Галина Куликова - Рыцарь астрального образа
Кудесников тряхнул головой, отгоняя навалившуюся сонливость. Сделал он это очень вовремя, потому что через пару минут услышал голоса. Голоса звучали глухо — видимо, разговаривали в дальней комнате. Сыщик среагировал мгновенно — схватился за фонендоскоп, приложив «кружок» к двери платно, словно к груди застуженного больного. Мужчины переговаривались громким шепотом. Арсений не знал, кому какой голос принадлежит, мог только догадываться.
— Гляди, гляди! По-моему, есть! — Кажется, это маленький и тощий. Как его там? Гриша. — Тихо ты! Ага, точно. Понеслась. — А это, надо полагать, бородатый и рыжий Вова Веселовский.
— Давно уж пора. Может, че-нить будет наконец?
«Святые угодники, о чем это они? — лихорадочно размышлял Кудесников. — Что у них там понеслось?»
— Кончай трепаться и закрой дверь! Она не должна на нас отвлекаться. — Снова Вова. — Заткнись, и чтоб ни звука до конца, понял?
— Да ладно, ладно, че ты меня учишь? Сам знаю…
«До какого такого конца? — кипел Арсений. — Чему они не должны мешать? Что делает эта бесцветная, безэмоциональная и безвольная Ксения?»
Голоса сделались еще глуше и теперь были едва слышны — мужчины закрылись в дальней комнате. Кудесников вслушивался истово, как будто от этого зависела если не его жизнь, то репутация.
— Слышь, Вован, и долго мы будем вот так вот колбаситься? Достало уже…
— Не твоего ума дело. Как скажут, так и закончим.
— А вот…
— Тшш.
Голоса умолкли. На некоторое время снова воцарилась тишина, а потом Кудесников услышал новый, ни на что не похожий звук. Что-то то ли терли, то ли скребли — быстро и суетливо.
«Может, они убили Ксению, — размышлял Кудесников, не веря, впрочем, в собственное предположение до конца. — Убили, а теперь оттирают пятна крови? Но как я мог не услышать? А вдруг это она отчаянно скребется в окно, пытаясь вырваться;, пока ее тюремщиков нет в комнате? Но что, собственно, делают они сами? Что эти типы собираются
заканчивать? Или, может, они прямо сейчас убивают ее? Душат. Или топят. Или вешают».
Терпеть не было мочи. Страстно хотелось знать, знать, знать! Придется перейти от подслушивания к подглядыванию. И спасать, естественно, дурацкую Ксению, если понадобится.
«Тоже мне, герой. Ну, проберешься ты туда, и порешат тебя заодно с бедняжкой. А потом за дверью снова будет тишина. И никто о тебе не вспомнит…» — подумал Арсений. Однако остановиться уже не мог. Свернул фонендоскоп и засунул его в глубокий карман штанов. Переместился на один номер вправо и постучал, зная, что там, как и двухкомнатном «люксе», есть балкон.
Никто не отозвался. Вероятно, номер еще только ждет постояльцев. Просто отлично! Детектив выбросил из головы наскоро придуманную слезливую историю, которая открыла бы ему дверь, и подступился к замку, уверенный, что практически сразу окажется внутри. Не тут-то было. Операция, на которую у опытного Кудесникова уходила обычно пара минут, никак ему не давалась. Возможно, он слишком торопился, стараясь сделать все быстро и бесшумно. Вот и не мог сосредоточиться. Да еще руки слегка дрожали от напряжения и страха не успеть.
Наконец дверь тихонько скрипнула и отворилась. Детектив проскользнул внутрь, закрыл ее за собой, включил свет и на цыпочках пересек комнату. На его счастье, балконы находились совсем близко друг от друга, а стенки, огораживающие их, были широки и выглядели достаточно надежно. Сверху открывался вид на заповедный лес. Сейчас он стоял тёмный, страшный и неподвижный. Кудесников
кинул взгляд в ту сторону, вскарабкался на ограждение и приготовился к прыжку.
Стараясь не смотреть вниз и не думать о том, какие в этой гостинице высокие этажи, он сиганул на соседний балкон. Слишком много шума! Впрочем, приземлился он удачно, даже кожу на ладонях не содрал. Порой его эскапады заканчивались вывихами, рваными ранами, а иногда и кое-чем похуже. Отряхнув руки, он медленно встал и повернулся к окну. Как он и опасался, занавески оказались задёрнуты.
«Неважно, это не помеха, — решил Арсений. — Если девку в самом деле убивают, стекло я легко разобью». Однако жёсткая посадка несколько остудила его пыл. Прежде чем крушить все вокруг, следует убедиться, что это действительно вопрос жизни и смерти.
