Дарья Донцова - Синий мопс счастья
– Ты их знаешь? – воскликнула я, тыча пальцем в фото.
– Конечно, – удивилась Алла, – тут я, Римма и Лера.
– Кто?
– Я, Римма и Лера, – повторила она.
– Лера? Не ошибаешься?
– Нет, конечно.
– Лера тоже у вас учится?
– Нет, она на актерском.
– В каком институте?
– Ну… не помню. Мы не слишком долго дружили.
– Где это снято?
– В нашей академии.
– Лера-то как туда попала?
Аллочка улыбнулась:
– У нас студенческий театр есть, всякие спектакли ставим. Режиссером Сергей Васильевич работает, он в театральном вузе преподает, а в академии подрабатывает.
– У тебя есть лупа? – перебила я Аллу.
– Зачем она вам? – удивилась та.
– Давай скорей.
Аллочка недоуменно пожала плечами, открыла верхний ящик тумбочки, вытащила пластмассовую коробочку и подала мне со словами:
– Ну с вами не соскучишься.
Не обращая внимания на ехидство хозяйки, я направила лупу на тонкую руку Леры. Точно! Чуть повыше запястья виднелась довольно большая отметина. Лупа выпала из моих рук.
– Вы чего? – удивилась Аллочка.
– У Леры имелась родинка, вот тут?
– Точно, откуда вы знаете? – еще больше изумилась Алла. – Она ей мешала, за край рукава задевала. Лерка свести ее собиралась.
– Дай мне телефон Леры.
Алла нахмурилась:
– У меня его нет. А зачем он вам?
– Очень нужен. Попытайся вспомнить название института, в котором училась эта особа.
– Актерский.
– Их в столице полно: ВГИК, ГИТИС, Щукинское, Щепкинское…
– Точно не знаю.
– Ладно, фамилию скажи.
– Чью?
– Лерину.
– А… а…
– Тоже не знаешь?
– Ну, такая, птичья. Сорокина, Скворцова…
Я тяжело вздохнула, Фазанова, Воробьева, Орлова, Ястребова, а может, Курицына, в общем, «лошадиная фамилия».[8]
– Нет, – напряглась Алла, – не птичья, а другая… Не помню! Отстаньте, не видите, я болею.
– Можешь дать мне это фото?
– Такое оно у меня одно! – уперлась Алла.
– Верну обязательно.
– Ну… нет, не дам, – принялась капризничать девушка.
– Ладно, теперь объясни, как Лера в академию попала.
– Я начала, а вы меня перебили, – надулась Аллочка.
– Извини, – сквозь зубы процедила я, – сделай одолжение, расскажи еще раз.
– Говорила же, – протянула Алла, – в институте кружок есть, театральный. Руководит им Сергей Васильевич, он вообще-то преподает на актерском, но там мало платят, поэтому он подрабатывает у нас, ясно?
– Пока да.
Аллочка чихнула.
– Борис Сергеевич, наш ректор и хозяин, обожает, когда название академии в газетах упоминается. Поэтому студенты во всяких конкурсах и олимпиадах участвуют постоянно. Ежели выиграете, диплом получите и академию прославите, Борис Сергеевич от сессии освобождает, денежную премию выписывает, поди, плохо. Врубаетесь, о чем речь?
Я кивнула. Все понятно. Владелец вуза озабочен рекламой своего учебного заведения, надеется привлечь в его стены как можно большее количество учащихся и пополнить таким образом свой кошелек.
Члены театрального кружка ставили какие-то пьесы, а потом показывали их преподавателям вуза и своим родным и знакомым. Но тут в Москве объявили Всероссийский смотр театрального искусства студентов, и Борис Сергеевич поставил перед кружковцами стратегическую задачу: занять первое место. Для постановки выбрали Шекспира «Ромео и Джульетту». Начались репетиции, Сергею Васильевичу сразу стало понятно: студенты академии не «тянут» классический репертуар. И тогда режиссер привел на главные роли пару-тройку студентов из своего вуза, в частности Леру, которая играла Джульетту. Самое интересное, что призовое место они все-таки получили. Да, конкурс был смотром студенческих нетеатральных коллективов, только в условиях соревнования не было оговорено, что участие в нем не должны принимать будущие профессиональные актеры, и жюри не проверяло, в каком институте учатся исполнители ролей.
Аллочка была статисткой, изображала толпу. Лера великолепно справилась с главной ролью, Римма гладила костюмы, Сергей Васильевич заплатил ей за это маленькую толику из своего кармана. Некоторое время девушки довольно плотно общались, но потом Лера перестала ходить в кружок, и дружба оборвалась.
– Телефон Сергея Васильевича знаешь?
– Нет, а зачем он вам?
– Как найти вашего режиссера?
Аллочка хихикнула:
– А чего его искать? Идите в академию, у нас сегодня репетиция. Кстати, увидите Сергея Васильевича, скажите, что я заболела, а то он ругается жутко, если просто так пропускаешь занятия, может из кружка выгнать.
