Инна Павлова - Объявляю убийце голодовку
— У Бубенчиковой!
Теперь мы перебрасывались вопросами-ответами как мячиком. Споро и сноровисто. Счет пока был равным, но крашеная стерва начала потихоньку выдыхаться. Я же, наоборот, неожиданно разрезвилась и стала получать удовольствие от игры. Тем более, что мне повезло с информационной поддержкой. На «бестолковую клушу» Бубенчикову в очереди жаловались через одного.
Я так разошлась, что почувствовала разочарование, когда обессилевшая под моим напором мадам поинтересовалась напоследок занимаемой должностью.
— Директор школы! — выпалила я, и рефери, окажись таковой поблизости, безусловно подтвердил бы мою победу.
Регистраторша поплыла к стеллажам с заветными бумажками и на удивление быстро откопала искомую карту.
Я протянула было руку за законной добычей, но в глазах регистраторши полыхнуло недоверие.
— Это как же, женщина, говорите, что директор школы, а тут написано косметолог?! Заговариваетесь?!
— Где написано? — натурально изумилась я, и дама сунула мне под нос карту, бдительно не выпуская ее из рук.
— Все правильно, — заверила я регистраторшу. — Косметологом я была раньше.
Все, что меня интересовало, я уже увидела и запомнила. А карту бдительная дама может хранить, если желает, у себя под подушкой. Или в сейфе. Отнимать ее силой я не собираюсь.
— Так что, исправить? — прокричала мне в спину обескураженная регистраторша.
— А то как же! — откликнулась я.
Дедуля исправно ждал меня на лавочке, и теперь был еще более бодр и говорлив. Планов у меня на сегодня не было, а старик вызывал симпатию. Несмотря на чрезвычайную болтливость и явные попытки приобщить меня к большому спорту. Ни детей, ни внуков у него не случилось, супругу свою покойную, — «царствие ей небесное, большой души была женщина, сорок четыре года прожили как один день», — дедок схоронил и теперь явно страдал от одиночества и невостребованности.
Так что следующие два с половиной часа, потраченные для проводимого расследования впустую, мне было не жалко. А уж Иван Феоктистович так просто млел от восторга. На прощание даже по-гусарски к ручке приложился. А я с грустью подумала, как же все-таки обделены наши старики. Вниманием, сочувствием, поддержкой. Если любую возможность выговориться, раскрыть душу пусть даже совсем чужому человеку, готовы расценивать как подарок судьбы.
В общем, на робкое приглашение заходить «как-нибудь в гости» я отреагировала неожиданно для самой себя и потребовала у старика адрес и телефон, взамен оставила свой и Алкин номера. И хотя ничего ему твердо не обещала, для себя решила, что при первой же возможности нанесу ему визит.
— Тань, мне Игорь позвонил! — с порога обрадовала Аллочка.
— Он собирается выставить мне счет за испорченные брюки?
— Нет, что ты! Приглашает нас на дачу.
Ну точно маньяк. Там и пристукнет! Лично я бы на его месте зазывала исключительно с этой целью. Хотя, может, его месть будет еще страшней?
— Не боишься?
— Боюсь, — честно призналась подружка.
Ну, слава богу, поумнела. От маньяков надо все-таки держаться подальше.
Оказалось, с выводами я поторопилась. Боялась подружка его маму.
— А папу не боишься? Или еще каких родственников? — поинтересовалась я.
— Насчет других родственников пока не знаю, а отец у него умер.
— Ты хочешь сказать, что он собирается знакомить тебя с матерью?! — запаниковала я.
— Так о чем я тебе и толкую! Мы едем к ней на дачу!
Да это хуже маньяка! Я отказалась наотрез.
— Тань, ну хватит тебе мандражировать. Не все же матери мегеры! Это просто комплекс. От него надо избавиться, и дальше тебе самой станет легче жить.
— А я, может, не ищу легких путей! И меня мои комплексы вполне устраивают! По своей воле я с ними не расстанусь. Они у меня вроде сигнализации. Пока включены — я защищена. Избавлюсь от них, и тут же на моей шее пристроится третий муженек. Ни за что!
Алка напомнила, что в данной ситуации как раз моей шее ничего не грозит. Даже наоборот. Если у нее с Игорем все сладится, у меня высвободится куча времени для диссертации.
— Да я уже в это не верю! — вяло отмахнулась я. — Будет что-нибудь другое. К тебе я уже все-таки привыкла.
— Как тебе не стыдно! Хочешь лишить меня личного счастья?!
Сомневаюсь, что ей понравится то, что ждет ее в браке с кардиологом. А если честно, то я еще больше сомневаюсь, что Игорь собирается менять свое семейное положение. Ну не сложилось у меня впечатление, что он по Алке сохнет, и все тут!
