Дарья Донцова - Дама с коготками
Степан злобно уставился на нее.
– Да, – сказал Серж, – именно так, – и потряс находку.
– Просто непорядочно забирать чужое, – произнесла Анна, – отдайте коробку, она принадлежит Войцеховским.
– Не тебе рассуждать о порядочности, – заявила появившаяся на пороге Лена. – Владимир Сигизмундович четко определил: клад достанется тому, кто найдет, значит – Сержу.
От возмущения лицо у Степана пошло красными пятнами. Он подскочил к Радову и попытался выхватить «клад», но профессор быстро опустил коробку в карман брюк.
– Думаешь, он с тобой поделится? – спросил Петька у Лены.
Та молча дернула плечом.
– Отдай коробку, ученый, – тихо произнес Степан.
– Нечего с ним разговаривать, – сказал Петька. – Хватай за руки!
Братья стали подбираться к Радову, Ленка кинулась защищать любовника, Анна дернула ее за руку. Назревала нешуточная драка. Внезапно Серж со всего размаху бросил алюминиевый кругляш в угол. Диана ловко подскочила и схватила его. Ломая ногти, женщина в мгновение ока отодрала скотч, сняла крышку, и взору ее открылась… россыпь разнокалиберных пуговиц и какой-то листок.
Кирилл взял у жены бумажку и медленно прочел:
– «Мои возлюбленные родственники! Принялись ломать пол, значит, я не ошибся в вас. Думаю, что уже обнаружили кое-какие сюрпризы: алмаз, жемчуга, изумруды, золотой слиток и рубин. Надеюсь – переругались до смерти. Но я все же люблю вас, поэтому сообщаю, не крушите дом. Все равно ничего не найдете. Ваш Владимир Сигизмундович».
– Чертов шутник, – взревел Степан и изо всех сил пнул вожделенную коробку. Пуговицы брызнули во все стороны. Петька разочарованно вздохнул. Ленка шлепнула Анну по рукам:
– Отпусти кофту!
– Драться будешь? – возмутилась Анна, изо всех сил дернув рукав.
– Отвяжись! – заорала Лена.
– Кому ты нужна! – взвизгнула Анна.
Ленка попыталась высвободиться, и в тот же момент рукав оторвался, обнажив белое плечо, украшенное татуировкой.
– Фу, – проговорила Анна, – ты похожа на проститутку с этой картинкой.
Девушка побледнела.
– Лучше быть честной путаной, чем лживой женой, – заявила она.
– Что ты имеешь в виду? – вскипела Анна. – Я, порядочная женщина, двадцать лет живу с мужем, а ты путаешься со стариками.
Серж молча уселся в кресло. Я попыталась успокоить страсти:
– Давайте ужинать, кушать хочется.
– Я с этой профурсеткой не то что есть, срать на одном поле не сяду, – сообщила Анна, – мне не пристало находиться рядом с гетерой!
– С кем? – вытаращил глаза Кирилл.
– С гетерой, – по буквам произнесла Анна.
– Кто это такая? – спросила Диана.
– Шлюха времен Римской империи, – пояснил Кирилл.
– Абсолютно верно, – подтвердила Анна, – низкопробная шлюха, которой не место среди нас, женщин, которые шли под венец, сохраняя невинность души и тела. Мы в свои двадцать не валялись по чужим койкам, а ждали своего единственного, принца, если хотите.
Петька приосанился. Кирилл хмыкнул, я опять попыталась восстановить мир:
– Пошли в столовую, а то здесь прохладно.
– По-моему, наоборот, жарко, – хмыкнул Степан, – Ань, хватит злиться, давайте ужинать.
Но невестку понесло:
– Ужинать, но только в приличной компании. Лариса была страшно неразборчива в друзьях. Вечно к вам в дом всякая шваль лезла.
Тут Ленкино терпение лопнуло, и девушка неожиданно спокойным голосом прощебетала:
– Анечка, хватит комедию ломать. Люлю мне рассказала о Карлосе.
– Все ложь, – немедленно отозвалась Анна.
Лена засмеялась и закурила тоненькую коричневую сигарету:
– Ложь, не ложь, но одна маленькая птичка принесла на хвосте интересное сообщение.
И Ленка принялась сыпать невероятной информацией. Люлю близко дружила с Зиной Громовой, сотрудницей Министерства просвещения. Как-то раз Зинка гостила у Войцеховских, а тут приехали Петька с Анной, они как раз только что поженились и ворковали, словно голубки. Зина взглянула на новобрачную, подняла брови, дождалась, пока молодожены удалились, и поинтересовалась у Лариски, давно ли Петя знаком с Анной. Люлю точно не знала. Тогда Зинуля, хихикая, сообщила, что к ней в министерство часто приходил знойный мексиканец Карлос, все продлял срок аспирантуры. Пару раз он показывал Зине свои фотографии с разными бабами, без конца хвастаясь победами над русскими девушками. В одной из любовниц Зинуля узнала Анну.
