Владимир Круковер - Зачарованный киллер-2
И вот я в шикарном заведении около знаменитого московского кинотеатра. Такси домчало меня туда по ночному городу достаточно быстро. Схема на листе тетради лежит передо мной, она проста и содержит всего семь позиций. На каждую клетку наибольшая разрешенная ставка. Вот эти позиции, они навсегда врезались мне в память.
1. Зеро, тройка–зеро, семерка.
2. Пятерка, одиннадцать, черное, нечет.
3. Семнадцать, двадцать два, красное, чет.
4. Тройка–зеро, девятка, красное, нечет.
5. Тридцать, десять, красное, чет.
6. Зеро.
7. Один–зеро, два–зеро, три–зеро.
Прекрасные позиции, не правда ли?
«Здравствуй, мама! Пишет твоя дочь Жанна. Как ты живешь? Я живу хорошо. Папа пишет мне письма. Живу я у бабушки. Бабушка приехала из Охотска и теперь живет тут в поселке. Папа все, что заработал в тундре, оставил бабушке. Он ее и уговорил пожить со мной, пока он устроится в городе и заберет меня. Мама, что тебе прислать и можно ли тебе послать рыбу? Это в тюрьму, говорят, что нельзя посылать посылки, а в ЛТП, наверно, можно их посылать?
Целую. Твоя дочь Жанна».
Папа прилетел, даже не доработал сколько положено в своей геологии, примчал прямо на геологическом вертолете, всех тут напугал, сел прямо у нашего дома, выскочил из вертолета, весь бородатый, в зеленой куртке с капюшоном — энцефалитке, которую все геологи носят, с большущим рюкзаком. Заходит домой, а мамка лежит с похмелья, в таз блюет. Он на нее так посмотрел, я думала — сейчас ударит. Но он на кухню вышел, меня обнял и давай из рюкзака доставать всякие вещи.
Он мне привез когти медведя и клыки. Он там медведя убил. Когти к тапочкам спереди пришиты. И, когда ходишь, получается медвежья лапа, следы такие же. Медведь вообще на человека похож. У медведицы даже груди, как у женщины.
Он говорит, что не хотел убивать, что медведь все время у них из ручья продукты воровал: масло, еще разную еду. Они в ручье, как в холодильнике хранили продукты.
А потом он за собаками начал охотиться, подстерегать их около лагеря, где они в палатках жили.
Там так смешно получилось. Начальник приехал — поставил палатку в стороне от лагеря, где все жили. И спирт привез. Все пили, а утром к нему в палатку за похмелкой. Он сперва давал, а потом давай ругаться. «Нет говорит, спирта, идите вы, алкаши…
И тут опять кто–то в палатку заходит. А он сидит на раскладушке карту рассматривает. И не видит, кто зашел. Думал, опять за спиртом. «Нет, ругается, пошли вы… А тот кто–то как рявкнет! Он обернулся, видит — медведь у входа рычит. Он тогда говорил «Есть спирт есть». А у него коробка печенья была, он им завтракал. Вот он печенье медведю бросил, тог понюхал, съел, понравилось. Зашел в палатку и уселся. И кушает печенье. Потом все печенье кончилось, медведь посидел, рявкнул и ушел. А начальник выскочил из палатки и орет: «Медведь, медведь!
Но это еще не все. На другое утро опять кричит начальник: «Медведь, медведь!» Папа первый прибежал и видит что начальник следы около палатки увидел. Но это не настоящие следы были, а от тапочек, которые мне папа подарил. Он своего медведя еще раньше убил, когда тот на собак напал.
У них там полно медведей было. На них летом никто не охотится, а еды у них много они горбушу, икру отметавшую и помершую, едят. Красная рыба, когда икру отмечет, умирает. Все берега ручьев в тушках кеты и горбуши.
Папа мне много чего про тундру и тайгу рассказал. А там где он работал, не тундра, а лесотундра, что значит что там стланик растет, такой кедр, но маленький, который стелится по земле, и карликовые березы, и еще разные деревья. И горы там были, сопки по дальневосточному.
Папа рассказал, что они медведей ракетами из ракетницы отгоняли. Так их там много было. И все вороватые.
Но это папа мне все потом рассказал. А тогда в избу вертолетчики зашли, и папа поставил на стол угощение:
спирт, а мне сказал принести от соседей еды какой–нибудь. Я к корейцам пошла и попросила яиц, сала. Они сперва не хотели в долг давать, а когда я сказала, что папа прилетел, сразу дали всего.
