Михаил Маковецкий - Героин
— Ее зовут Ольга, и я собираюсь вас познакомить.
— Вы ее привезли в Сков!? Зачем?
— Видите ли, Ноготь. Вы помните первую ненормальную, которая года полтора назад…
— Она для вас родила ребенка, Аркадий? И действительно, как я мог забыть.
— Ноготь, моя Оленька хотела бы что-то сделать для этой женщины. Главному врачу, естественно, я об этом говорить не стал. Если вы могли как-то поспособствовать…
— Аркадий, это вполне решаемо. Давайте приступим к похоронам наших проблем без промедления. Со мной в команде работают санитар Коля и медсестра Гавриловна. После исчезновения пожилого следователя с внешним миром я общаюсь только через этих людей. Я хочу вас познакомить с ними, Аркадий, и, в дальнейшем, чтобы не случилось, относительно меня вы можете общаться только с ними. И кстати, вы выполнили мою просьбу?
— Конечно. Вот. Хомяк сказал, что это хороший пистолет. Полуночные бдения шизофреников бывают буйными, я слышал. Это идет в комплекте с пистолетом, я так и не понял, что это.
— Это лазерный прицел, а это глушитель. Хотите пострелять, Аркадий?
— Хотел бы пострелять — уехал бы в Израиль. И поселился бы в секторе Газа. Это патроны, Ноготь, а это мобильник с хорошим фотоаппаратом. Он оформлен на кого-то из братанов Хомяка, так что им можно пользоваться спокойно.
— Спасибо, Аркадий. А-а, наконец-то! Знакомьтесь — это Аркадий.
— Очень приятно, Николай.
— Меня все называют Гавриловна. Я работаю медсестрой в женском отделении.
— Да, Гавриловна, ты помнишь, кто у нас была первая суррогатная мать? Присмотри, чтобы ее не обежали. И обсудите с Аркадием механизмы связи на случай экстремальной ситуации.
— А ты что, Ноготь, это знать не хочешь?
— Нет, Колян, мне это даже вредно знать. Экстремальная ситуация — это когда я вне игры почему-то. Совершать подвиг в стиле Зои Космодемьянской я не собираюсь, но мало ли.
— Может я тебе твою заторможенную приведу? Пусть поможет тебе забыть тяготы серых будней. А, Ноготь?
— Да, да, приведи. Хорошая мысль, Гавриловна, порой посещает тебя хоть и внезапно, но удивительно к месту. При появлении моей заторможенной, у меня, честно сказать, даже волосы встают дыбом от удовольствия.
* * *— Здравствуйте, Ноготь. Меня зовут Ольга, я жена Аркадия.
— Здравствуйте, Ольга. А где все остальные? Ваш супруг, к примеру, Санитар Коля, Гавриловна?
— Они что-то там обсуждает, а медсестра Гавриловну просила привести к вам эту женщину. Я видела ту несчастную, которая родила моего ребенка. Она совершенно ненормальная, даже не помнит ничего. Это ужасно!
— Успокойтесь, Ольга. Ваш супруг оставил медсестре Гавриловне достаточно денег, чтобы ее кормили деликатесами и не били ни другие больные и ни санитары. В сущности, для нее ничего нельзя сделать.
— Я понимаю, Ноготь. А зачем, кстати, меня попросили отвести к вам эту пациентку? Я немного пообщалась с ней, и мне стало жутко. Симпатичная, даже можно сказать красивая женщина, но мышление как у второклассницы.
— Это моя подруга. Спасибо что ее привели.
— Дядя Ноготь, а что мы будем сегодня делать?
— Ты будешь учиться танцевать канкан под музыку Мусоргского, моя заторможенная.
— Как интересно! Мне все снимать?
— Ну, сними пока платье.
— Мелко, мутно, пошло. Комплексы. Не красиво над ней издеваться, Ноготь.
— Вы знаете, Ольга, раньше, до того как осел в сумасшедшем доме, меня всегда мучил вопрос: куда же в этот раз повести свою деваху на вырученные от рэкета деньги — в Метрополь или на Новодевичье? А теперь этой проблемы у меня нет. Моя ненормальная возлюбленная тонко чувствует мое настроение и сама развеет мои сомнения относительно того, что с ней нужно делать.
— Такая страшная судьба.
— Чем вам не нравиться ее судьба, Ольга? Только такая женщина как она и способна сделать блистательную карьеру любящей жены. Вам, к примеру, этого не дано.
— Это почему же?
— Потому что главная из характеристик профессиональной пригодности как любимой женщины — это полное отсутствие самоконтроля с ее стороны. Любимый сказал «надо» — женщина с чувством сказала «есть». Чем менее женщина способна следить за собой, контролировать свои мысли и эмоции, тем пластичней, образней, ярче становятся ее действия в кровати и вокруг нее. Именно врождённая неспособность к соблюдению собственного я, устойчивая интеллектуальная инфантильность, безоглядная эмоциональная отдача в любой предлагаемой ситуации — основа успешности карьеры любящей женщины. И все, что она получает от мужчины, как раз и являются оценкой честности этой природной душевной мимикрии. Идеальная женщина — это идеальный исполнитель желаний своего супруга. Причем исполнитель воинственный, настойчивый, активный. Который улавливает эти желания раньше, чем их ощутит сам мужчина.
— Этакая сладенькая ведьмочка, ценящая красивый каприз.
— Только такие женщины и способны создать в обществе антимастурбационную истерию, Ольга. Только такие. Дорога к семейному счастью проходит через максимальный душевный стриптиз и эротизм отношений, и никак иначе.
— Вы меня почти убедили, Ноготь, прямо колыбельная крокодила какая-то, так завораживает.
