Людмила Милевская - Мерзавец на выданье
Елизавета смерила его презрительным взглядом и подумала: «А этот-то придурок приперся зачем? Все еще на что-то надеется?»
Не успела Валерия с блондином и словом переброситься, как дверь кабинета открылась, и на пороге показалась миловидная девица с широкой улыбкой и злыми глазами. «Обласкав» этими глазами Валерию, она буркнула: «Проходите», и недоуменно уставилась на застывшую в ожидании Елизавету.
— Вам чего? — сердито спросила она.
— Я по поводу конкурса, — начала было Елизавета, но девица грубо ее оборвала:
— Опоздали. Ваш поезд ушел.
— Вы не поняли, — вступилась за подругу Валерия. — Она принимала участие в конкурсе на место референта.
— Референта уже взяли, — сообщила девица и спросила у Елизаветы: — А зачем вы пришли? Мы вас не вызывали. Мы взяли мужчину.
— Меня, — скромно доложил блондин, приподнимаясь со стула и вежливо кланяясь девице и Елизавете.
Валерия не поверила своим ушам:
— Его?!
Блондин обиделся.
«Что эта верзила о себе возомнила? — с презрением подумал он. — Сама дура дурой, а туда же, герцогиней прикидывается. Видишь ли, ей высоких сильных уверенных в себе брюнетов подавай. И, главное, первому встречному о своей глупой мечте рассказывает. Нашла чем хвастаться. Высокого сильного уверенного в себе брюнета полюбит всякая, а ты вот невысокого слабого скромного блондина попробуй по-настоящему полюби, вот тогда все тебе зааплодируют. Или не все. Или только я».
Пока блондин размышлял, немая сцена закончилась настоящей драмой: против всех правил разрыдалась Елизавета. Разрыдалась и вылетела из приемной. Валерия растерялась. Такого поворота она не ожидала, даже припомнить не могла видела ли вообще плачущей свою подругу.
А девица скроила недовольную мину и, кивая на дверь кабинета, небрежно поинтересовалась у Валерии:
— Так вы идете?
— А можно позже? — пятясь из приемной, спросила она и, краснея от смущения, пояснила: — Я Лизу хочу успокоить.
Девица презрительно повела плечом и уставилась на блондина:
— Тогда, может, вы, молодой человек?
Он с готовностью подскочил:
— Да, я пойду.
Елизавета убежала недалеко: расположилась на подоконнике рядом с приемной. Сидела лицом к окну и молчала, задумчиво глядя на улицу. По ее бледным щекам катились крупные слезы, которые она время от времени вытирала, безжалостно размазывая дорогую косметику.
Валерия робко остановилась у окна и долго с жалостью смотрела на хрупкую спину подруги, на ее тоненькую шею, на коротко стриженый затылок. Елизавета ее не замечала, а Валерия не находила слов утешения. Наконец она решилась и тихонечко позвала:
— Ли-за, Лизенок.
Елизавета вздрогнула, оглянулась, упала на грудь Валерии и зарыдала с новой силой. Плакала долго, а когда успокоилась, Валерия спросила:
— Лиз, ну что ты расстроилась? Ну не взяли тебя, и сами много потеряли. А тебе на них плевать. У тебя есть работа, у тебя есть деньги, у тебя есть успех, у тебя есть я, наконец, так на кой фиг нужен тебе этот Дороф? Будто от хорошей жизни к нему я иду.
— Глупая ты, — отстраняясь от подруги и вытирая слезы, рассердилась Елизавета. — Разве в этом буржуе дело?
— А в ком?
— Будто не понимаешь сама.
— Не понимаю.
— В том зачуханном блондине, вот в ком, — зло сквозь зубы процедила Елизавета. — Убила бы его! Ты видела? Видела? Какой-то недоносок, какая-то рохля, какой-то болван обошел меня! Меня! После этого руки наложить на себя мне осталось!
Валерия мгновенно рассталась с симпатиями к блондину и решила не противоречить подруге.
— Лиза, этот хлюпик действительно серая личность, полнейший ноль, — сказала она. — Не понимаю, почему взяли его? Вот я бы…
И тут она боковым зрением заметила, что блондин стоит неподалеку и внимательно слушает.
«Как он беззвучно подкрался?» — удивилась Валерия и испуганно зашептала на ухо подруге:
— Лиза, он здесь, он нас слышит.
— Ну и фиг с ним! — рассердилась Елизавета. — Пусть слышит. Думаешь, кроме нас ему никто правды не говорил? Пускай знает, что он болван и урод! Нуль и ничтожество! Уже через неделю Дороф его погонит!
Блондин покраснел.
«Эта парочка начинает меня раздражать», — вскипая, подумал он, но вслух спокойно сказал, кивая на дверь приемной:
— Вас там вызывают на собеседование. Грозят передумать, если не захотите идти.
