Дарья Донцова - Нежный супруг олигарха
– Я в голове, ты в ногах, держи крепко…
Леня вцепился в ящик, обитый дешевым ситцем, и, постоянно произнося про себя: «Отче наш…», пошел к катафалку. Странно, но ноша не показалась ему тяжелой, Леонид легко справился с работой.
– Ребенок, што ль? – поинтересовался водитель после того, как гроб засунули в автобус.
– Нет, – ответил Леня, – взрослая девушка.
– Небось до костей иссохла, – предположил мужик и полез за руль.
Леня устроился на переднем сиденье, спиной к домовине, Галя начала подниматься в автобус.
– Татьяна! – вдруг закричала, выскочив во двор, какая-то медсестра. – Эй! Брызгалова!
– Да? – обернулась Галя.
– Вещи остались, – подбежала к ней девушка в белом халате, – их из палаты на склад сдали, получите, пожалуйста.
– Выброси шмотки, – велела Галя.
– Заявление напишите, – не успокаивалась медсестра.
Галя беспомощно посмотрела на шофера.
– Времени доехать в обрез, – хмуро отреагировал водила, – у меня следом другой заказ.
– Идите оформите бумагу! – надрывалась медичка.
– Отстань! – рявкнула Галя. – Не видишь – гроб в автобусе! Поехали!
Когда катафалк вырулил за ворота, Леня запоздало удивился:
– Чего она тебя Брызгаловой называла?
Галя поправила черный платок.
– Я по Танькиному паспорту тело получила.
– Почему?
– Кто ж мне его отдаст, я ведь не родственница, – сердито пояснила Галя, – а Танька, гадина, наширялась и в астрал ушла.
Глава 18
– И вы похоронили Полину? – уточнила я.
– Зарыли, – мрачно поправил Леня. – Шофер, паразит, помогать не стал. Выгрузил нас и уехал, бросил вдвоем с гробом. Ну и как его переть? Галке его не поднять, тележек не нашлось… Чума! Спасибо, пацаны какие-то помогли. За так, пожалели нас. Землей забросали и ушли. Тьфу, прямо! Собаку и то лучше хоронят, ни цветочка Галька не положила!
Я проглотила рвущееся с языка замечание: «Сам мог приобрести для бывшей одноклассницы дешевый веночек из бумажных розочек». Но вслух сказала:
– Ты с Галей перезваниваешься? Дай ее телефон.
– Не-а, – помотал головой Леня, – нету у меня телефона. И она тут больше не появлялась. Я же с Галькой не дружил, так, просто кивали друг другу.
– Однако она тебя позвала хоронить Брызгалову.
– Ее мужик подвел, Дима. Пообещал прийти и не явился.
– Откуда ты знаешь, как его звали? – сделала я стойку.
– А когда на кладбище ехали, у Галки телефон затрезвонил. Она трубку схватила, послушала, затем как выругается матом! И сотовый о пол – жах! Даже шофер прибалдел, сказал ей: «Дура, при покойнике лаешься, нехорошо!» А Галка совсем озверела, как заорет: «Заткнись, урод, тебе заплачено, крути рулем!», и трехэтажным на него! Водитель притормозил и давай в ответ гавкать, я их успокаивать начал. В конце концов шоферюга молча нас до погоста довез, и все. Я его прошу: «Будь человеком, нам вдвоем гроб не вытащить», а он в ответ: «Я водитель, а не грузчик, тащите, как хотите». Правда, потом он вылез, гроб вытолкал и уехал. Стоим мы с Галиной, и я ей от злости выговаривать начал: «За фигом скандал устроила? Че теперь делать?» А Галя тихо отвечает: «Нервы сдали, устала я». Потом помолчала и добавила: «Ну ничего, запомнит меня Димочка на всю оставшуюся жизнь, отомщу ему по полной. Поглядим, кто кого! Ошибся, Димуля, плохо тебе теперь придется!» И так она это сказанула, что у меня мороз по коже прошел. Вот, думаю, бедный Дима, достанут тебя до печенок. Хотя, с другой стороны, хорош мужик: пообещал на похоронах помочь и подвел.
– Ты точно уверен, что Полину похоронили?
– Сам гроб на веревках в яму опускал.
– Закрытый?
– А ты видела, как без крышки на тот свет уезжают? – усмехнулся Леня. – Прикольно, наверное.
– Я другое имела в виду. На твоих глазах гроб открывали?
– Слава богу, нет. А зачем?
– Ну… проститься… покрывало поправить… цветы забрать…
– Не было букетов, – буркнул Леня. – Не, гроб не вскрывали. Галке, похоже, тоже страшно было, хоть она и не признавалась.
– На какие деньги живет Таня?
Леня пожал плечами.
– Хрен ее знает! Ворует, небось.
– Ты упомянул про каких-то жильцов.
– Ну да, у нее ж комнату снимают.
– У наркоманки?
– И че?
– Опасно.
– Да не, нормалек. Наоборот, она денег мало просит. Тебе наврали, у нее девочку не прячут.
– Кого? – подскочила я. – Какую девочку?
– Ту, которую твой клиент ищет.
– Ах да, – опомнилась я. И для проформы поинтересовалась: – Почему ты так думаешь?
