Людмила Милевская - Мерзавец на выданье
Эх! Таких дел натворим! Надо срочно поинтересоваться у блондина какие к секретарю-референту предъявляются требования. Впрочем, я буду соответствовать любим».
И Елизавета вернулась в приемную, где Валерия и блондин уже насквозь пропитались взаимными симпатиями и вовсю вели душевный разговор.
К возвращению Елизаветы Валерия успела поведать и про свой английский диплом, и про несчастную любовь к Эркану, и про бомбу, и про то, что конкурс выиграть не надеется, согласилась же поучаствовать лишь из нежелания подругу травмировать…
Блондин проникся сочувствием и всячески Валерию подбадривал, заверяя, что именно она и выиграет конкурс.
— Я слышал, что желающих участвовать не так уж и много, — с жаром убеждал он. — Рекламы почти не давали. К тому же многие испугались, подумали, что нереально пробиться к миллиардеру.
— А почему не испугались вы? — удивилась Елизавета.
Блондин посмотрел на нее своими умненькими голубенькими глазками и ответил:
— Потому, что по опыту знаю: смелого пуля боится, смелого штык не берет.
«А он не так прост, как на первый взгляд кажется», — подумала она и спросила:
— А вы уже работали секретарем-референтом?
— Нет, и даже не совсем представляю как это выглядит, — нахально заявил блондин.
Валерия и Елизавета изумленно переглянулись.
— На что же вы рассчитываете? — хором спросили они.
— Ну-у, — замялся он, — я неплохой программист, с компьютером на «ты», английским, немецким владею, в финансах слегка разбираюсь, в экономике петрю, ну и еще много чего умею: аппаратуру починить там какую, шуруп закрутить…
— Да кто в наше время всего этого не умеет? — рассмеялась Елизавета. — Языками он решил удивить. Лично я имею два диплома и три языка, и журналист к тому же, знаменитость почти. А кто вы?
— Я — хороший человек.
После такого заявления Валерия уставилась на блондина с еще большим интересом, Елизавета же рассердилась.
— Хороший человек? — ядовито спросила она. — Просто удивительно, что на таком скудном фундаменте вы возвели такое грандиозное сооружение надежд.
— Почему надежд? — удивился блондин. — Я практически уверен, что получу это место.
— Да почему? Почему? — возмутилась Елизавета, не желающая рассматривать его как серьезного конкурента.
— Да потому, что я обаятельный, — заявил блондин. — Представитель миллиардера как только со мной поговорит, так сразу и поймет: брать надо одного меня. Остальные фигня. Я слышал, что господин Дороф в сотрудниках ценит прежде всего человеческие качества, а их у меня хоть отбавляй. Человечески я очень хороший. Уверен, господин Дороф оценит меня.
— Господин Дороф?! — Валерия побледнела и вскочила.
Елизавета вспыхнула и потупилась. Блондин испуганно вытаращил глаза, явно не понимая из-за чего разгорелся сыр-бор.
— Кто-кто?!! — закричала Валерия. — Господин Дороф?!! Лиза!!! Ты знала?!!
Она зло уставилась на Елизавету. Та попятилась и залепетала:
— Лера, я все объясню, я знала, но не хотела тебя пугать, потому что…
Валерия даже слушать ее не пожелала.
— Ха! — завопила она. — Ты не хотела меня пугать! Ты хотела меня на посмешище выставить! Что ж не сказала? Надо было уж бомбу на конкурс захватить, чтобы наглость моя была очевидна, чтобы не сомневались с кем дело имеют. Все! Я пошла! Гудбай! Счастливо оставаться!
И Валерия выбежала из приемной. Елизавета беспомощно уставилась на блондина.
— Да-а, — сокрушенно вздохнул он, — теперь и я вижу, что эта девушка очень нервничает.
— Нервничает? Ку-куру-куку! — разъярилась Елизавета. — Да она просто себе вредит! Что за дура? Нет, ну надо же быть такой дурой! Не попытать счастья с таким дипломом? Да этот чертов Дороф давно про нее забыл! Про нее и про ее бомбу! А если и не забыл, что она теряет? Что?!
— Ничего, — пожал плечами блондин. — Попытать счастья можно. Я бы попытал.
«Уж ты бы молчал, удолбище», — мысленно отмахнулась от него Елизавета.
Но он молчать не стал.
— А в чем проблема? — спросил блондин. — Не все потеряно. Я здесь вчера был, и мне сказали, что конкурса как такового не намечается. Нам предложат написать автобиографии и отпустят, а через несколько дней вызовут на собеседование тех, кого берут.
Елизавета насторожилась:
— Сказали? Кто сказал?