Я согласилась пойти на жертву и убить два дня в обществе кардиолога и его родительницы только в обмен на Аллочкину клятву помогать мне в расследовании. Она, правда, оговорила, что никаких опасных для жизни поручений выполнять не станет, но кидать ее грудью на амбразуру я и без того не собиралась.
Успокоенная моим согласием, Алка кинулась к холодильнику делиться новостями.
— Слушай, Ал. Ну сколько можно есть? Пошли, пройдемся, что ли?
Алка завела было про прописанный доктором покой, но я ее быстро осадила:
— Раз тебе нельзя двигаться, на даче тем более делать нечего! Лежи тогда дома и забудь о личной жизни!
О личной жизни забывать подружка отказалась и поплелась к дверям.
Через пятнадцать минут мы чинно сидели во дворе, подставив лица ободряющим прикосновениям ветерка.
Возле соседнего подъезда притормозил битый «жигуль», и вылезший из него мелкий мужичонка радостно замахал в нашу сторону. Алка позеленела.
— Это кто?
— Сосед.
Алка стала подозрительно немногословна.
— Да что за сосед-то? Ты мне про него раньше не говорила! А он вон как улыбается!
— Какая разница, как он улыбается?! У него половины зубов не хватает. И на макушке плешь.
Алкино сообщение, что сосед недавно отсидел, заставило меня вздрогнуть и вцепиться в подружкину руку.
— Улыбайся ему! Быстро! Да не скалься ты, как укушенная тигра. Женственней! И держись естественно.
— Ни за что! Даже и не думай! — взвизгнула Алка. — Лучше я умру старой девой!
— Тьфу, дура! — отшатнулась я. — Ну ты как тот шелудивый. Все о бане да о бане! Можно подумать, ни на что другое мужики больше не пригодны! Маньячка!
На Алкин перекошенный оскал мужик среагировал не сразу. Воровато огляделся по сторонам и только потом кинулся к лавке.
— И не обольщайся! Он уже женат! Видишь, как озирается?
— Танька, ты сбрендила! Зачем он нам?! — злобно шипела Алла. — И чего я, дура, тебя послушалась?! От него теперь вовек не отделаться!
Осчастливив мужика своей самой обольстительной улыбкой, я подвинулась, освобождая место рядом.
— Отдыхаем? — осведомился прибалдевший сосед. — Погодка-то, погодка! — И одарил ответной улыбкой и застарелым перегаром. Зубов у него и впрямь было негусто.
Спорить я не стала, а, наоборот, подтвердила его оригинальное замечание и даже пошла дальше, доведя до сведения собеседника, что май в этом году на редкость теплый и сухой.
Затем мы единодушно выразили уверенность, что и июнь будет не хуже, а вот что касается августа, у обоих имелись серьезные сомнения. Тем не менее, ни я, ни он не собирались предаваться унынию даже в том случае, если в конце лета внезапно выпадет снег.
Алка сидела надувшись и принимать посильное участие в светской беседе не рвалась. Я бы развивала тему и дальше, но терпение у подружки лопнуло. Она перестала изучать мусорные бачки и принялась утюжить меня суровыми взглядами. Мне-то что, я уже привыкла, а мужчины — создания хрупкие, ранимые. Их подвергать нервным перегрузкам ни к чему. Посему пришлось скоренько раскланяться.
— Еще увидимся, — многозначительно пообещала я.
— А то, — ответствовал мужик.
Дома я получила по полной программе.
— Совсем сдурела?! — кипятилась Алка. — Ты зачем это чучело приваживаешь?! Уедешь, а мне тут жить!
— Вот и живите вместе! — неудачно пошутила я и чуть не была растерзана на месте.
— Так вот о каком большом и светлом чувстве ты для меня мечтаешь?! А ты не пробовала подбирать всех бомжей и алкоголиков в округе, может, еще кто подойдет?
Я подождала, пока она наорется.
— Теперь все? Соседи, наверное, только-только во вкус вошли. Если тебе нужно выговориться, ради бога.
— Ладно, я погорячилась. Сплавить ты меня ему не собиралась. Тогда зачем он тебе понадобился?
— Вот именно, рыбка моя! Сколько можно думать о себе одной? Он понадобился именно мне. И до зарезу. Твой паршивый загородный визит мне в очередной раз ломает все планы, но, как только вернемся, ты меня к нему отведешь. Ясно?
Алка села мимо табуретки.
— Тань, да ты что? Или опять шутишь?
— Слушай, ты меня достала! Ну хоть о чем-нибудь другом ты думать можешь?! Или у тебя креза?! Он же сидел! У тебя много других знакомых, кто был в зоне?
