Брайан Випруд - Таксидермист
Вопли Скуппи разносились в тишине, а его вытянутый палец обводил аудиторию. Без музыки. Публика восхищенно притихла.
– НЕ ДУМАЕТЕ? – завопил он, и слюна брызгала с его обвиняющих губ.
Прожектор погас, оркестр взревел в темноте и гремел несколько секунд, пока лампочки на потолке не затеплились и публика не разразилась аплодисментами. Начали скандировать:
– ДУМАЕМ! ДУМАЕМ! ДУМАЕМ!
Скуппи исчез, и служки пустили по рядам кофейные банки для пожертвований. Энджи, стоявшая как раз впереди, взяла меня за руку:
– Почти как ты, когда заведешь свои диатрибы насчет Мэдисон-авеню. Жуть, а?
Я кивнул:
– Может, пойдем?
– Шоу не закончено, братие, – заверил нас с подиума клетчатый. – Это был только разогрев. Думаю, многие из вас знают, кто я такой. Но для тех, кто не знает: меня зовут доктор Генри Дурих. – У него за спиной поставили проекционный экран, и один из технарей, который управлял прожектором от задней стены недалеко от нас с Энджи, включил слайд-проектор. – Я нейрохирург, и я служил в армии Соединенных Штатов в Госпитале Уолтера Рида в Вашингтоне, округ Колумбия.[67] И это моя привилегия, моя обязанность послужить Церкви и обосновать догматы, свидетельствовать о том, что я знаю твердо о самом обширном и страшном заговоре, какой только был в истории. Первый слайд.
Братия принялась угощаться слайдами, отражавшими историю борьбы за мировое господство и важность технологий массового промывания мозгов в этом деле. Тут были слайды с Гитлером, фашистские антисемитские лозунги и памфлеты, Сталин. Согласно Клетчатому, в Советском Союзе предприняли последнюю крупную попытку вручную подчинить население посредством местного воздействия. Тут клетчатый перешел к тому, как мало известно о промывании мозгов и о том, почему мунисты, сайентологи и множество других культов так легко манипулируют людьми. «Стабильных, устроенных в жизни агностиков», как не раз повторил Клетчатый, за двадцать минут убеждают отдать все, что у них есть в жизни, и вот они уже «вымаливают себе жизнь на Библии» всего-то после беседы с вербовщиком. Постоянное вдалбливание, лишение протеина, чрезмерное заучивание наизусть – вот методы, которыми можно превратить человеческий мозг в орган, лишенный способности мыслить. На слайдах были массовые мунистские свадьбы, Том Круз и Джон Траволта[68] перед сенатской комиссией, вербовщики в кампусах и тому подобное. Доктор пересказал несколько анекдотических судебных случаев (показывая на экране портреты жертв), потом стал грузить нас эпизодами своей работы на правительство: эпилепсия, воздействие на сознание через зрительный нерв, стереофильмы, которые были на самом деле изобретением военных. В стерео-очках одна линза красная, одна синяя, и поначалу военные делали их для изучения воздействия красных и синих вспышек на зрительный нерв при показе мелькающих кадров с попкорном. Разумеется, нас попотчевали жуткими снимками зрителей в стерео-очках из кинотеатров пятидесятых.
По словам Клетчатого, идея контролировать сознание «цветными вспышками» разрабатывалась изначально для армии, но Агентство национальной безопасности – «наше ЦРУ в области сложной электроники» – захватило этот проект, соединило с собственным проектом цветного телевидения и организовало Институт стандартов вещания, чтобы оттачивать технику и подбирать частоту развертки для проникновения в мозги. Частота развертки, объяснил доктор, воздействует на мозг подобно вдалбливанию в «местном» промывании мозгов, с той разницей, что теперь человек смотрит на телеэкран «с полностью открытым сознанием, свободный от опасений или раздражения, которые сопровождают разговор с незнакомцем, с вербовщиком». Зрелища служат своеобразным несущим сигналом для цветных вспышек.
Но это был только первый шаг. Следующий состоял в том, чтобы оставить в рационе американцев как можно меньше протеина, и этого правительство добивалось, предложив изобилие жирной высокоуглеводной быстрой еды. В то же время порочили говядину, сыр и яйца. Поругивали и новые продукты, но те были настолько удобны и насыщенно-вкусны, что люди все равно их ели. Об этом заботилась реклама. Клетчатый показывал нам таблицы и графики роста потребления готовых закусок после появления цветного телевидения и коварных частично гидрогенизированных масел, найденных на каждой этикетке быстрой еды.
И, наконец, он открыл нам цель промывания мозгов цветовыми вспышками: культ денег. У Советов это все было наоборот, как я понял. Они считали, что если смогут обеспечить тотальный контроль за предложением, то будут полностью контролировать людей. Мы на Западе, однако, предпочитаем пряник кнуту. Правительство контролирует спрос, и так управляет механизмом экономики, заставляет людей больше работать, но приобретать меньше недвижимости, а больше потребительских товаров. Доктор сослался на то, что до прихода цветного телевидения кондоминиумы были редкостью.
