. Появилась улыбающаяся бортпроводница, попросила пассажиров некоторое время не покидать свои места. Принявший решение Серж подождал, пока она выйдет из салона, а потом поднялся, спеша отдать журналистке ее лаптоп и, главное, добраться до телефона.
Бортпроводница, увидев Сержа, испуганно округлила глаза и попыталась заставить его вернуться на место, но он энергично воспротивился.
— Только один звонок. — Балансируя с растопыренными руками, Серж пробрался к телефону. — Это очень важно.
Он был краток: поднявшему трубку назвал имя полковника Лапокосова и сказал, когда и где его, Сержа, встретить.
— Вернитесь, пожалуйста, на место, — настойчиво попросила бортпроводница. Она заученно улыбалась, но было ясно, что хлопот ей хватает и без него: открыть бутылку шампанского в условиях авиаперелета при плохой погоде сможет не каждый.
— Уже возвращаюсь. — Серж, сдаваясь, поднял руки, и в этот момент самолет сильно тряхнуло.
Не удержавшись на ногах, Серж полетел на пол. Пострадало и шампанское: пробка выстрелила, вино вскипело пеной, потекло по стеклу, и тяжелая бутылка выскользнула из девичьих рук. Мокрое донышко и макушка Сержа со стуком встретились.
— Боже мой! Простите!
Бортпроводница потрясла Сержа, приводя его в чувство.
— Как вы? Очень больно?
— Ват? — открыв глаза, непонимающе откликнулся Монте Уокер.
В сопровождении бортпроводницы он вернулся на свое место. Зрелая дама в очках с компьютером на коленях приветливо улыбнулась ему, но Монте посмотрел на нее с недоумением: знать, мол, вас не знаю! Последнее, что он помнил, и помнил твердо — это фотографическое изображение Марио Ла Гадо на стене бара в Нью-Йорке и табличка с датами его рождения и смерти. Враг был мертв, это утешало.
Поскольку новой цели в жизни Уокер Крутое Яйцо придумать не успел, он положился на волю провидения и остаток полета провел во сне.
Капитан Сидоров, предупрежденный полковником Лапокосовым телефонным звонком из Нью-Йорка, своевременно прибыл из Екатеринодара для организации встречи агента Шило. Кочевая жизнь Сидорову нравилась: то на Кипр, то в Москву, чем плохо? Исполнительный капитан вылетел в столицу первым же рейсом, не успев даже должным образом экипироваться.
В Екатеринодаре стояла золотая осень, она же — бабье лето. В прозрачном воздухе летали тонкие паутинки, слегка пахло дымом. Под ноги прохожим со стуком падали глянцевые конские каштаны, с бумажным шуршанием ложились на асфальтовые и булыжные мостовые лимонные, оранжевые и пунцовые листья. Они густо засыпали трамвайные рельсы, тяжелые колеса растирали их в вязкую мастику, и вагоны двигались медленно и величаво. Редеющие кроны деревьев открывали чистое синее небо, температура воздуха днем устойчиво держалась на двадцати градусах тепла. Все это, вместе взятое, никак не предполагало зимней формы одежды.
В Москве было плюс три, ветрено, сыро, на почве заморозки, и изрядно продрогший в своей легкой джинсовой курточке Сидоров вынужден был отогреваться под землей, в метро. Стабильная плюсовая температура в столичном метрополитене капитана радовала, огорчала собственная тупость: из одного аэропорта в другой прекрасно можно было перебраться специальным транспортом. Наличие такой возможности одуревший от неожиданного холода капитан проморгал, но ущерба делу это не должно нанести: времени ему хватит и на марш-бросок через город, и на последующую рекогносцировку.
Капитан совершил короткую экскурсию по Москве, в основном подземной. Подивился ценам на цитрусовые в ларьках на станциях — в два раза выше, чем на рынках Екатеринодара, съел отвратительную соевую сосиску в прокуренном бистро, послушал пение молодых длинноволосых кобзарей в мексиканских одеждах, всласть покатался на эскалаторах и испытал сильнейший позыв проверить документы у каждого третьего посетителя Московского метрополитена. Особенно удивили его попрошайничающие цыганки: в отличие от своих многочисленных южных товарок московские Азы не щеголяли повально в многослойных широких юбках, обязательных фартуках и цветных газовых косынках, фунтиком свернутых на затылке.
— Дай погадаю, молодой-красивый. — Чернявая востроглазая барышня в цивильной дубленке уцепилась за руку Сидорова, не распознав в растерянном госте столицы классового врага — мента.
Оторопевший от такой наглости капитан замешкался с попыткой вырваться.