Ну, вот, они за столом сидели, ели, пили, а тут мамка выползла из комнаты и давай похмелку просить. И они ей налили, а потом вертолетчики улетели, а папа остался. И мы с ним весь вечер проразговаривали…
Теперь моя любимая книжка: «Маленький принц». Ее французский летчик написал давно. Папа мне ее вслух читал, а теперь я сама читаю еще раз. Я вообще не очень люблю читать. Гораздо интересней, когда папа читает. Он разными голосами читает, как артист. И этого «Маленького принца» я сперва не очень полюбила, но папа объяснил, что это все про нас, про сейчас. Это везде так, что мы всегда в ответе за тех, кого приручили, сказал он. И посоветовал представить, будто я сама «Маленький принц». У меня сперва не получалось представить, а теперь получается.
Я даже стихи написала, будто я «Маленький принц».
«Я — Маленький принц,
Я в ответе за тех,
Кто поверил в меня.
Я — Маленький принц,
В мире горьких потех
Нет ни ночи, ни дня.
Я напрасно борюсь,
Дай спасенья, змея».
А папа поехал в Охотск, расчет получать за работу. Дело в том, что он раньше времени уволился из–за меня, у них сезон еще только через месяц кончается, а он из–за моего письма прилетел раньше.
А маму из КПЗ выпустили и она сидела дома, ждала суда и пила. Вот папа и не понял — чего это я его с работы сорвала. Но он ничего не сказал, а только уехал в Охотск.
А потом из Охотска приехала знакомая и сказала, что папа живет там в гостинице и сильно пьет. Я хотела поехать, но меня не отпустили. А тут сам папа приехал, пьяный. Они весь вечер с мамой пили и ругались. А потом мамка отрубилась, а папа пил уже один.
И потом папа пошел купаться в море. Я за ним пошла тихонечко, чтоб он не видел. Он совсем без трусов купался, а у нас никто не купается, у нас и летом в море льдины плавают. Но папа долго плавал у берега, а потом оделся прямо на мокрое тело и, вдруг, меня увидел за камнями.
— Ты чо, — говорит?
А я говорю:
— А ты чо? Ты теперь всегда пить будешь, как мамка/
А он говорит:
— Что ты, доча! Нет, конечно. Я скоро в город поеду,
устроюсь там с жильем, с работой, и тебя к себе заберу.
Тут мне делать нечего.
И видно, что он уже почти трезвый. Он потому и
полез купаться, чтоб протрезветь от холодной воды.
И назавтра он уехал, а на другой день был суд и маме дали два года ЛТП. А потом приехала бабушка, сказала, что тех денег, которые ей папа дал, нам хватит на несколько месяцев и что папа скоро за мной приедет, увезет в город, на материк. И стала со мной жить. И еще бабушка форму привезла, ее папа в Охотске купил. И теперь я снова папе пишу письма. А когда папа уезжал, я с ним прощалась и сказала:
— Прощай, папа, я буду тебя ждать.
А он вздрогнул весь, обнял меня и говорит:
— Не прощай, а до скорой встречи. Спасибо тебе, родная, что ты меня папой назвала. Я постараюсь быть достойным этого высокого звания.
И уехал».
…Восьмой ход, ставлю все на Зеро.
…Не надо было ставить все!
…Единственный способ выиграть в казино — это стать его владельцем!
Махачкала, июнь, второй год перестройки
Уже полгода я работаю в этом зверинце. За плеча ми Северный Кавказ, Куйбышев, Тольятти, всякие мел кие городки на этих маршрутах. За плечами и железнодорожный переезд, когда мне впервые пришлось пере водить слониху из фургона в товарный вагон.
С работой, со своей своеобразной должностью я освоился полностью. Знаю ее, как клавиатуру пишущей машинки. Удалось обновить и значительно улучшить коллектив рабочих. За копытными у меня теперь ухаживает некто Боргес, фанат лошадей, которого я купил у кооператива по катанию на лошадках. У них тяжело заболел красивый скакун–производитель и я вылечил его, а взамен председатель уступил мне своего конюха. Боргес не пьет, ужасно жаден на деньги, угрюм, со свои ми подопечными возится с утра до ночи.
Живет он в каморке, с которой я начинал. Пробовал селить его с другими рабочими — не уживается. Он, конечно, с причудами, но для меня — находка. Когда мы познакомились поближе и он начал мне доверять, показал коллекцию презервативов, штук пятьсот. В то же время, несмотря на тридцать лет, он, по–моему, еще девственник. Слишком робок.
Вторая находка — ветфельдшер, ухаживающий одновременно и за хищниками. Молодой красивый татарин, удачливый ловелас. Он тоже не пьет, любит хорошо одеваться. Поселил я его в ветлаборатории, которую удалось организовать, несмотря на противодействие толстозадой Веры Петровны, главбуха. Каждое утро оттуда выныривают молодые девчонки.