– На следующей неделе я перейду к организациям, задействованным в программе цветовых вспышек, к масштабам и широте заговора. После этого у нас будет приглашенный лектор, в прошлом – сотрудник Национального института здоровья; он объяснит механику, как никотин блокирует цветовые вспышки в мозгу за счет повышения допамина, что в свою очередь стало причиной правительственной борьбы за уничтожение курения. Прозвучит новая информация о том, как побочным эффектом опытов Института стандартов вещания становится синдром дефицита внимания/гиперактивности, и как вместо сигарет используют препарат «риталин», чтобы с такими эффектами бороться. Благодарю вас всех и, пожалуйста, вносите по возможности щедро в церковный фонд. Он идет на аренду этого помещения, на орграсходы, на распространение слова. Маэстро?
Оркестр начал рифф, и публика разом поднялась на ноги. Мы с Энджи были недалеко от выхода, и проскользнули за дверь довольно быстро. Выходя, я бросил доллар в кружку парню у дверей. И мы в числе первых вышли на Хаустон-стрит, где уже собрались такси. Кажется, таксисты, как стервятники, чуют запах человеческого скопища, и те, что в курсе, едут среди ночи подбирать добычу.
Такси газануло на запад по Хаустон-стрит, и Энджи прокашлялась.
– Ну?
Я хохотнул:
– Надо отдать им должное, Энджи. По-своему завораживает. Они свели воедино пучок нитей и у них вышла первоклассная версия заговора.
– Считаешь, там что-то правда?
– И немало. Думаешь и дальше играть в солитер?
– Я серьезно, Гарт. Заговор?
Я улыбнулся, но не очень уверенно:
– Теории заговора – предел человеческого самомнения. Вот возьмем Отдел автотранспорта. Задача у них предельно простая. Им нужно несколько фактов, имя, дата рождения, адрес и фотография. Тебе присваивают номер, твоей машине тоже. После этого остается только не перепутать соответствия номера и имени и номера машины. Зайди в ОАТ, и что ты увидишь? Хаос, огромные очереди, путаница.
– Причем здесь теория…
– Если бы правительство имело средства построить сложный заговор, то уж Отдел транспортных средств у него тогда был бы образцом эффективности.
– Тут можно возразить, что они эффективны, когда это нужно. Какое им дело до того, что ты будешь долго стоять в очереди? Ты ведь все равно не уйдешь.
– Но даже так: чтобы провернуть заговор такой сложности, нужно, чтобы куча народу поверила в одну идею – не по велению религиозной догмы и не от пламенной ненависти. Черт, да собери шестерых, и вы полтора часа будете решать, куда пойти обедать. А ведь тут договариваются не о дележке денег и власти. Но даже так, все равно нужно что-то большее, чем любовь к капусте.
– Сказки это все, – вздохнула Энджи. – Но и все-таки, должны же быть какие-то цели у этих заумных культов. Знаешь, я вчера бродила по Интернету и наткнулась на сайт каких-то людей, которые верят, что существует тайное мировое правительство. И знаешь, через кого оно действует? Через американских бойскаутов с их – как бишь там – «оккультным символизмом». Представляешь, эти ребята всерьез полагают, что скауты сговорились с «Амвэй»[69] призвать Князя тьмы и поработить планету!
– Я могу представить «Амвэй» и «Объединенную сеть "Парамаунт"»[70]… – улыбнулся я.
Но эти ретристы: у них немало привлекательного. Ну вот, они пропагандируют курение и мясоедение. Это лучше виноградного сока и белого хлеба. И никому не повредит, если в жизни будет поменьше телевизора и видеоигр.
– И конечно, меньше рекламы на глаза попадется. – Я покосился на Энджи.
– Да, мой сахарный. – Энджи похлопала меня по руке. – Меньше рекламы.
Глава 14
Такси покатало дальше, включив табличку «Свободен». Мы с Энджи обошли мой черный «линкольн», припаркованный перед нашей берлогой, и подошли к дверям. Мы пользуемся боковым входом, который ведет ко всем восьми квартирам нашего дома, хотя у нас есть парадная дверь прямо в нашу гостиную, но ее мы не открываем годами. Для бездомных не редкость свернуться и уснуть на нашем парадном крыльце, особенно в ветреные и холодные ночи, и мы не возражаем, если только они не мочатся в постель. Вообще-то чаще писающие призраки являются из ближних баров. «Колючая проволока» – салун за углом, привлекает массу МиТов – публику «мостов и тоннелей», неманхэттенских, из Джерси, Куинса и так далее; они съезжаются сюда, чтобы погулеванить в Большом Городе. Меня это не беспокоило, если не считать того, что МиТы по обыкновению путали наше крыльцо с писсуаром на обратном пути к машинам. Не спрашивайте меня, почему они не пользовались сортиром в «Колючей проволоке». Одно время они стали настолько предсказуемы, что я установил датчик и стробоскоп, чтобы отпугивать их. Вдохновившись железяками Дадли, я задумал разобрать электронную мухобойку, расплющить контактную решетку и положить под резиновый коврик на крыльце. Думал, получится «хренобойка». Но Энджи отговорила – зарядом могло убить дворняжку, которой захотелось бы пописать.
