Владимир Круковер - Зачарованный киллер-2
Я сделал еще два поворота и вдруг увидел знакомый кинотеатр, который был в пяти шагах от зверинца. Выходит, меня они везли другой дорогой, наверное нарочно, чтоб запутать. Но и в зверинце мы не могли чувствовать себя в безопасности.
Я все же затормозил, не заглушая мотор, снял куртку и протянул обнаженной девушке.
— Накинь и не нервничай. Тут оставаться ни тебе, ни мне нельзя. Найдут. Уехать не успеем: они перекроют вокзал и аэропорт. В милицию опасно — у них наверняка там есть связи.
Появившееся сзади такси подстегнуло меня к действиям, которые хоть и не отличались логикой, но могли принести положительный результат. По крайней мере, как показали дальнейшие события, для банды они оказались совершенно неожиданными в той же степени. Недаром страх порождает во мне чувство черного юмора.
По–прежнему держа девчонку за руку, я устремился в зоозал. Проводящие вечернюю уборку рабочие уставились на меня с изумлением. Моя спутница в куртке, свисающей с нее, как с вешалки, с торчащей из–под нее короткой комбинацией, производила своеобразное впечатление. (Ни в одном стриптизе не добиться такого воздействия на похмельных рабочих).
Звук остановившейся около зверинца машины не давал мне медлить. Я заскочил к слонихе, радостно протянувшей ко мне хобот — она явно хотела пить, — затащил за собой Люсю.
Пройдя мимо Кинги, я оставил Люсю в слоновозе, спрыгнул через заднюю маленькую дверцу на землю и быстро отвернул болты, удерживающие страховочную цепь. Потом снова запрыгнул в фургон и выглянул из–за массивной туши.
Трое бандюг приближались к слоновозу. Руки они держали за пазухами, отнюдь не гуманные намерения были написаны на их рожах.
— Сядь тут, в углу, — шепнул я Люсе, — никуда не выходи, вообще не высовывайся — они вооружены. Жди меня тут!
Я сделал пару шагов к основному выходу, похлопал Кингу по боку.
— Вперед, девочка, пошли гулять, маленькая.
Кинга удивленно повернула ко мне носатую голову, недоверчиво подергала задней ногой, проверяя крепление цепи, и, убедившись, что цепь не закреплена, сошла в зоозал, победно трубя задранным хоботом. Сержант выволок было пистолет, но даже до его тупой башки дошло, что с пистолетом на слонов не охотятся. Кинга же, увидев на своем пути трех незнакомых типов, мгновенно разгневалась. Она еще выше подняла хобот, пригнула голову с желтыми бивнями (какой дурак сказал, что у самок не растут бивни!), перешла на рысь.
Рысь слона выглядит уморительно, но скорость эти, с виду неуклюжие, животные могут развивать приличную. Тем более, что у нее в запасе оставался еще слоновый галоп. (Во время галопа слоны просто выбрасывают ноги вперед, а потом стараются потом их догнать). Мои преследователи развернулись и с места набрали приличную скорость. Я побежал за ними, на ходу зовя Кингу.
Когда мы поравнялись с воротами входа, великолепная тройка уже садилась в такси; шофер замешкался — он еще не видел слониху.
Кинга хотела пить и есть, из–за моего вынужденного отсутствия она с утра не получала ни того, ни другого. Наши прогулки убедили ее, что следуя за мной она всегда получит желаемое (Попробуйте не дать просимое голодной слонихе). Поэтому решетчатые ворота вызвали у нее раздражение: она проверила их хоботом и толкнула грудью.
Пять тонн живой массы оказались для ажурного сооружения слишком сильным испытанием — ворота упали в сторону улицы и аккуратно накрыли машину. Если для слонихи эти злосчастные ворота были игрушкой, то советский «ГАЗ‑24» стал игрушкой для ворот. Крыша «Волги» вмялась, дверцы, крякнув, нелепо выгнулись наружу.
Из машины раздался многоголосый крик, который перешел в бульканье, когда Кинга шагнула на металл ворот, как на трап. Слониха поставила только передние ноги — ей надо было выйти. Шагнув вбок, она утвердила на импровизированном трапе задние. Бульканье перешло в хрип.
Кинга подошла ко мне и посмотрела вопросительно. Она долго работала в труппе знаменитого Корнилова и еще не забыла дрессуру, хотя за скверный характер ее списали в зверинец шесть лет назад. Она не только лупила рабочих, отказывалась выполнять команды слоновожатого, но и, будучи вожаком всех слонов труппы (у слонов в неволе развивается матриархат), учила их неповиновению, поднимала своеобразные слоновьи «бунты».
