Галина Куликова - Фантом ручной сборки
— Нырнул в кусты, — подсказал Григорьев с печальной ухмылкой. — Это не правда. Я просто очень за тебя испугался, стал волноваться, нервничать и не сумел этого скрыть.
Тут Инга бросилась ему на грудь и расплакалась.
— Отлично, — пробормотал Стас. — Влюбленные голубки снова вместе, и я могу идти и допивать свой коктейль.
Когда дверь за ним захлопнулось, Инга отстранилась от своего будущего мужа и виновато забормотала:
— Мне нужно в душ. Извини, что разбудила…
У тебя такая сложная работа… Тебе нужно быть бодрым утром…
— Инга, перестань, — он поднял руки вверх, будто сдаваясь. — Хотя я и в самом деле должен немного поспать. А утром мы все обсудим. И обязательно пойдем в милицию. Обязательно. Надо что-то решать с этим душителем.
— Извини меня, — сказала Инга и потянулась к нему.
Он поцеловал ее в лоб и пошлепал в спальню.
— Носки сними! — крикнула она ему в спину, и он досадливо пошевелил лопатками.
В ванной комнате Инга быстро стянула с себя одежду, включила воду и взяла заколку с полки, чтобы подобрать волосы. Заколка выскользнула у нее из пальцев и с приятным нежным звоном улетела неизвестно куда.
— О нет! — простонала Инга и, встав на четвереньки, заглянула под ванну. Да так и осталась стоять.
Нет, Нади там не было. Зато стояли три низких круглых подсвечника с ароматическими свечами.
Она протянула руку и выгребла их оттуда. Свечи уже зажигали, и вокруг скрюченных фитильков темнели аккуратные лунки. Она машинально поднесла одну свечу к лицу и понюхала. Ваниль. Любимый запах гадкой Нади.
Инга поднялась на ноги и поглядела на себя в зеркало. Где-то она слышала, что ревность — это темная сторона любви. Ничего особенно темного она в себе не заметила. И вообще. Чувство, которое ее охватило, больше напоминало оскорбленное достоинство, Григорьев обещал; на ней жениться, а сам… Это не по-джентльменски.
Неужели Надя действительно окопалась здесь?!
Нет, не может быть.
Инга заставила себя не суетиться, приняла душ и только после этого пришла в спальню. Григорьев лежал на боку. Значит, еще не уснул. Когда он засыпал, то переворачивался на спину.
— Я нашла под ванной ароматические свечи.
Ее без пяти минут муж открыл глаза и моргнул.
И ошалело спросил:
— Чего?
— Ароматические свечи. На полу под ванной.
Их жгли. Это было романтическое свидание?
— Ну, ты даешь! — восхитился Григорьев и сел в постели. — Что это тебе такое пришло в голову?
Разве ты не знаешь, что у нас рядом идет строительство и без конца отключают свет? Вот я и купил несколько свечей на всякий случай. И даже ими пользовался.
— Но они ванильные.
— Мне нравится, что их продают в стаканчиках, — добродушно пояснил он. — В последний раз я пользовался ими, когда делал наброски и отключили свет, а потом просто не придумал, куда их деть. Хотел поставить в шкафчик с банными принадлежностями, но тут зазвонил телефон, и я просто задвинул их ногой под ванну. Перестань сходить с ума и ложись.
Он похлопал ладонью рядом с собой. На одеяле был самый обычный пододеяльник — белый в розовый цветочек. Никакого черного шелка.
— Прости, — растрогалась Инга. — Сейчас приду, только стакан воды выпью;
Она отправилась на кухню, держа свечи в руках.
В этот момент какой-то странный звук вторгся в тишину квартиры. Скрежещущий. Царапающий.
Непонятный. Инга замерла, словно суслик возле норки, и расширила глаза. Звук доносился из коридора. Сначала она хотела было окликнуть Григорьева, но в последний момент раздумала, прокралась к входной двери и заглянула в глазок.
На лестничной площадке стоял Валерий Верлецкий, одетый в спортивный костюм и кроссовки. Физиономия у него была такая решительная и одновременно зверская, точно он дал себе слово кого-нибудь прикончить.
Инга открыла дверь и первым делом приложила палец к губам.
— Что? — шепотом спросила она, не приглашая его войти.
— Вы ушли, — сказал Верлецкий тоже шепотом, не меняя выражения лица, — и тут только я понял, что вы пытались мне втолковать.
— Что? — снова повторила она;
— Вас душили! — Он приставил указательный Палец к ее носу.
— Ну да.
— Покажите шею.
— Она на месте, — ответила Инга и поглубже запахнула халат. — Чего ее показывать? Удушение провалилось. Кроме того, какое вам дело?
— Я врач, — с приглушенной гордостью заявил Верлецкий. — И должен был сразу вас осмотреть.
