Дарья Донцова - Али-Баба и сорок разбойниц
Глава 10
— Боже, — продолжала радоваться незнакомка, — как мне повезло, что вы мужчина!
Я улыбнулся:
— Мне тоже.
Девушка засмеялась:
— Я в том смысле, что женщины не разбираются в моторах, и вы сейчас сумеете починить мою «Ауди», ведь так, да?
В ее прелестных темно-карих глазах светилась детская уверенность. Ну скажите, можно ли в этой ситуации ответить чистую правду: «Простите, но я понимаю в механизмах, как слон в балете!»
И вообще я не люблю расписываться в собственном бессилии, поэтому сказал:
— Откройте капот.
Она мигом выполнила приказ.
— Соня. Меня зовут Соней, — пропела она.
— Иван Павлович, — машинально представился я и обозлился на себя — если она Соня, то я Ваня.
Очень недовольный собственной глупостью, я уставился на непонятные железки под капотом «Ауди», потом с умным видом покачал головой.
— Да… тут непростая работа.
— Что случилось? — заинтересовалась Соня.
— Э… э… — протянул я, пытаясь вспомнить название хоть одной из частей автомобиля, — предохранитель сгорел! Без него я никак починить не сумею, нужен новый.
— Прицепите меня на трос, — предложила Соня, — и дотащите до ближайшего сервиса.
Я заколебался. Ездить на сцепке совсем не так просто, как кажется. Я за рулем «Мерседеса», если Соня не справится с управлением, ее «Ауди» разворотит багажник дорогущей иномарки Норы. Не все мужчины способны правильно реагировать, тащась на тросе, а уж дама и подавно.
Был со мной однажды смешной случай. Ехал я поздно вечером по проспекту и увидел мужика с ребенком на руках, голосовавшего на обочине. Я знаю, что не следует никого никогда подсаживать, но иногда чувства срабатывают быстрее разума, поэтому я притормозил. Мужик начал слезно умолять меня дотащить на тросе его «шестерку».
— Понимаете, — бубнил он, — жена в больницу попала, ребенка к теще везу, тут недалеко, всего-то три улицы проехать. И вот заглох! Помогите!
Делать нечего, к тому же малыш, хотевший, очевидно, есть и спать одновременно, отчаянно рыдал. Отец сунул заливающегося плачем ребенка на заднее сиденье, мы приладили трос, я сел в свою машину и двинул в путь.
Сначала все шло нормально, потом впереди загорелся красный светофор, я начал притормаживать и понял, что сзади никто не собирается гасить скорость. Хорошо, время было позднее, ни автомобилей, ни пешеходов на перекрестке не оказалось, и я сделал то, чего не делаю никогда: пролетел участок на запрещающий сигнал. Аналогичная ситуация повторилась и на следующей улице. Я постоянно смотрел в зеркало и чувствовал, что очень хочу убить шофера-идиота. Наконец кое-как, на максимально маленькой скорости, я докатил до нужного места, припарковался… «Шестерка» как ни в чем не бывало проехала дальше, заднюю часть моих «Жигулей» занесло. Все, тут мое терпение лопнуло. Я выскочил на улицу, увидел, что неработающая машина стоит почти посередине переулка, подбежал к ней, рванул дверцу и онемел: на водительском месте было пусто. Сзади мирно спал малыш.
Минут пять я приходил в себя, потом испугался. Мужчина не назвал мне ни своего имени, ни фамилии, ни точного адреса. Сообщил лишь название улицы да попросил притормозить у булочной.
Ребенку нет еще и года. Господи, что же мне делать? Некоторое время я пребывал в панике, потом в голову пришла мысль, от которой по спине забегали мурашки размером с жирную мышь: мне подкинули младенца! Испытывая полнейший ужас — я, если честно, побаиваюсь маленьких детей, они выглядят такими крохотными, хрупкими, — я вообще перестал что-либо соображать. Потом все же взял себя в руки и решил вызвать милицию, но не успел вытащить мобильный, как вдали показался бегущий мужик, отец карапуза. Весь потный, красный, он подлетел ко мне и, задыхаясь, проговорил:
— Господи, вы так быстро умчались, я даже не успел сесть в свою машину.
Никогда в жизни ни до, ни после этого случая у меня не возникало желания стукнуть человека по носу. Испытал я это чувство всего один раз в жизни и до сих пор жалею, что сдержался!..
Очевидно, на моем лице отразилось сомнение, потому что Соня молитвенно сложила ладони и пропела:
— Ну Иван Павлович, миленький, неужели вы бросите меня тут одну, на пустынной дороге.
Я вздохнул и пошел искать в багажнике трос. Иногда мне кажется, что хорошее воспитание мешает мне жить. Многие из моих приятелей, спокойно ответив: «Это твоя проблема, детка», — уехали бы по своим делам. Я же, заложник воспитания, начал прилаживать стальной канат к «Ауди».