Вот бы еще раз услышать тот звук! И попытаться понять, что он означает. Сыщик подошел вплотную к балконной двери и наклонил голову. Вот! Снова то же самое поскребывание. И ведь какое странное! Самое главное — безостановочное. Обычно, если ты что-то отскребаешь, например краску с подоконника, то время от времени отрываешься от дела, стряхиваешь грязь с инструмента, начинаешь торопиться. Работаешь то быстрее, то медленнее. А тут все совершенно по-другому. Это «шур-шур-шур» длится и длится — безостановочно. Словно работает какой-то механизм с бесшумным мотором.
«Если б не эти дурацкие занавески!» — подумал Кудесников. Впрочем, между занавесками осталась маленькая щёлочка. Ага! Звук доносится именно из этой комнаты. И там горит неяркий свет — вероятно, лампа на столе. Он прильнул к стеклу, и стал медленно передвигаться влево.
Дошёл до щёлки и отпрянул! Ксения Лужина сидела в кресле напротив балконной двери и огромными круглыми глазами смотрела прямо на него! Не сразу Арсений сообразил, что она не может его видеть и ее безумный взгляд имеет иное объяснение.
Он снова сдвинулся к щёлке в занавесках. Ксения сидела за столом, на котором, как и у Арсения, наверняка стоял телевизор, поднос с минералкой и ваза с фруктами. Вазу он лицезрел. За этой вазой не было видно туловища девицы, и понять, что она делает, не представлялось возможным. Но, судя по всему, именно Ксения производила тот самый звук, который так действовал сыщику на нервы.
Он против воли содрогнулся, потому что увидел ее глаза — пустые, остекленевшие, с огромными зрачками. Не человеческие глаза, а какие-то ненастоящие, как у того плюшевого медведя, которого он видел на вокзале перед отбытием в Аркадьев.
Итак, Ксения Лужина сидела в комнате в полном одиночестве, смотрела в пространство бессмысленным взором и слегка покачивалась. Она явно что-то такое делала руками, но что — из-за вазы невозможно рассмотреть. Натирала на тёрке морковку? Какой же величины та морковка, если она трёт ее уже минут десять без остановки!
Впрочем, прислушавшись повнимательнее, Кудесников отметил в непрерывном на первый взгляд звуке короткие промежутки. Если очень быстро — в ритм шуршанию — считать до тридцати, можно уловить коротенькую паузу. Совсем, совсем коротенькую.
Кудесников еще раз поглядел в лицо Ксении, и ему сделалось жутко. «Зомбировали», — подумал он. Недавно, участвуя в одном важном расследовании, он столкнулся с гипнотизёрами высочайшего класса, и его воображение стало на несколько порядков богаче. Оно вообще охотно выдавало самые фантастические гипотезы.
«Нет, ерунда какая-то. Гипнотизёры не размножаются, как кролики. Может, эта Ксения сумасшедшая? Не буйная, а тихая? А Вова и Гриша за ней присматривают. Отличная версия. Во время припадка девица начинает ногтями соскабливать с мебели полировку, и соглядатаи прячутся от нее в соседней комнате. А вдруг она заметит меня через щёлку или услышит — и набросится? — Кудесников инстинктивно отодвинулся от окна. — Но зачем-то ведь ее притащили из Москвы в Аркадьев! Предположим, это какие-то шпионские игры. Гриша и Вова — разведчики, и невинная девушка оказалась у них в руках. Или она тоже шпионка, а может, информатор. Теперь они выбивают из нее сведения. Они хотят, чтобы Ксения отвела их куда-то, а она отказывается, и сопровождающие пытаются развязать ей язык, накачивая страшными лекарствами — применяют новейшие средства воздействия на психику. Отсюда и звуки, и пустые глаза, и непонятные перемещения, и ожидание указаний…»
Пока Кудесников плавал по волнам моря собственных теорий, Ксения неожиданно пришла в себя. Она поморгала, и взгляд ее сделался осмысленным, хотя немного растерянным. Казалось, она не может вспомнить, где находится. Потом бедняжка опустила голову и стала пристально что-то разглядывать. Кудесников понял, что больше не слышит того звука, который так его заинтересовал. Он продолжал стоять на месте, пожирая ее глазами. Но вот что-то стукнуло, и Ксения повернула голову. Послышались осторожные шаги.
— Духотища какая, — сказал невидимый для него не то Гриша, не то Вова. — Надо дверь на балкон открыть. Или хотя бы форточку.
«Все, пора выбираться!» — понял Арсений. Придется повторить давешний подвиг и перепрыгнуть обратно на соседний балкон. Собрав волю в кулак, он взобрался на угол перил и оттолкнулся изо всех сил в расчете на удачное приземление. Но не тут-то было. Разумеется, он промахнулся, одна нога соскользнула и очутилась в воздухе. Сыщик закачался, выпучил глаза и замахал руками. Сделал отчаянный рывок, наклонился вперед и приземлился лицом вниз. В падении он был похож на самолёт, у которого оторвались оба крыла и отказали двигатели. «Ну, теперь вся гостиница знает о моем бесстрашии», — невесело усмехнулся Кудесников, собирая себя по косточкам. Находясь в относительной безопасности, он мог позволить себе с чувством выругаться. И позволил.