– Хочешь, покажу ее берлогу? – предложил Леня. – Позыришь и успокоишься.
Мы вышли на лестницу, и парень нажал на звонок.
– Че надо? – проскрипело из-за двери.
– Открывай, – велел сосед.
– Герыч принес?
– Целый чемодан!
– Давай скорей, – обрадовалась Таня, распахивая дверь. – Ну, где?
– Вали на кухню, – приказал Леня, – ща ширнешься.
Наркоманка, хватаясь за стены, пошла по коридору.
– Квартира у нее, как у меня, две комнаты. Во, любуйся. В этой сама дрыхнет. Ну и грязища! Вторую сдает людям, – деловито сообщил «экскурсовод».
Я оглядела небольшую спальню, намного более чистую, чем обитель хозяйки. Кровать, тумбочка, трехстворчатый шкаф, несколько матрасов штабелем у стены и полка с книгами. Последний предмет мебели удивил меня. Меньше всего я ожидала увидеть в логове опустившейся наркоманки томики с любовными романами.
– Тут раньше Полина жила, – пояснил Леня. – Танька хоть и сука, да не весь ум проколола. Допетрила, что пустую комнату не сдать. Она с рынка людей пускает.
– Кого, не знаешь?
Леня скривился.
– Ну, чебуреки всякие, мужики, бабы, я их не запоминаю. Квартира прямо у выхода, они тихо шныряют, как тараканы, шума никакого. Может, ей вместо денег наркоту дают?
– А сейчас кто здесь живет? – спросила я. – Чья это толстовка на кровати лежит? Черная, с черепом.
– Для маленькой девочки, пожалуй, велика будет… – вновь вспомнил мое вранье Леня.
– Похоже, вещь дорогая, фирменная, торговцы с рынка такую не наденут. Вдруг похитители все же были тут? – протянула я.
– Танька! – заорал Леня.
– Че? – спросила наркоманка, входя в комнату. – Где герыч?
– Говори живо, чья кофта, и получишь! – пообещал Леня.
Татьяна затряслась.
– Какая кофта?
– На кровати, – показала я на толстовку.
– Не знаю, давай герыч.
– За что ж тебе его давать? – загремел Леня. – Живо вспоминай! Кто тряпку бросил?
– Не знаю!
– Кому ты комнату сдала?
– Не помню!
– Попытайся, напрягись, – попросила я.
– Пошла ты! – огрызнулась Татьяна.
– Ладно, – равнодушно сказал Леня, – уходим…
– А герыч? – забеспокоилась Таня. – Эй, ты куда!
– Не хочешь вспомнить про кофту, не будет укола, – безжалостно сказал Леня.
На Танином лице появилось выражение откровенного отчаяния.
– Во, блин, пристали… Может, это Ахмет приходил? Или Вагип? Не, вроде они уехали. Герыч дайте, тогда вспомню. Ленька, стой! Кофта Антона!
– Антона? – переспросила я.
– Ага, – закивала Таня и обхватила себя руками. – Ух, ломает, крутит, тащит, плющит. Дайте герыча! Дайте!
– Только в обмен на телефон Антона! – решительно заявила я.
Таня перестала трястись, на секунду ее лицо стало походить на человеческое.
– Ты че? – почти нормальным голосом сказала она. – Его ж давно отключили. И аппарат уперли.
– Врешь, – засмеялся Леня, – у вешалки стоит. Я только что видел.
Таня лишь удивленно подняла брови.
– С ней не договориться, – махнул рукой Леня.
– Где герыч? – застонала хозяйка, серея на глазах. – Ой, сил нет!
– Хрен с тобой, ща вернусь, – вздохнул Леня и ушел.
Мы с наркоманкой остались вдвоем.
– Бросила ты меня, Галка, – вдруг заявила Таня. – Обещала помочь и сбежала. Сука!
На всякий случай я попятилась в коридор, но хозяйка не проявляла агрессии. Она села на корточки, обхватила голову руками и начала подвывать, словно больная собака.
– Может, тебе пойти лечиться? – осторожно предложила я.
Таня подняла голову.
– Полька из больницы не вернулась, а я помирать не хочу.
– Если ты будешь и дальше колоться, то долго не проживешь, – попыталась я вразумить девушку.
– Во! – крикнул Леня, входя в спальню.
В правой руке парня был зажат шприц, наполненный прозрачной жидкостью.
Таня быстро-быстро закивала.
– Да, да, скорей.
– Спрашивай, чего надо, – велел Леня, – она ща все расскажет.
Мне стало не по себе. Таня выглядела ужасно, на лбу ее появились крупные капли пота, губы по цвету сравнялись со щеками, глаза ввалились. Наркоманка напоминала труп. Впрочем, некоторые покойники выглядят более «живыми», чем несчастная Брызгалова. Нехорошо допрашивать больного человека, еще хуже выуживать у него сведения, демонстрируя вожделенную дозу. Но толстовка, небрежно забытая на кровати, была под стать бейсболке, которую вор потерял в нашей квартире. Черную ткань украшал череп, вышитый белыми нитками, точь-в-точь такой, как на бейсболке. А еще я увидела на вороте ярлык со словом «Скарлино».