— Ой, ждет тебя дорога дальняя и хлопоты пустые на короля червонного. Удар тебе будет через даму трефовую, и останешься ты, соколик, при пиковом интересе в казенном доме! — скороговоркой произнесла девица, крепко держа удивленного Сидорова за рукав. Вокруг них с протянутыми ладошками замельтешила невесть откуда взявшаяся цыганская детвора.
— Милиция, — выговорил наконец «соколик», предъявляя удостоверение и таким образом демонстрируя уже состоявшуюся причастность к казенному дому.
— Ай, извини, начальник! — Девица мгновенно ретировалась.
— Секундочку! — повысил голос Сидоров. — Что там насчет пустых хлопот на короля?
Вопрос запоздал, цыганка смешалась с толпой. Капитан почесал в затылке, поразмыслил и плюнул на пророчество. Он не должен сомневаться в успехе своей миссии, потому что сразу после звонка самого Лапокосова на специально оставленный им Сидорову сотовый позвонил некто, назвавшийся агентом Шило. Незнакомец спросил полковника Лапокосова, сообщил, что прибывает в Москву рейсом из Нью-Йорка, и тоже просил организовать встречу.
Встречать так встречать. В назначенный час капитан Сидоров сидел в специально нанятом автомобиле, млея в тепле салона и вполуха слушая эпическую жалобу таксиста на суровую жизнь столичного труженика баранки. Мужественно преодолевая дремоту, капитан вполглаза отслеживал подступы к зданию аэровокзала.
Мы с Иркой тоже заняли наблюдательный пост вблизи аэровокзала. В столице было холодно, я откровенно мерзла на очень свежем воздухе.
— Вай, девушка, с хорошими парнями познакомиться хочешь?
Я с трудом оторвала взгляд от площадки перед входом в аэровокзал и оглянулась: рядом со мной переминался гражданин знойной южной наружности. Сливово-темные глаза полуприкрыты, усы повторяют изгиб улыбки. Рост — полтора метра.
— Гони его, — не оборачивась, злобно прошипела Ирка, в своей шубе похожая на скирду.
— Маленьких обижать нельзя, — прошептала я ей, а горцу сказала вежливо, но решительно: — Спасибо, не хочу.
— Со спортсменами? С футболистами?
— С баскетболистами! — рявкнула Ирка.
Усатый малыш вздрогнул, печально понурился:
— Баскетболистов нету!
— А нету, так и вали отсюда! Сутенер несчастный!
— Вай, кто сутенер? Я сутенер? — Гражданин неподдельно обиделся и отошел, что-то ворча себе под нос.
— С чего ты взяла, что он сутенер? — спросила я у Ирки.
— А кто же? Слышала же: и спортсменов предлагает, и футболистов, и просто хороших парней! — Ирка возмущенно надула щеки. — Я что, похожа на женщину, готовую купить мужика?
— Купить — нет, украсть — да! — не раздумывая, ответила я.
На это Ирка возражать не стала, снова повернулась лицом к вокзалу. Я попыталась укрыться от ветра за ее спиной.
— Ты чего там прячешься? Встань рядом и смотри! — Подруга была сурова.
— Ветер же! У меня уже глаза слезятся! И холодно мне в пальто, это у тебя, буржуйки, шуба длинная!
— Буржуйка — это печка! — поправила меня Ирка.
— А я что говорю! Дай погреться! — Я стучала зубами, как испанская танцовщица — кастаньетами.
— Дохля! — презрительно бросила она, одним движением сбрасывая с барского плеча просторную шубу. — На, грейся!
Шуба накрыла меня, как палатка, сразу стало так тепло и уютно, что я зажмурилась, как кошка на печи. Но стоило закрыть глаза, как Ирка закричала:
— Вот он! Монтик! Бежим, а то уйдет!
Я спешно расклеила ресницы и увидела Монтика — вид у него был привычно ошалелый. Бегущая Ирка, в кашемировом брючном костюме нежно-голубого цвета похожая на мультипликационного слона Дамбо, уже была на середине дороги.
— Подожди меня! — Я рванулась за ней, и тут Иркина шуба продемонстрировала свои недостатки.
Выяснилось, что я и шуба не смогли сродниться и слиться. Не то времени было мало, не то сказалась фатальная разница наших с Иркой габаритов. Во всяком случае, бежать в ней я не смогла. Нет, я хорошо стартовала, сделала пару прыжков внутри своей меховой яранги и тут с размаху уперлась в переднюю стенку шубы: бум! Колокол качнулся, толкнув меня в спину и чуть ниже своей задней стороной, я с ускорением пролетела примерно метр и снова изнутри налетела на шубин фасад. Бум! Пауза. Бум сзади! Я билась в шубе, как карась в сачке. Вокруг визжали тормоза, водители, не в силах предсказать мое движение, останавливали свои транспортные средства, я пунктиром пересекала дорогу, как огромный мохнатый кролик. Безусловно, бешеный.
