Дарья Донцова - Гадюка в сиропе
– А я необычная дама!
– Согласен, – закивал Юра. – Вы красавица, умница и удивительно обаятельный человек. Так о чем будем беседовать?
Действительно, о чем?
– Как вы, человек явно интеллигентный, попали к Кондрату в прислуги? – спросил Юра, чокаясь со мной.
– О, эта такая смешная штука, – улыбнулась я в ответ. – Вообще-то вы правы, на самом деле я арфистка…
– Да ну! – ахнул собеседник. – То-то, я гляжу, руки такие артистичные. За это следует выпить…
Мы вновь опустошили фужеры. Дальнейшее я помню плохо. Вроде я рассказывала Грызлову о себе, потом несла чушь о Кондрате, Лене и Ангелине… Затем мы как-то оказалась на улице, следом – провал в памяти. Последнее, что помню, странно вытянувшееся лицо Лизы и ухмыляющегося Андрея, зачем-то засовывающего мою голову в тазик.
Утром, проснувшись, я попробовала, как всегда, сесть, но это у меня отчего-то не вышло. Голова кружилась и отчаянно болела, желудок подкатывал к горлу, во рту поселился вкус кошачьей мочи. Только не подумайте, что я употребляю этот напиток, я его никогда не пробовала, но, наверное, если хлебнуть, испытаешь вот такое же ощущение.
Глаза я побоялась открыть, свет резал даже сквозь сомкнутые веки, и жутко хотелось пить.
– Электролампа Андреевна, – раздался бодрый оклик.
Я невольно поморщилась: голос вонзился в мозги, словно раскаленный кинжал в сливочное масло.
– Электролампа Андреевна, – настаивал голос.
Так по-дурацки меня величает только наш сосед-бандит.
Кое-как разлепив губы, я прошептала:
– Пить.
Тут же к моему лицу прикоснулось нечто холодное, пахнущее отчего-то дрожжами. Крепкая рука помогла мне принять полусидячее положение, и в рот полилась жидкость. Из моей груди тут же вырвался стон негодования:
– Но это же не вода!
– Правильно, – хихикнул Андрей. – Пиво «Балтика», светлое, третий номер, самое лекарство.
– От чего? – просипела я и наконец сумела открыть глаза.
– От птичьей болячки, – пояснил «врач». – Пейте, пейте, ща полегчает…
Я машинально сделала еще пару глотков и, чувствуя, как желудок становится на место, поинтересовалась:
– Не поняла, от какой болезни?
– Перепил, – продолжал веселиться сосед. – Ну вы вчера и хороши были, просто космонавт.
– Почему космонавт?
– А они на центрифуге с тазом тренируются, потому что блевать тянет…
– Ты хочешь сказать, что я…
– Ага, – заржал браток. – Напилися, как хрюшка на Пасху, и всю прихожую уделали. Лиза-то перепугалась, думала, вы заболели и щас полусапожки отбросите, но я ее успокоил. Не рыдай, говорю, подотри сопли, тетка твоя ужратая. Ну тут она повеселела, вас в кровать, полы помыла…
– Ужас, – прошептала я, – ужас…
– Со всяким случается.
– Но я никогда, никогда…
– Вот умирать станете, будет чего вспомнить, – философски отметил Андрей.
И тут зазвонил телефон.
– Как самочувствие? – поинтересовался Грызлов.
– Великолепно, – ответила я, стараясь не упасть. – Лучше не бывает.
– Тогда я сейчас приеду.
– Зачем?
Юрий засмеялся:
– Ты неподражаема, жди.
Отметив, что он перешел со мной на «ты», я выползла в ванную и увидела разбитую стеклянную полочку.
– Я умыть вас хотел, – хихикнул браток, – а вы руками размахались.
Я уставилась в зеркало. Морда была похожа на суповую тарелку, вместо глаз щелочки, щеки отчего-то раздулись, а нос странным образом задрался кверху.
– А еще вешалку обвалили, – ябедничал страшно довольный сосед.
– И часовню развалила…
– Какую часовню? – удивился Андрей.
– Да так, – ответила я и попыталась спешно привести то, что осталось от лица, в порядок.
Очевидно, ремонтные работы не слишком удались, потому что Юрий, окинув меня взглядом, присвистнул.
– Нечего удивляться, – обозлилась я, – вино небось плохое оказалось, и вообще вы зачем явились?
– Пойдемте, душа моя, на кухню, выпьем кофию, – совершенно не обиделся прозаик. – Вы вчера рассказали, что хотите помочь Лене Разумовой, более того, считаете, будто я любовник Брит, вот я и пришел…
Я молча двинулась по коридору. Интересно, что еще я успела наболтать до того, как впала в бессознательное состояние?
Андрей, сидевший за столом, встал и произнес:
– Электролампа Андреевна. – В ту же секунду он увидел Юру и поперхнулся. – Гости у вас, так я пойду, зовите, коли чего…
– Кто это? – поинтересовался Грызлов.