И уж потом реагировать.., на все остальное. Покажите шею, иначе я не уйду.
— А где Вероника? Съехала?
— Легла спать. Мы помирились.
Инга распахнула дверь и прошипела:
— Входите. Только не топайте, ради всего святого.
Верлецкий осторожно переступил порог. На врача он был похож меньше всего. Врачи, в представлении Инги, должны быть усталые, с печальными глазами, с интеллигентской сутулой спиной и, конечно, в очках, как Антон Павлович Чехов. А у этого на морде было написано удовольствие от жизни и неистребимое здоровье. Впечатляющий разворот плеч и руки, как у каратиста. Он схватил ее этими руками за плечи и велел:
— Показывайте.
Она взялась за воротник и слегка приспустила халат. Вся ее грудь в районе ключиц была исполосована кошачьими когтями. После душа царапины вздулись.
— Аладдин, скотина, — помрачнел Верлецкий. — Ну, я ему покажу лазить в шапки!
Потом он осторожно взял Ингу двумя руками за шею и начал ощупывать. Наклонился пониже, и тут в коридоре появился Григорьев в своих потрясающих «семейных» трусах.
— А! — коротко и страшно крикнул он и побледнел так, словно в него плеснули белилами.
Однако остался стоять на месте, хотя Инга была уверена, что Борис кинется на Верлецкого с кулаками. У нее уже был случай убедиться, что Борис совершенно не умеет справляться с ревностью. А может, он вовсе не ревнует? Просто задето его чувство собственника? И именно оно заставляет его сражаться за свою женщину?
— Борис, успокойся! — взволновалась Инга, подтягивая халат к самому горлу. — Это просто врачебный осмотр.
Григорьев испепелил Верлецкого взглядом. Тот стоял спокойно, спрятав руки за спину, и одна бровь у него была выше другой. Тогда без пяти минут муж нечеловеческим усилием воли взял себя в руки и процедил сквозь зубы:
— А другого времени и места для осмотра не нашлось?
— Вы в курсе, что ее душили? — строго спросил Верлецкий. — Вы что же, полагаете, это шуточки?
— Она не видела, кто ее душил, — невольно начал оправдываться Григорьев. — Что я мог сделать, интересно знать?
— И вы легли спать.
— Не ваше дело.
— Послушайте, — вмешалась Инга. — Мне кажется, это как-то связано с моей новой работой.
— Нападение? — удивился Верлецкий. — А что у вас за работа?
— Я возглавляю физкультурный центр.
— Э-э-э… И что вы успели сделать на этом посту?
— Там три хозяина. Двое были против моего назначения.
— И один — сильно за? — хмыкнул Верлецкий. — Ясно.
— Что это за грязные намеки? — взъярился Григорьев. — Что вы тут себе позволяете? — И пошел на него грудью.
— Борис, нет! — воскликнула Инга и загородила Верлецкого своим телом.
Тот скорчил веселую рожу, а Григорьев остановился и прищурился:
— Смотри, как ты его защищаешь! Значит, вы и в самом деле любовники? Значит, Надя была права…
— О! — закричала Инга и топнула ногой. — Хоть что-нибудь ты способен решить сам, без Нади?!
Вместо ответа он развернулся и пошел прочь.
— Вы разрушили наши отношения! — зло сказала Инга Верлецкому. Тот засунул руки в карманы штанов и стоял в небрежной позе. — Зачем вы приперлись? Все равно ничего полезного не сделали! Идите к своей истеричке!
— Ага! — злорадно ответил он. — Теперь-то вы поняли, каково это — доказывать, что ты не верблюд? Вероника меня чуть со свету не сжила. Вам тоже придется помучиться.
— Не стану я мучиться, — возразила Инга. — У меня есть своя отдельная квартира. Вот туда я и пойду. Подождите тут, мне нужен провожатый.
— Это все равно, что развод, да?
— Заткнитесь.
— А вы расскажете мне все про ваше новое место работы? В благодарность за то, что я вас провожу?
Инга ничего не ответила. Сходила в комнату, взяла одежду и быстро натянула на себя. Снова вышла в коридор и сказала:
— Я готова, можем идти.
Верлецкий мотнул подбородком на комнатную дверь и шепотом спросил:
— А ваш жених не устроит кровавую вендетту, когда соберется с мыслями? Что-то мне не понравился цвет его лица. Кровь может так ударить в голову…
— Вам, конечно, лучше знать. Выходите.
Без пяти минут муж даже не собирался ее задерживать. Инга не могла понять, что она чувствует по этому поводу. На нее свалилось столько всего сразу!
— Пригласите меня на чашку чая, — попросил Верлецкий, когда они взобрались по лестнице.
— Сейчас?!
— — А вы думаете, что сразу заснете? У вас шок.
