Дарья Донцова - Гадюка в сиропе
– Что-то я не видела книги под вашим именем, – удивилась я.
– Я пишу под фамилией Мальков, – пояснил он.
Но меня, опытного читателя, не так-то легко провести.
– Ой, ой, Андрей Мальков скончался в прошлом году под плач поклонников.
– Согласен, но книги-то его выходят!
– Небось остались рукописи.
Юра широко улыбнулся:
– Душенька, вы абсолютно безграмотны в издательском бизнесе. Андрюша Мальков милый, талантливый человек, но писал медленно – две книги в год. Такого невыгодно раскручивать, читателю хочется постоянных новинок. Я же кропаю истории мгновенно, за месяц выпекаю роман. Вот нам и предложили работать под одним псевдонимом.
– Да зачем?!
– Святая простота. Он уже имел имя, хорошо раскупался, после его кончины псевдоним целиком и полностью принадлежит мне. Читатель жаждет творений Малькова – он их получит. Закон рынка. Если я выпущу сейчас повесть под фамилией Грызлов, еще неизвестно, будет ли она коммерчески успешна. Но черт с ними, с псевдонимами. Суть проста. Вдова, владеющая рукописями, и брошенная жена – это не одно и то же, уж поверьте!
– Почему же вы не сообщили об этом разговоре в милицию?
– Не в моих правилах топить женщину, даже если она и виновата, – прозвучал ответ.
ГЛАВА 12
На следующий день я маялась у входа в магазинчик «Лорелея». Разговаривать мне с Зиной Ивановой или нет? Пока для Лены все складывается очень плохо, еще спасибо, что Грызлов оказался порядочным человеком и не утопил окончательно бедную бабу. Но, несмотря на уверенный тон Юры, я почему-то ему не слишком поверила. Ладно, побеседую с девчонкой и, если она подтвердит, что Кондрат решил бросить жену, тогда… Тогда не знаю, что делать!
Внутри крохотного зальчика не было покупателей, за прилавком скучала женщина лет пятидесяти.
– Взвесьте килограмм бананов, – попросила я.
– Пожелтей? – спросила тетка.
– Да, вот эти, – ткнула я пальцем в аппетитную гроздь.
Продавщица водрузила «африканскую картошку» на весы и взяла калькулятор.
– А где Зиночка? – поинтересовалась я.
– Уволилась, – ответила тетка. – С вас двадцать пять сорок.
Я порылась в кошельке и сказала:
– Вот жалость.
– Почему?
– Да она у меня спрашивала, не хочет ли кто тут комнатку сдать, недорого, так я нашла ей сказочный вариант.
– Ну? – удивилась продавщица. – Какой?
– Соседи мои, из двухкомнатной, уезжают на два года и ищут порядочную девушку, которая будет жить у них совершенно бесплатно.
– Странно как, – недоверчиво протянула торговка.
– Да нет, – пожала я плечами. – За кошкой следить надо, кормить за свой счет.
– Идите сюда, – велела женщина и подняла прилавок.
Через секунду мы оказались в крохотной комнатенке без окна, зато с телефоном.
– Зинк, – заорала баба в аппарат, – тут про комнату…
Я выхватила у нее трубку:
– Алло, Зина, мне срочно нужно с вами поговорить.
– Ничего не понимаю, – воскликнул тихий голосок. – Какая комната!
– Все при встрече, – успокоила я ее.
– Приезжайте, – сказала она.
– Куда?
– Хонская улица, 16, метро «Выхино».
Ну ничего себе, другой конец города. Примерно час я тряслась в вагоне, пришлось, конечно, делать пересадку, от духоты хотелось спать. Пытаясь бороться со сном, я купила на лотке новую книгу Малькова и стала читать. На двадцатой странице меня затошнило. Конечно, я понимаю, что, когда автор пишет от первого лица, он совсем не имеет в виду себя. И вообще, милая старушка Агата Кристи ваяла зверские романы, убивая людей всеми возможными в те времена способами. Но чтобы Юра Грызлов создал такое! На первых десяти страницах отвратительно натуральное описание расчлененного трупа, на следующих – более чем подробный отчет о патологоанатомическом вскрытии останков. Полистав книжонку дальше, я наткнулась на сексуальную, нет, почти порнографическую сцену.
Вспомнив милое, располагающее лицо Юры, его мягкую улыбку и ласковые глаза, я вздохнула. Надо же, какие демоны таятся иногда на дне мужской души. Нет уж, лучше я буду читать женщин, их, по крайней мере, так не заносит. Хотя книги Малькова явно пользуются успехом. Я насчитала троих на одной «ветке» метро и четверых на другой с яркими томиками прозаика в руках.
У метро «Выхино» раскинулся рынок. Все спрошенные торговцы и аборигены лишь пожимали плечами. Никто не знал, где Хонская улица.
– Слыхать слышал, – пробубнил мясник.
– Вроде направо, за обувным, – предположила тетка с батонами.
– Налево перед хлебным, – посоветовал газетчик.
– Прямо, никуда не сворачивая, – безапелляционно направила бабулька с кошелкой, откуда высовывались пустые бутылки.