— А ну их на фиг! — отмахнулась Валерия. — Плевать я на них хотела!
Но тут рассвирепела Елизавета, соскочила с подоконника да как закричит:
— Как это — на фиг? Как это — плевать? Лерка! Сейчас же марш на собеседование!
Валерия попятилась:
— А ты?
— А я здесь подожду.
Заметив на себе недобрый взгляд обиженного блондина, она усмехнулась и язвительно добавила:
— Подожду, с молодым человеком пообщаюсь. Видишь, он не уходит, чего-то ждет. Наверное я ему понравилась.
Блондин растерялся, побледнел, но, подумав: «Да она же просто надо мной издевается», — мгновенно пришел в себя и преобразился.
Он презрительно приподнял верхнюю губу, бросил на Елизавету уничтожающий взгляд, высокомерно изрек:
— Очень жаль, но вы не в моем вкусе, — и ушел.
Вслед ему раздался издевательский смех Елизаветы.
— Нет, я точно его убью! — прошипела она, когда он скрылся из вида и отпала нужда издевательски хохотать. — Убью! Но с другой стороны, получилось тоже неплохо: он мой враг, и вряд ли теперь Валерия на него западет.
Однако, поразмыслив, Елизавета решила, что она неправа: не было случая, чтобы Валерия осталась равнодушна к блондину, вставшему на ее пути.
«Нет, — решила Елизавета, — увлечется, дурочка. И на этот раз увлечется. Такая уж у нее судьбина. Сначала полюбит, а потом разлюбит — все как обычно. Не уберегу я Лерку и от этой глупости. Не уберегу», — обреченно заключила она.
И тут ее холодный пот прошиб.
«Как это не уберегу? — мысленно возмутилась Елизавета. — Ха! Уберегу — не уберегу! Разве есть у меня выбор? Речь о самом Дорофе! Миллиардер от нас ускользнет, пока Валерия будет западать на очередного блондина! И не поможет никакая моя метода!
Да и не станет пользоваться Лерка моей методой. Как только приступит к своим обязанностям, сразу закрутит с этим белобрысым придурком лямур, благо — придурок референт: всегда у нее под боком. Ой, закрутит, — распереживалась Елизавета. — Закрутит и на Дорофа наплюет! Плакал наш „матерый волк“! Плакали наши денежки! Ку-куру-куку!»
Елизавета разнервничалась, забегала по коридору, растерянно приговаривая:
— Что же делать? Что же делать?
И тут ее осенило: «Да не так все и страшно. Стоит ли психовать, если Лерка белобрысика этого все равно разлюбит?»
Тут уж она радостно потерла руки и закричала:
— Ку-куру-куку!
Это прозвучало как «ура!». Елизавета забыла о своем поражении и устремилась к новой победе: начала строить планы как спасти подругу от нашествия никчемных белобрысиков и пристроить ее к «матерому волку». Она терпеть не могла неопределенности, поэтому сразу поставила себе цель.
«Чем раньше Лерка полюбит своего блондина, тем раньше его и разлюбит, — подытожила Елизавета. — Следовательно, я должна этот процесс стимулировать. Кстати, блондин, как водится, начал на Лерку уже западать, а тут я со своими колкостями невовремя встряла. Эх, и сейчас, вот, разозлила его. Поиздевалась, поглумилась в свое удовольствие. И как невовремя!»
Но долго Елизавета не могла переживать, а потому тут же себя успокоила: «Из шкуры вылезу, но эту парочку помирю. Разумеется, с помощью моей дивной методы».
Таким образом она совершенно неожиданно для себя настроилась делать то, чему сопротивлялась долгие годы: влюблять Валерию в очередного жалкого блондина.
И блондина в Валерию!
И все это с помощью своей грандиозной методы, предназначенной исключительно для «матерых волков»!
Вот она, ирония судьбы.
Глава 18
Этим же вечером Валерия хвастала своими успехами перед Французским. Она была счастлива, но не до конца — радость ее омрачалась поражением Елизаветы.
— До сих пор не могу поверить, что меня взяли, а Лизку не взяли, — вздыхая, призналась она.
Французский, презирающий Лизку, был чрезвычайно доволен.
— Неужели развенчали твоего кумира? — похохатывая, удивился он.
— Почему развенчали? — рассердилась Валерия. — Моя подруга жертва дискриминации. Лиза женщина, а Дорофу нужен референт-мужчина, вот они и взяли парнишку.
— И как он? — поинтересовался Французский.
— Ничего хорошего, — нахмурилась Валерия, — очень похож на тебя. И ногтя Лизы не стоит, хоть и мужчина.
— Сокровище, знаешь что такое жизнь?
— Знаю, это мучительная и бесполезная борьба с алкоголизмом, — бойко ответила уже просвещенная на сей счет Валерия.