— Понятия не имею. Девица какая-то сказала. Может, она консультант, может, секретарь представителя… Спрашивать я не стал. Дома написал автобиографию и вот, сегодня пришел.
— Черт! Почему же я об этом не знала? — рассердилась на себя Елизавета. — Ладно, не страшно, автобиографию недолго написать. Сейчас же и напишу.
— А за свою подругу вы написать можете? — поинтересовался блондин.
— Даже лучше, чем она сама, — обрадовалась Елизавета. — С детского горшка Лерку знаю. Спасибо за хорошую мысль. Писать от руки или как?
— Я написал от руки, но можно набрать и на компьютере.
— У меня нет с собой компьютера!
— Пишите от руки.
— Точно.
— Я могу вам дать бумагу, — сказал блондин и полез в свою папочку.
Елизавета призадумалась:
— А как же я за Лерку-то напишу, если от руки?
— Вы правша? — поинтересовался он.
— Да.
— Значит за нее левой рукой пишите.
— А вы меня не сдадите? — деловито осведомилась Елизавета.
— Вас бы сдал, — честно признался блондин, — вы, как я понял, тоже на место референта метите?
— Да, — демонстрируя независимость, ответила она, — вы правильно поняли.
— Ну вот потому и сдал бы, а ваша подруга — телохранитель и мне не конкурент, — пояснил он и широко по-доброму улыбнулся.
«А в нем и в самом деле есть нечто такое, — с удивлением обнаружила Елизавета. — Обаятельный, зараза, просто очаровашка».
И она села писать автобиографию — свою и Валерии.
Блондин же подумал: «Пусть пишет, ее верзила-подруга прекрасно подходит на роль телохранителя, хоть и бомбы возит в багаже».
Глава 17
Валерия разобиделась не на шутку и не захотела разговаривать с подругой даже по телефону. Елизавета расстроилась, но не унывала.
«Ничего-ничего, — успокоила она себя, — еще спасибо мне, глупая, скажет. Когда выиграет конкурс».
Так и произошло — Елизавета прекрасно знала свою подругу. Через несколько дней Валерия сама ей позвонила и, ликуя, сообщила:
— Лизка! Пляши!
— Зачем плясать? — удивилась та.
— Меня приняли!
— Так я и знала, — с хладнокровным удовлетворением констатировала Елизавета.
— Но как это случилось? — изумилась Валерия. — Просто чудо какое-то! Понять не могу! Как они вообще про меня узнали?
— Я автобиографию за тебя написала, — просветила ее Елизавета и с гордостью добавила: — Ошалевшие члены жюри дрогнули под напором моего журналистского таланта.
Валерия пришла в восторг:
— Лизка! Ты настоящий друг! Я тебя люблю! Я счастлива! Такая новость!
— Кстати, а как ты эту новость узнала?
— Да говорю же тебе: только что из представительства Дорофа позвонили и сообщили, что я принята на работу без всякого собеседования. Якобы, я вне конкуренции. Ты оказалась права: их сразил мой диплом.
— А как же я? — заволновалась Елизавета. — Я же им и свою автобиографию оставила.
Валерия опешила:
— Зачем?
— Хотела к тебе быть поближе и в роли референта решила себя попробовать.
— Ой, Лиза, тебя возьмут! Возьмут, не задумываясь!
— Я тоже так считаю, но почему позвонили только тебе? Почему мне не позвонили?
— А ты дала им номер мобильного?
— Нет, только рабочие номера.
— Зачем? — удивилась Валерия.
— Для солидности, чтобы видели с кем дело имеют.
Здесь Елизавета заважничала. Время от времени ее заносило даже перед подругой: нет-нет, да и задерет нос.
— Сама понимаешь, — с апломбом пояснила она, — моя газета в России не последняя, да и я…
Но Валерии было не до ее апломба. Охваченная радостью, она жаждала действий.
— Лиза, — перебила она подругу, — значит представители Дорофа звонили в редакцию! Они позвонили, а ты дома сидишь и ничего не знаешь!
— Да, действительно, не знаю ничего, — распереживалась Елизавета.
— Не волнуйся, — успокоила ее Валерия. — Передали тебе, думаю, то же, что и мне.
— А что сказали тебе?
— Что я должна явиться в представительство ровно в полдень.
— Да-аа? Так мы уже опаздываем! — запаниковала Елизавета. — Ку-куру-куку! Ты, Лерка, молодчина, что мне позвонила. И почему, спрашивается, я не дала им номер мобильного?
Валерия рассердилась:
— Хватит распитюкивать! Ты ко мне едешь или не едешь?
— Еду! Еду! — заверила Елизавета.
В приемную запыхавшиеся подруги ворвались ровно в двенадцать — там как штык уже сидел блондин. Один одинешенек. Увидев Валерию, он разулыбался.