– Правда? – спросил Петька.
– Вранье, – продолжала твердить жена, но по ее побледневшему лицу было ясно, что это чистая правда.
– Ой, не могу, – простонала Диана, – наша ханжа из гулящих!
– Люлю все посмеивалась, когда Анна заводила разговоры о порядочных женщинах, – неслась, закусив удила, Ленка, – но ничего не рассказывала. Нравится этой дуре невинность изображать – пожалуйста. Хотя очень смешно.
– Вы ничего не поняли, – попробовала отбиться Анна, – нас с Карлосом никогда, никогда не связывали любовные отношения. Он мексиканец, человек, остро чувствующий, романтический, тонкий…
– И поэтому ты от него к Томазгену сбежала? – выпалила Лена.
– К кому, к кому? – заинтересовался Степка. – К Бромгексену?
– К Томазгену, – спокойно объяснила Лена, – к эфиопу, он тоже, как и Карлос, в Университете дружбы народов учился, на медицинском.
Все замолчали, пребывая в некотором шоке.
– Во, блин, дает! – не выдержала Диана. – Эфиоп! Это что, негр?
– Точно, – пояснила Лена, – правда, с Томазгеном Анька недолго прокрутилась, ее Сяо Цзы отбил.
– Просто фестиваль молодежи и студентов! – восхитился Кирилл. – Ну и Анька, какой успех! Сплошные иностранцы в постели!
– И ты, – неожиданно взорвался Петька, – ты не подпускала меня к себе целую неделю после свадьбы? Все ныла, что боишься, потом рыдала три дня и называла животным? А я, дурак, верил, берег невинную девушку!
Анна побледнела до синевы и стала оглядываться по сторонам:
– Они никогда не были моими любовниками. Просто ухаживали – театр, кино, рестораны. У всех девушек такое бывает, мало ли, что там Лариска выдумывала. Я шла под венец чистой девушкой.
– Это уж точно, – встряла Диана, – догадалась помыться перед загсом.
Анна рухнула на диван и вытащила из кармана большой, почти мужской носовой платок.
– Тебе, Лена, стыдно повторять всякие сплетни. Лариса, хотя о покойных плохо не говорят, не прочь была пошантажировать кого угодно. Всякое вранье собирала. Ты еще совсем молодая, нехорошо так жизнь начинать, мы были…
Ленка махнула рукой:
– Только не начинай опять про скромность и невинность. Карлос показывал Зинке твои письма со страстными признаниями, хвастун. Одно из посланий Зинуля утащила и отдала Ларке, чтобы та знала, кого в родственниках имеет. Хочешь, принесу? Мне Лариска говорила, где оно лежит!
Анна внезапно посерела и стала хватать ртом воздух. Кирилл подал ей стакан воды. Не хотела бы я очутиться на ее месте. Так опозориться, да еще при всех. Петька встал и, не проронив ни слова, вышел из гостиной, жена бросилась вслед за ним.
Серж укоризненно поглядел на любовницу:
– Леночка, не надо было так резко…
Лена закивала головой:
– Ничего, в следующий раз подумает, прежде чем обзываться.
– У тебя правда есть письма Карлоса? – не выдержала я.
– Нет, – покачала головой Лена, – конечно, нет. Просто знаю, что Анька, дура, обязательно сочиняла какие-нибудь сладкие записочки. Пусть думает, что у меня имеются доказательства ее бурно проведенной молодости. И вообще, она первая начала, и еще надоело выслушивать постоянные намеки на мое легкомысленное поведение и восхищаться ее безупречной репутацией образцовой жены.
– Давайте ужинать, – вздохнул Степан.
Но мне совершенно расхотелось есть. Сославшись на нездоровье, я пошла собирать сумку. Захотелось побыстрей убраться из гадюшника.
Глава 12
В среду позвонила госпожа Селезнева и сообщила, что Серж ждет пациентку. Продиктованный адрес меня удивил – Ленинградский проспект. Может, там просто кабинет?
Необходимо было придумать какую-нибудь болячку. Мы перебрали многие и остановились на мигрени. Вполне безобидная штука, не рак и даже не аллергия. Ольга отправилась к Радову, а я решила заняться Леной и опять поехала на Полянку.
В отделе аспирантуры просматривала папки толстая девица с мрачным лицом. На мой вопрос, где можно найти аспирантку Ковалеву, она пожала плечами и без всякого энтузиазма сообщила:
– Прописана в общежитии, здесь рядом, а где на самом деле живет – не знаю.
Я пошла в общежитие, расположенное в соседнем здании. На вахте дремала старушка, настоящий божий одуванчик, она даже не пошевелилась при моем появлении. Длинный коридор явно нуждался в ремонте – пятна протечек на потолке, облупившиеся стены, потертый линолеум. Убого и грязновато. В первой комнате никого не было, четыре кровати и груда разбросанных мужских шмоток. Во второй встрепанная девица в тренировочном костюме поинтересовалась:
