Фредерик Дар - У кошечек нежная шкурка
Сталкиваюсь в коридоре с Буржуа.
— Дергаем! — бросаю я коротко.
— Все в порядке?
— Да.
— Тогда съ.....емся!
Забывшись, он впервые за время нашего знакомства произнес бранное слово, чем, похоже, сильно смущен. Как будто сейчас время смущаться!
— Где автомат?
— В шкафу, а…
— Бегите, время дорого!
— А как же вы?
— Надо кое с кем рассчитаться — для этого мне и понадобится тяжелая артиллерия. Тереза — та самая шпионка, опознанная в Лондоне на отправленном вами фото. Ее необходимо убрать, она чересчур осведомлена… Дело рисковое, и вам вовсе незачем гибнуть вместе со мной, так что бегите, черт вас подери!
Музыка внезапно стихает, и поднимается невообразимый гвалт.
Пока я стою, развесив уши, Буржуа залезает в шкаф, вываливается оттуда с автоматом наперевес и отталкивает меня плечом, буркнув на ходу:
— Теперь мой черед! — и устремляется в зал.
Собравшись было последовать за ним, я быстро передумываю. Если парень хочет сыграть свою партию соло, принести свою тушу на алтарь этой гнидской войны — это его право. Час пробил, он это услышал — и вот его ответ.
До меня доносится грубое рявканье автомата, который, как разряд грома, сеет вокруг смерть полным ходом. Ему отвечает несколько выстрелов, и глухое ворчание смолкает. Настало время отсюда выбираться, да притом на цыпочках. Буржуа, похоже, уже откатал обязательную программу, а вот нам, если ему не удалось ухлопать Терезу, будет совсем не до произвольной!
Бросаюсь к выходу, приняв абсолютно идиотский вид и горланя:
— На помощь! Сюда, скорее, убивают!
Я безутешно заламываю руки и подбегаю к охранникам. С криками «Achtung!»[7] тычу им на здание пальцем, и они, клюнув на такую нехитрую удочку, бросаются сломя голову внутрь посольства.
Путь свободен, по крайней мере, на время. Обидно все-таки, что бедный Буржуа поставил кеды в угол — он был храбрым малым, мировым мужиком и предводителем крутых парней. Я не девочка, но моя щека подозрительно взмокла, когда я думал об этом славном парняге, созданном прожить жизнь тихим маленьким коммерсантом, коротать время за картишками с бургомистром и фининспектором да потягивать пивко. Но эта б…ская война превратила его в окровавленный труп, которому присвоят какую-нибудь медальку и навсегда забудут.
Размышляя обо всем этом, направляюсь к машине — не бегом, но достаточно быстро, поскольку меньше всего хочу, чтоб меня окликнул часовой. Только бы эти олухи из посольства не успели еще позвонить в полицию: тогда перекроют все дороги, а мне еще Лауру с толстухой забирать. Куда я, правда, их повезу? That is the question![8] Забавное положеньице…
Завидев тачку, ускоряю шаг. Открываю дверцу и уже скольжу на сиденье, как кто-то произносит:
— Руки!
С другой стороны машины вырисовывается тень, которую я быстро узнаю:
— Тереза, девочка моя!
— Она самая!
— Буржуа тебя упустил, да, зараза ты этакая?
— Да он просто лопух, я, как только увидела, что он входит, сразу нырнула в боковую дверцу.
Она обходит автомобиль спереди и командует:
— Повернись спиной.
Делать нечего — повинуюсь. Свободной рукой она шарит у меня в кармане и выуживает оттуда револьвер.
— Ну а теперь действительно можешь сесть за руль.
— Как, ты меня не сейчас пришьешь?
— Что ты, у нас с тобой все еще впереди!
Забираемся в тачку.
— Я уж было обрадовалась, — усмехается эта стерва, — думала, ты совсем купился.
— А я, собственно, и купился, если бы не увидел в последний момент, как ты чешешь язык с фон Грессеном — тогда я все понял!
— Вот как! Почему же это?
— Да потому, что ты пошла к нему, не успел я тебе еще его показать, дурища!
После короткой паузы спрашиваю:
— Куда едем?
— В гестапо, а то куда же?! Говорю же, у тебя богатая программа.
— А если я откажусь вести машину?
— Не откажешься!
— Ну, а все-таки…
Она приставляет мне к носу дуло пистолета:
— Тогда я отстрелю тебе нос, что весьма плачевно отразится на твоей внешности.
— Да уж понимаю…
— И, заметь, не убьет!
— Ты так цепляешься за мою жизнь?
— Даже представить себе не можешь, до чего цепляюсь! Ты заплатишь за все, каждым своим будущим днем заплатишь. Воображения на это у меня хватит, ты можешь мне поверить… Вперед!
И, пока я собираюсь с силами, внезапно происходит чудо, как случалось всегда, стоило мне только дать холостые обороты. На заднем сиденье метнулась тень, похожая на собаку, но это была вовсе не грязная псина, а Лаура, схватившая Терезу — Эльзу Маурер за руку и держащая пушку дулом кверху.
— Вырывай у нее револьвер! — кричит она мне.
Я так и поступаю, прибрав к рукам заодно и свой. Не дожидаясь повторного приглашения, щедро отвешиваю шпионке удар рукояткой по затылку — мой, как вы уже заметили, излюбленный прием — почти такой же силы, как только что впаял итальяшке-метрдотелю.
Не теряя времени, жму на газ. Слава Богу, на этот раз обошлось, и мы спокойно можем вернуться к мамаше Брукер — ее явка, надеюсь, еще не провалена.
— Как ты здесь очутилась? — оборачиваюсь я к Лауре.
Та улыбается:
— Ревность, дорогой, иногда имеет приятные последствия. Эта девка сразу же показалась мне подозрительной, Сан-Антонио, — слишком уж глупа. Ну, просто очень глупа, гораздо больше, чем это бывает на самом деле. И потом, меня взбесило, что ты взял ее с собой на задание, и, вопреки мольбам мамаши Брукер, я поехала за вами, нашла машину и села в нее, поджидая вас.
— Ты самая замечательная кошечка из всех, что я встречал. Будь я министром хоть чего-нибудь, навешал бы на тебя все существующие награды и придумал бы еще сотню других для тебя лично!
ГЛАВА 23
— Ну? — спрашивает мамаша Брукер, стоит нам только переступить порог ее таверны. Она видит, что я держу Терезу на мушке, и глаза ее расширяются от изумления: — Ничего не вышло?
— Отчего же, задание выполнено, вот так!
— Вы пришили его? Этого фон…
— Все, как в лучших домах — он сейчас подписывает у святого Петра свой маршрутный лист в преисподнюю.
— А… Буржуа?
Мы опускаем головы, как удрученные происшедшим персонажи плохих пьес.
— Господи! — шумно выдыхает она.
Ее румяная физиономия кривится, а на глаза наворачиваются слезы:
— Такой храбрец!..
— Война, мадам Брукер, что вы хотите… Буржуа был патриотом и счел за счастье отдать свою жизнь за Бельгию. Но это еще не все: нужно кое-что предпринять, а то нас ждут неприятные последствия. Отыщите мне веревку попрочнее, перепояшем-ка эту красотку.
— А что она такого сделала?
— Ничего особенного, свое дело. Она — нацистское дерьмо!
— Не может быть!
— Хорошо еще, что я вовремя это понял, а то б вам меня больше не видать…
С нежностью взглянув на Лауру, без сил опустившуюся в кресло, продолжаю:
— По счастью моя маленькая Лаура с ее невероятной отвагой оказалась на месте…
Вкратце рассказываю толстухе, что к чему, и та только успевает вставлять свои «ах!» и «да что вы!».
Как следует привязываю Терезу к стулу, следуя своей доброй привычке.
— Подождите меня немного, я отгоню машину.
— Ну уж нет! — вскакивает Лаура. — Я не позволю тебе выходить: дело закончено и пора подумать о нас!
— Что никак не получится, если оставить машину возле дома! Не забывай, она принадлежит Буржуа, которого уже давно опознали…
Не слушая ее возражений, быстро выхожу.
Миновав две-три улочки, выезжаю на большую площадь, как вдруг раздается резкий свисток и гортанный голос произносит:
— Стоять!
Вглядевшись, различаю пару немецких солдат, довольно резво приближающихся ко мне.
— Документы!
— Сейчас-сейчас, — бормочу я, запуская руку во внутренний карман. Один из сероштанников направляет мне в лицо луч карманного фонарика, а другой тем временем просовывает в окошко дуло автомата. Резко выхватываю пистолет и всаживаю свинцовый леденец в грудь тому, что держит фонарь. Его напарник, матюкнувшись, нажимает на спусковой крючок, но очередь застревает в крыше автомобиля — на руки ему падает тело первого фрица.
Распахнув левую дверцу, вываливаюсь наружу и, быстро обогнув тачку, даю о себе знать второму. Не успевает ночная тишина сомкнуться за прозвучавшими выстрелами, как уже слышится топот кованых сапог.
Ну, пора смываться! Слава Богу, я успеваю влететь в тень прежде, чем немецкий патруль прибывает на место происшествия, и по стеночке, хоронясь малейшего шума, добираюсь до заведеньица Брукер.
— Быстро, мамаша, прикрывайте лавочку! Город бурлит, как труп коровы, пролежавший на солнце пару недель.