Глава 16
Я возвратилась в институт, снова побегала по длинным коридорам, нашла дверь с табличкой «Актовый зал» и осторожно толкнула ее. Раздался противный скрип несмазанных петель. В зале царила темнота. Только ярким пятном выделялась сцена. Стоящая на ней пара, мальчик и девочка в спортивных костюмах, неумело пыталась танцевать степ.
– Раз и, раз и, раз и, – неслось откуда-то сбоку, – вы меня просто с ума сведете. Не слышишь музыку, считай про себя. Шевели конечностями! Маша, согни ногу в колене, попробуй, все это очень просто, многим удается это и без предварительного обучения. Кто там рвется, не видите, идут занятия!
Последняя фраза явно предназначалась мне.
– Простите, где я могу найти Сергея Васильевича? – крикнула я.
– Немыслимое дело, – полетело из темноты, – врывается, мешает, срывает репетицию. Да кто вы такая?
Натыкаясь на стулья, я пошла на звук. Спустя мгновение глаза стали что-то различать. Почти у самой сцены, за письменным столом, на котором мерцала лампа, восседал полный мужчина в мятой джинсовой рубашке, длинные сальные волосы падали ему на плечи.
– Какая бесцеремонность! – злился он.
– Извините, бога ради, Алла Свириденко не сможет прийти на репетицию, она заболела гриппом, – заулыбалась я. – Она очень переживает, прислала меня к вам…
– И вы посмели прервать репетицию, – взвизгнул Сергей Васильевич, – нарушить творческий процесс мастера? Да ваша Алла – балласт нашего коллектива, ничего делать не умеет, держим ее из жалости. Немедленно убирайтесь вон, быстро! Слышали? У нас репетиция! Какая наглость! Выгоняю вашу Свириденко.
Лицо Сергея Васильевича стало красным, глаза вылезли из орбит. Парочка, пытавшаяся изображать танец, замерла с раскрытыми ртами. Режиссер обозлился еще больше, он набрал в грудь побольше воздуха, но я терпеть не могу истерики во всех ее проявлениях.
Быстрым движением я вытащила из кармана «рабочее удостоверение» и показала его хаму. Увидев бордовую книжечку, Сергей Васильевич мигом пришел в себя. Лицо его обрело нормальную окраску, глаза уже не пучились.
– Перерыв, – вполне нормальным тоном объявил он, – можете пойти покурить и попить чаю, потом продолжим.
Неудачливых танцоров смело с подмостков.
– Чем обязан? – церемонно поинтересовался режиссер.
– Мне нужно, чтобы вы рассказали все про одну вашу студентку из театрального вуза. Ее зовут Лера.
– Кислова? С ума сойти! – вновь налился краснотой мужик. – Уму непостижимо! Столько времени прошло! Неужели в вашем министерстве сотрудники так работают?
– Вы о чем?
– Зачем вам Лера? – вопросом на вопрос ответил преподаватель.
Если честно, то Сергей Васильевич мне совершенно не понравился. Я с трудом выношу женщин, готовых в любой момент забиться в истерическом припадке, а уж мужчин с неустойчивой психикой просто видеть не могу. Поэтому предпочитаю не иметь дела с подобными экземплярами, просто разворачиваюсь и ухожу, услыхав первый вопль. Но с Сергеем Васильевичем так поступить нельзя.
– На этот вопрос в процессе следствия я ответить не имею права, – подчеркнуто спокойно ответила я. – Мы ищем Кислову. Ваш гражданский долг сообщить о ней все, что знаете.
Сергей Васильевич опять стал багровым.
– Кислова – дочь моих знакомых.
– Очень хорошо, – обрадовалась я, – тогда начинайте рассказ.
Режиссер вытащил огромный, размером с кухонное полотенце, не слишком свежий носовой платок, вытер лоб и неожиданно нормальным голосом заявил:
– Странно, что вы только сейчас взялись за это дело. Лера пропала примерно полгода назад.
Я постаралась не показать своего удивления.
– Каким образом она исчезла?
Сергей Васильевич развел руками.
– Сие мне неизвестно.
– Можете сообщить подробности?
– Лера однажды утром ушла в институт, вечером домой не вернулась. Пропала без следа, испарилась, забыв документы. Паспорт, студенческий билет остались дома. Всякие побрякушки: колечки, браслеты, цепочки тоже оказались нетронуты. В тот день на ней были какие-то украшения, но недорогие. Золото с камнями осталось в секретере. Денег у Леры особых не имелось, пара десяток на метро и булочку. Вениамин, отец Леры, весьма удачливый композитор, много пишет для эстрады, в средствах он не стеснен. Его жена Нателла готовит детей к поступлению в вуз, она преподаватель английского. С деньгами в семье проблем нет, но Леру родители держали в строгости, много ей на расходы не давали, считали это неправильным. Навряд ли ее ограбили, скорей всего бедняжка попала в руки маньяка. Это мое личное мнение, естественно, я не стал высказывать его Вениамину и Нателле, они до сих пор уверены, что Лера жива. Хотя, сами подумайте, девчонки шесть месяцев нет.
