Михаил Башкиров - Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
– Счастливая семья.
С ветки сорвалось перезрелое яблоко и не найдя подходящего гениального темечка, вхолостую просвистело и раскололось о безжалостный гранитный бордюр на две неравные части.
Где-то совсем далеко, у реки, внезапно раздался звук, напоминающий то ли вскрик порванной струны, то ли стык железнодорожных буферов при экстренном торможении.
Глава 10 Забытый шлягер
– Ночь яблоком стучит в окно!
Этой песней встретил нас участок разрекламированной Катерины.
Мужской хриповатый голос повторял и повторял одну строчку – то ли ему нравилось имитировать заезженную виниловую пластинку своей юности, то ли слова не вспоминались.
Оставив напевающего в невидимках, мы вышли к бассейну.
Катерина – обнаженная – плавала на спине.
А двухлетний крошка, сидя на бортике, швырял вниз разноцветные кубики.
– Здравствуй, Ванюша, здравствуй!
Нинель Осиповна погладила мальчонку по вихрам, таким же светлым, как прическа уплывающей в дальний конец бассейна хозяйки.
Поняв намек, я повернулся к бассейну спиной, а лицом к саду.
Давно забытый шлягер зазвучал с новой энергией:
– Ночь яблоком стучит в окно!
Когда-то под эту агрессивно-пессимистическую песнь меня лишила невинности соседка, от которой сбежал муж. Я лежал пластом, боясь притронуться к обвислым, синюшного цвета, вялым грудям с искривленными сосками, я отводил взгляд от густо заросшего лобка. Но, не обращая никакого внимания на мою пассивность и не требуя с глупого неопытного мальца ответной страсти, воняющая жареным луком и детским кремом соседка, даже не предохраняясь и не подмываясь, дважды получила, что хотела. Я потом, тщательно изучив соответствующие сайты, девять месяцев ходил сам не свой, ожидая кошмарного, непоправимого в виде раздувшегося бабского живота… Но не случилось…
– Ночь яблоком стучит в окно!
Я непроизвольно среагировал на приближение Катерины – халат ей не шел, в отличие от плавательного ню.
При резком повороте у меня, там, где кончается живот и начинается пах, возникли судорожные покалывания.
– Извините, я не ждала гостей.
Катерина обняла доцентшу.
– Это кто в кустах горло дерет?
– Да Павел, кто же еще… На больничном – хрипит… Вот я его к ребенку и не подпускаю, заразит еще.
Пользуясь моментом общения подруг, я устроился на топчане для загара – лечь не лег, но присел.
Свербило и тянуло в недрах мошонки.
Так, наверное, начинается проклятая импотенция?
Не хотелось спрашивать ни о беспамятном зачатии, ни о протекании родов, ни о развитии дитяти.
Хотелось вернуться домой, удрать в мансарду к чемоданам, закрыть дверь на хлипкий шпингалет и просто уснуть.
Яйца инициировали протестную, ноющую боль.
Катерина что-то безостановочно излагала Нинели Осиповне про стиль терапевтического плавания и технику оздоровительного ныряния.
Боясь лишний раз потревожить разнывшееся хозяйство, я застыл, как мудак, объятый думой.
Докидав пластиковое разноцветье в бассейн, Ванюша на четвереньках достиг моего лежака.
Надо выдать улыбку.
Надо сообразить добрую сказку.
Надо посюсюкать и поулюлюкать.
Ванюша, цепляясь за край топчана, выпрямился и, не дожидаясь, пока я разорюсь на улыбку и сказку, провел ручонкой над болью.
Самозваный лекарь вернулся к бассейну вразвалочку.
А страждущий мудак обрел прежнюю кондицию.
От боли не осталось и следа.
В благодарность я отправил изображение малолетнего лекаря в Кремль.
Так и не показывающийся муж снова захрипел:
– Ночь яблоком стучит в окно!..
– Тетя! – сказал я, перекрывая шлягер. – Вы забыли про Севу, племянника!
– Извините, заболтались.
Катерина не сдерживала халат, норовивший распахнуться.
– Может, чаю?
– Спасибо. В следующий раз.
Я оставил топчан и, окончательно убедившись в отсутствии рецидива паховых неприятностей, сменил обмен любезностями на прямые вопросы:
– Катерина, вы кто по специальности?
Ученые бабы тают, когда их квалифицируешь.
– Жена.
– Просто жена?
– Да, обожаемая жена любимого мужа.
– Но какой-то факультет вы заканчивали?
– Не успела даже поступить. Павел запал на меня еще в школе. Он у нас практику вел. Так что я навечно по профессии жена.
– И мать, – добавила Нинель Осиповна.
– Можете поздравить, ждем второго.
– Когда успела?
– С месяц.
– От Павла?