Впрочем, все оказалось не так уж и плохо. Соня отлично управлялась с автомобилем, и никаких проблем на пути к авторемонтной мастерской не возникло. Оказавшись около ворот сервиса, Соня воскликнула:
— Как мне вас благодарить? Ведь не деньгами же!
Я улыбнулся.
— Я рад был помочь такой прелестной особе.
Соня подошла ко мне, встала на цыпочки и по-детски клюнула в щеку. От нее пахло незнакомыми, острыми, явно дорогими духами.
— Большое спасибо! — с чувством воскликнула она.
— Не за что, мне было по дороге.
— Не все способны помочь человеку, попавшему в беду.
— Добрых людей намного больше, чем злых, — ответил я и хотел уже уехать, но тут Соня попросила:
— Иван Павлович, запишите мой телефон.
Я вынул сначала блокнот, а потом свою визитную карточку. Я не принадлежу к тем людям, которые заводят знакомства на улицах, но ведь глупо говорить об этом, когда дама интересуется вашими координатами.
Соня спрятала визитку в сумочку.
— Я врач, и, говорят, неплохой. Позвоните мне, если вдруг вам понадобится помощь.
— Спасибо, — кивнул я и отправился в институт УПИ.
Группу, в которой числилась Ирина Медведева, я нашел при помощи куратора учебной части. Полная женщина без возраста с плохо уложенной головой, услыхав, что Семен Юрьевич нанял для поисков пропавшей дочери частного детектива, с чувством воскликнула:
— Бедная девочка, мы очень переживали, когда узнали о случившемся.
— Иру любили в институте?
— Хорошая девочка, аккуратная студентка без академических задолженностей, — инспекторша стала перечислять положительные качества пропавшей девушки, — участвовала в театральном кружке, активно сотрудничала в научном обществе…
Вскоре мне стало понятно, что она не может ничего сказать об Ире как о человеке. Я понял, что Медведева хорошо училась, могла претендовать на место в аспирантуре, но и все. Была ли она доброй или злой, имела ли любовника, отчего расстраивалась и над чем плакала, так и осталось невыясненным, и я отправился к ее одногруппникам в надежде на то, что они лучше знают свою подругу.
Поплутав по коридорам и поговорив со студентами, я выяснил, что три Ирины однокашницы, Стася, Карина и Алена, сидят сейчас в столовой.
Я спустился в подвальное помещение и обнаружил там за столиком девиц, раскрашенных до невозможности. Впрочем, одеты они тоже были нелепо. На одной красовалась рваная рубашка из денима. Края лохмотьев скрепляли английские булавки в количестве штук ста, не меньше. Другая щеголяла в пуловере, который непостижимым образом держался на ее груди, плеч у него не было. Третья была во вполне пристойной, ничем не примечательной нежно-голубой водолазке, зато в ушах у нее болталась связка сережек разной длины, в ноздре сверкал камушек, а в брови висело колечко.
— Можно нарушить вашу беседу? — осведомился я.
Девицы замерли, потом «булавочная» спросила:
— Вы кто?
— Частный детектив Иван Павлович Подушкин.
— Вау, Стаська, — воскликнула голоплечая, — прям как в кино!
Стася недовольно поморщилась:
— Помолчи, Кара!
Мне сразу стало понятно, кто в стае главный.
— От нас вы чего хотите? — бойко поинтересовалась Стася.
Я рассказал про визит в агентство Семена Юрьевича.
— Так чем же мы помочь можем? — удивилась Стася.
Карина, разинув рот, смотрела на меня. Алена сидела молча.
— Скажите, что за человек была Ира? — поинтересовался я.
— Почему «была», — моментально отреагировала Карина, — вы полагаете, что ее убили?
— Ну, оснований для таких утверждений пока нет, — покривил я душой, припоминая белую кофточку с маленькой дырочкой на спине.
— Нормальная, — пожала плечами Стася, — как все!
— Богатая только, — с легкой завистью протянула Карина, — каждый день в новом приходила.
— Училась она хорошо, — прибавила Стася, — на одни пятерки, хитрюга.
— Почему хитрюга? — удивился я.
Стася прищурилась.
— Сначала мы думали, она преподам платит. Тут кое-кто за экзамены и зачеты долларешники берет, но потом мы сообразили: хитрая она.
— Точно, — подхватила Карина, — так подольститься ко всем умела, даже к Акуле подлезла и пять баллов получила.
— Ага, — кивнула Стася, — между прочим, Акула всем твердит, что ее предмет на «отлично» знает лишь господь бог, на четверочку она сама, а мы уж в лучшем случае на тройку.