– Сосед.
– Сосед? – удивился Юра. – Но рядом жила старушка-актриса…
Я пожала плечами:
– Извините, я не в курсе.
– Вы с ним дел не имейте, – неожиданно резко сказал гость. – Очень мне его лицо не понравилось, прямо бандит.
Я промолчала. Лицо как лицо, мое выглядит сейчас намного хуже.
– Значит, так. С Брит я никогда не спал. Только давал ей интервью, – перешел на другую тему Грызлов. – Но я очень хорошо отношусь к Лене Разумовой и даже состоял с ней в интимных отношениях, но только до ее женитьбы с Кондратом. Мало того, я их и познакомил, специально.
– Зачем?
– Знаете, – улыбнулся Юра, – мужчины делятся на две категории: на тех, которые женятся, и остальных. Так вот я из второй группы, а Кондрат принадлежал к первой. Леночка хотела получить супруга, Разумов только что развелся, вот я и свел два сердца. Остались мы в дружеских отношениях, я часто бывал у них дома. Надо сказать, из Лены получилась отличная жена, то, что надо – спокойная, достойная, жаль, что так вышло.
– Вы верите, что она убийца?
Юра вытащил пачку «Давидофф», понюхал сигарету, положил назад, потом погасил улыбку.
– Я знаю. Недели за две до кошмарного происшествия Лена пришла ко мне в слезах. Оказывается, Кондрат завел очередной роман с девчонкой, причем продавщицей из овощного магазина «Лорелея». Знаете на углу лавчонку?
Я кивнула.
– Так вот Джульетта там работает. Ромео иногда покупал у нее манго или виноград для своих, улыбался, словом, понятно?
– Более чем.
– Леночка человек крайне сдержанный, – продолжал Юра. – Честно говоря, думаю, она никогда не любила Кондрата, вышла замуж за деньги и положение. Правда, честно отрабатывала конфету – ушла с работы, родила ребенка.
Я внимательно слушала Юрия. Из его слов выходило, что Лена крайне дорожила своим статусом и всегда закрывала глаза на «зигзаги» супруга. В целом правильная позиция. Если уж мужчина решил бегать на сторону, его не остановит даже атомный взрыв, к тому же – запретный плод сладок, а любые ограничения вызывают желание их преодолевать. Глупые женщины устраивают скандалы со слезами, соплями и битьем посуды, а потом недоумевают, отчего муж все-таки уходит. Умные жены молча засовывают испачканную губной помадой рубашку в стиральную машину и заводят разговор о последнем матче «Зенит» – «Торпедо». В результате они оказываются в выигрыше. Лене удавалось удерживать около себя ветреного литератора лишь благодаря такому поведению. Надо сказать, что после очередного романчика писатель бежал к жене с подарком, чувствуя легкий укор совести. Словом, все были довольны, но тут возникла прелестная продавщица. Звали ее, естественно, не Джульетта, а намного проще – Зина Иванова. Лена вначале решила, что события будут развиваться по накатанной колее – сначала легкий флирт, а потом в ее шкафу окажется новая шубка или колечко на пальчике, но вышло по-другому.
Девчонка оказалась хитрущей. Прикинулась невинной, в постель не ложилась, подарков не принимала и не садилась в роскошный джип. Потерявший голову Кондрат предложил ей… выйти за него замуж. Зина согласилась. Дело оставалось за малым: избавиться от Лены. Разумов пошел по испытанному пути – предложил жене квартиру, машину, отступные и неплохие алименты, но супруга ответила категорическим отказом.
– Она приехала ко мне в слезах, – объяснял Юрий, – бросилась на диван, прорыдала около двух часов, а потом с дикой злобой произнесла: «Если не мне, то и никому не достанется».
Грызлов попытался утешить ее, но та словно с цепи сорвалась, трясла головой и безостановочно повторяла: «Я его убью, я его убью».
Юра в конце концов отвез ее домой. Лена слегка успокоилась, и Грызлов подумал, что истерика закончилась. Всерьез слова об убийстве он не воспринял. Ну кричат же иногда люди в запале: прирежу, оторву голову, но ведь на самом деле ничего такого не совершают. Известие о смерти Кондрата упало на Юру, словно топор, и он долго не мог прийти в себя.
– И зачем бы ей отправлять на тот свет мужа? – удивилась я.
Грызлов спокойно повторил:
– Кондрат собрался уходить. Вот она и решила, что лучше стать вдовой, чем брошенной женой, выгодней.
– В чем выгода?
– В деньгах. Вдове положены гонорары. Знаете, сколько моя бы получала! На всю жизнь хватит!
– Что-то я не видела книги под вашим именем, – удивилась я.
– Я пишу под фамилией Мальков, – пояснил он.
Но меня, опытного читателя, не так-то легко провести.