Окончательно растерявшись, я прошла по проспекту и уперлась в огромную серую бетонную башню, подавляющую своими размерами. Ни за что бы не согласилась жить в таком здании. Дом походил на гигантский карандаш, наверное, некомфортно иметь в нем квартиру на последнем этаже. Мне бы все время казалось, что она упадет. На углу висела табличка «Хонская, 16». Стоит ли упоминать, что Зинина квартира оказалась под крышей?
Но открывшая дверь хозяйка, очевидно, не боялась высоты. Впрочем, она находилась в том счастливом возрасте, когда человек вообще ничего не опасается и уж совсем не думает о смерти. На вид Зиночке не дашь больше шестнадцати.
– Это вы из риелторской конторы? – вежливо спросила она.
На всякий случай я кивнула и вошла в довольно просторную прихожую, сверкавшую лаковым полом.
– Очень странно получилось, – тарахтела Зиночка. – Наверное, из компьютера не удалили мой номер телефона. И никак я не пойму, при чем тут комната, я покупала квартиру…
Я села на стул и, недолго думая, сообщила:
– Я не имею никакого отношения к агентству по продаже недвижимости.
– Да? – удивилась девочка. – Тогда в чем дело?
– Кем вам приходился Кондрат Разумов?
Я надеялась, что молоденькая хозяйка растеряется или смутится, но та недрогнувшим голосом сообщила:
– Почему я должна обсуждать свои личные дела?
– Так вы его знали?
– Предположим.
– А Лену Разумову?
– Слыхала.
– В курсе, что ее посадили?
– Кого? Жену Кондрата?
– Да.
– За что? – удивилась девушка. – Солидная, богатая дама, такой нет нужды воровать.
– Следователи считают, что она убила мужа.
– Она? Кондрата? Ну и чушь, – с абсолютной уверенностью заявила Зина. – Вы-то кто?
– Сестра Лены. А следователю прислали анонимное сообщение, якобы моя родственница застрелила супруга из-за того, что он решил развестись с ней и жениться на вас.
– Глупости, – разозлилась Зина. – Тогда уж ей бы надо меня прикончить!
Что ж, девчонке не откажешь в логике.
– Значит, все неправда! – обрадовалась я. – Злые языки врут?
– Идите сюда, – велела она и втолкнула меня в просторную кухню с новенькими беленькими полками.
Сев за кухонный стол, она подперла голову кулаком и поинтересовалась:
– Зачем вам надо знать про меня и Кондрата?
Я посмотрела на разлучницу. День сегодня солнечный, яркий свет наполнял кухню, и мне стало понятно, что Зине, конечно, не пятнадцать, впрочем, ей вряд ли исполнилось двадцать. Никакой роковой красоты не заметно. Наоборот, любовница Кондрата выглядела намного проще его законной супруги. Сероватые, не слишком аккуратно подстриженные волосы, того же оттенка глаза, бледные щеки и губы. Да и фигура не слишком хороша – плоский бюст, полноватые бедра, короткие ноги. Словом, она выглядела как ребенок, детство которого прошло над тарелкой с картошкой. Если сказать честно, элегантной, фигуристой Лене Зина и в подметки не годилась. Даже странно, что такой ловелас, как Разумов, обратил на нее внимание. Хотя чудными тропами ходит страсть.
– Так зачем? – вновь спросила Зина.
– Уяснить для себя хочу, виновата моя сестра или нет?
Девица вздернула белесые брови:
– Спросите у нее.
– Спрашивала…
– И что?
– Говорит, даже в мыслях не было мужа убивать, тем более таким жутким способом.
– Каким? – поинтересовалась Зиночка.
– Кто-то, но следователь уверен, что Лена, подсунул четырехлетнему Ванечке боевой пистолет. Мальчик играл с отцом в войну и выстрелил. К несчастью, попал в цель, прямо в лоб, между бровями. Надеюсь, Кондрат скончался сразу, не успев понять происшедшего.
– Кошмар, – прошептала Зина, опускаясь на табуретку. – Какой жуткий кошмар. Бедный Кондрат! И несчастный ребенок, ничего себе грех – жить всю жизнь со знанием, что убил отца!
– Ему не сказали и сразу отправили за границу, чтобы избежать допросов в милиции. И теперь Лену обвиняют в организации преступления… Якобы она узнала о том, что муж собрался разводиться с ней…
– Все неправда! – отрезала Зина. – Вот слушайте, как было.
Зиночка еще очень молода, двадцати не исполнилось. Господь наградил ее хорошим умом, прилежанием, вот только внешностью слегка обделил. С другой стороны, если подумать, так ум лучше, чем исчезающая с возрастом красота. В школе Зина была хорошисткой, закончила десятилетку без троек и вполне имела шансы на поступление в институт. Но только ни в какие высшие учебные заведения девочка не пошла. По нынешним временам у студента за спиной должны быть мама и папа, содержащие чадо до диплома. Но Зиночкины родители, вернее мама, инвалид, имеет пенсию в четыреста рублей, которой не хватает даже на самые необходимые лекарства, а отца у Ивановой не было.