Необходимый, но хамский вопрос.
– Павел не возражал.
Ответ хотя и обтекаем, но понятен.
– Так поделитесь свежими воспоминаниями!
– Для чего?
– А Нинель Осиповна тоже готовится к встрече с потусторонним.
Доцентша выразительным кивком подтвердила интерес к специфике несупружеского акта.
– Все было, как и три года тому назад. Быстро, точно и безошибочно.
– Никаких отличий?
– Практически.
– Конечно, вы отца будущего ребенка не помните?
Может, эта расколется, что сексуальная амнезия – выдумка, и она просто не хочет выдавать оплодотворителя, так как запугана до смерти угрозами…
– Не помню! Ни его, извините, члена, ни вступления в непорочную связь, ни окончания акта!
– А вот Светлана Константиновна попробовала заменителя мужа на вкус.
Что ж они все такие непробиваемые?
– Сладкий?
Катерина сконцентрировала мнение о моей этико-воспитательной недостаточности в интонации:
– Соленый!
Довели залетные до крика. Довели.
– Не надо ссориться из-за пустяков.
Тетушка отделила мою настырность от разоткровенничавшегося халатика.
– Я, кажется…
Простив хамство и невоспитанность настырного чужого племянника, отрешенная Катерина, не укрощая взбалмошный халат, продефилировала вдоль бассейна.
– Я, кажется, вспомнила!
– Рост?
– Нет.
– Вес?
– Нет.
– Возраст?
– Нет!
– А что же?
– Я, кажется, помню его запах.
Катерина замерла на кромке бассейна, скинула отработанным движением халат и нырнула.
Нинель Осиповна заговорила с Ванюшей.
Я принялся изучать конфигурацию разноцветных кубиков, обеспокоенных набежавшей волной.
– От него пахло яблоками! – прокричала наяда без высшего образования. – Точно, яблоками!
Глава 11 Санкции небесные
Слежка – пешая и велосипедная – кончилась так же внезапно, как и началась.
Я переключил внимание на разнокрылое племя насекомых.
Предзакатный час активизировал суету на земле, траве, деревьях и воздухе.
Межаллейный переход от недипломированной Катерины к следующей жертве непорочного зачатия – Лидуне Скудаевой, дважды остепененной, – сопровождался жужжанием, стрекотом, гудением, шорохом и прочими фоновыми шумами.
Нинель Осиповна не спешила.
Я же понимал, что не доработал, – ни у экзальтированной Оленьки, ни у капризной Светланы Константиновны, ни, тем более, у ядреной Катерины.
Упустил шанс пообщаться с хрипатым Павлом.
– Нинель, скажи, куда смотрят мужья? Им что, нравится роль святых рогоносцев?
– Они, мой дорогой, поступают совершенно правильно. Для них главное – наука, и они отдаются ей без остатка.
– А жены отдаются кому попало.
– Ну, здесь ты не прав. Думаешь, я не заметила, как тебя Ванюша подлечил?
– Совпадение.
– Нет, Динь, не обольщайся. Ванюша мне однажды купировал желчнопроводной приступ и, пожалуй, эффективнее, чем патентованное лекарство.
– Зачатки способностей экстрасенса?
– Не без этого. Возможно, бессилие супруга компенсируется не только фактом беременности, но и определенным геномом с еще неведомыми человечеству характеристиками.
– Чего мы зациклились на оккультности? А запах яблок, а вкус пота? Все указывает на человеческий фактор!
– С точки зрения психологии…
– Только не грузи терминами.
– С точки зрения психологии Светлана Константиновна и Катерина вполне могли дать ложную информацию, подспудно желая угодить тебе. При этом былые половые отношения с мужьями бессознательно наложились на непорочное зачатие. Да и легче смириться с принудительной беременностью, если представлять неведомого партнера хоть немного человеком.
Доцентша приводила и приводила весомые аргументы, обрекающие меня на долгое блуждание между трех яблонь в поисках того, что нельзя поймать, арестовать, обвинить, посадить, амнистировать или отправить в эмиграцию.
Нинель Осиповна перестала доказывать никчемность проводимых мероприятий по выявлению первичных и вторичных признаков апокрифического явления.
– Динь, я сейчас признаюсь в профессиональной беспомощности.
– Покайся – я не возражаю.
– Не хотела говорить, но…
– Заранее прощаю, даже без эпитимьи.
– Сколько ни бьюсь, никак не могу вспомнить, на кого похож Ванюша.
– На Катерину.
– С матерью понятно. Вот чья в нем игрек-хромосома?
– Кого-то знакомого?
– Видела я раньше подобные черты, видела, но никак не удается их идентифицировать.
– Значит, Нинель, ты не исключаешь участия в непорочном зачатии конкретного человека?