После того, как она изуродовала очередного рабочего по уходу, прижав его тушей к стене, Кингу из цирка удалили. Корнилов скучал по слонихе — она была самой способной в труппе, но работать с ней на арене стало опасно. Ведь во время выступления слонов зрителей не ограждают, как при работе с тиграми.
Судьба этой слонихи складывалась комично и трагично. Ей оставалось жить год, смерть ее будет мучительной. Судьба сведет нас вновь за месяц до ее гибели.
Ни она, ни я пока и не подозревали об этом.
Кинга сошла, наконец, с поваленных ворот и подошла ко мне. Колонка была за углом, день теплый (зима в Чечено — Ингушетие коротенькая, как девичья комбинашка), — я провел слониху пить. Заворачивая за угол, оглянулся. У входа в зверинец толпились напуганные работники, из сплющенной машины не доносилось ни звука.
Кинга пила медленно, вода все же была холодная, она терпеливо грела ее в хоботе, пила мелкими глотками. Я слышал, как затявкала милицейская сирена. Голоса у входа стали громче, тревожней. Очередная сирена сообщила о появлении скорой помощи. Я выглянул из–за угла. Рабочие ломами выбивали заклиненные двери. В это время ко мне направились двое офицеров милиции. Опасливо косясь за возвышающуюся за моей спиной гору, они попросили уточнить случившееся. Я понял, что со слов рабочих они решили, что слониха просто взбесилась. Надо было навести их на иной вариант.
— Пассажиры этой машины зашли в зверинец после его закрытия, — сказал я, представившись, — в то время, когда мы выгуливаем зверей, в частности, вот слона. Двое достали пистолеты, угрожали. Слониха совершенно ручная, они ее спровоцировали на агрессию тем, что кинули в нее камень. Вы же видите — она стоит спокойно, слушает.
— Кинга, — протянул я руку, — даут.
Слониха вздохнула и неохотно, — складываясь по частям, легла на живот. Я встал на бивень, сел ей на голову, приказал:
— Партей.
Она встала, двинулась вперед. Проезжая мимо «скорой», я услышал врача, который говорил раздраженно:
— Этих двоих просто бросьте на пол, им уже не поможешь. Шофера грузите осторожно, у него черепное. А с этим я еще позанимаюсь, попробую запустить сердце.
Я нагнулся к Кингиному уху, шепнул, приказывая остановиться. Слонами, по традиции, руководят обычно на немецком или французском. Простейшие команды я записал и выучил. Даут — лежать, партей — вперед, фукс — подними ногу. Впрочем, она и по–русски все понимала. Этими командами я пользовался больше для шика, рекламы. Корнилов рассказывал мне, что лучше всего она понимает крутой русский мат, но я не любил материться. Хотя сгоряча, порой, вылетало и действовало эффективно.
Сейчас меня интересовало здоровье третьего. Я сидел на слонихе, на нее посматривали пугливо, но мой вид действовал на людей успокаивающе. Почему–то они считали, что коль я сижу верхом, следовательно, управляю животным. (На самом деле управлять своенравной слонихой все равно, что пытаться плавать в водовороте).
Услышав, как врач зло выругался и бессильно отступился от третьего потерпевшего, я вздохнул облегченно. Три трупа — это меня вполне устраивало. Несомненно, они получили команду разыскать меня хоть под землей, так что несколько часов, пока их хватятся, у меня было в запасе. На миг мелькнула идея поехать на Кинге к этому домику, вытащить седого из резиденции и разобраться с ними раз и навсегда. Но я понимал, что недостаточно управляю слонихой, да и она уже не та, что на арене. К тому же меня ждала девушка. Она должна была сильно замерзнуть в одной куртке. Местные непривычны к холодам.
Я направил Кингу к слоновозу, на подходе к фургону спрыгнул, позвал девчонку. Никто не откликнулся. Я заглянул в фургон. Гюльсары не было. Ну и черт с ней, — подумал я раздраженно, — мне пора сматываться. А то меня вместо нее замуж выдадут. За плаху.
Быстренько заведя Кингу и закрепив цепь, я подкатил ей пару тачек овощей, забросал сена, дал хлеба и побежал в свой вагон. (Кинга посмотрела мне вслед и проворчала: «Больше я в этих криминальных делах не участвую). Собраться было делом получаса. Маленький чемодан, ничего лишнего, спортивная сумка через плечо, документы в пальто, деньги туда же. Денег, к сожалению, было маловато.
Я запер вагончик и подошел к бухгалтерше.
— Вера Петровна, — обратился я к ней с непривычной для нее вежливостью, — телеграмму я получил, дочь сильно разбилась на мотоцикле. Улетаю первым самолетом. Отпечатайте приказ об отпуске за свой счет, исполняющим обязанности оставляю инженера.