— Серьезно? Тогда расскажите о себе. Как вам живется с Аркадием, например?
— Вы когда-нибудь разговаривали с настоящим евреем, Ноготь? Нет, вы никогда не разговаривали с настоящим евреем. Разговор с настоящим евреем — это реальная предпосылка для твердого, устойчивого, непоколебимого антисемитизма на всю оставшуюся жизнь. Вы увязнете в разговоре. Вам убедительно объяснят, что было и чего не было. Параллельно вам докажут, что то, чего не было — оно было, и наоборот. Плюс во всём виноваты власти (разумеется, оккупационные). Дополнительно споют песню о собственных невообразимых, но напрасных потугах. Приплетут необыкновенно одаренных, но, увы, непонятых детей. Вздохнут об антисемитизме в данном регионе. Поплачут о себе, похвалят вас. Тут же вас и вознесут, но ничего не пообещают. Денег не попросят, но и не дадут. Будут долго и нудно доказывать очевидные вещи, а потом вещи, обратные очевидным. Ничего не пообещают, но ни в чем и не разочаруют. Уйдёте слегка одуревшим. Со звенящей пустотой в голове. А что вы, собственно, хотели услышать, Ноготь?
— Вы субъективны, Ольга, из-за того, что вам приходиться ложиться с ним в постель.
— Совсем нет. Как раз постель — это светлое пятно в моей семейной жизни. Тяготит именно чисто человеческое общение.
— Тогда почему вы с ним живете?
— Потому что он мне это приказал.
— !?
— Могу поведать вам свою историю, все равно мы с вами больше никогда не увидимся, да и заняться больше нечем. Небольшой промышленный городок на Урале. Я выскочила замуж за своего первого мужчину сразу после десятого класса. Жили мы в доме его матери, и он, как и я, получал нищенскую зарплату. Потом я узнаю, что никогда не смогу родить ребенка. Вскоре об этом узнает весь городок. Не знаю, из-за этого или не из-за этого, но мой муж начинает все чаще приходить домой пьяным. Никаких перспектив развестись с его матерью. Чудовищная скука. И вот однажды, под влиянием беседы со случайной знакомой, я сажусь на поезд и приезжаю в Москву, где приступаю к работе в качестве проститутки на Ленинградское шоссе. То есть, сначала я элитная проститутка была. Давала только в подъездах домов класса люкс. Но потом мои сутенеры меня на Ленинградское шоссе определили.
— И тут уж вы натешились.
— Да уж многое повидала. И по-китайски бегло читать начала и дирижабль водить в непогоду. Но карьера проститутки трагически прервалась через несколько месяцев после его начала. Однажды на Ленинградском шоссе появился странный клиент по имени Аркадий. Привередливый, как принцесса на горошине. Никак выбрать никого не мог, все требовал посмотреть новых и новых девушек. Пока не отобрал меня. А после этого предложил моим сутенерам следующее. Девушку эту, то есть меня, я забираю навеки. А вам, братаны, могу предложить за нее откат. Сумму солидную, но разумную. Я стою в стороне, мое мнение, естественно, никого не интересует. Сутенеры ему отвечают: «ты, жидовствующий, сначала деньги давай, а потом подружку заберешь». Аркадий достает деньги и меня собирается забрать. И тут мои сутенеры искушения и не выдержали. Решили и деньги забрать, и меня у себя оставить. Сделали они это явно не подумав. Рядом джип стоял, как бы клиенты, с Аркадием не связанные. А оказались — это из бригады Хомяка бойцы, очень даже с Аркадием связанные. Сутенеры с Ленинградского шоссе им нечета, конечно. Короче, искал Аркадий новых сотрудниц для своего агентства экстремального секса «Уникум». Уж очень я ему понравилась. Ну, работать я в «Уникуме» начала. Это не Ленинградское шоссе, конечно, другой уровень. Но, схожу без хвастовства, и на меня спрос был. Но почти сразу Аркадий меня у себя на ночь оставил. Один раз, другой. А потом вообще к клиентам запретил выходить. Запретил — значит запретил. К тому времени я давно поняла, что здесь приказы выполняются беспрекословно. Лекцию на тему: «Почему ты его не любишь, и что со мной сделают, если я его не полюблю» мне прочитали очень доходчиво. Потом он на Кипр поехал на неделю и меня взял с собой. И спрашивает меня там как-то: «Слушай, кукла, а почему ты таблетки не принимаешь? Забеременеешь ведь». Я и рассказала ему, что забеременеть я не могу ни при каких обстоятельствах. Есть такое врожденное уродство, двухрогая матка называется. В такой матке беременность развиться не может. Поговорили и поговорили, дальше с ним живем. Я даже ему хамить иногда позволяла, чувствовала, что ко мне чувство испытывают не рядовое. А потом он мне как говорит: «У нас будет ребенок. Только беременной ты не будешь». «Приемный что ли?» — спрашиваю. «Не приемный, — говорит, — мой и твой. У тебя яйцеклетку возьмут, моей спермой оплодотворят и кому-то в матку вставят». Ну а дальше, вы, в общем, знаете. Привезли меня в роддом, положили в операционной, в руку укололи что-то, и я заснула. А через девять месяцев меня снова туда же привезли. Какая-то женщина, причем негритянка, родила ребенка. Новорожденную отдали мне, и Аркадий меня с малюткой сразу домой увез. Дома я на девочку посмотрела, и мне даже жутко стало. Лицо как у моей мамы один в один, только черноволосая, как Аркадий. А у нас в роду все блондины. Документы к тому времени о том, что я родила девочку в Сковском роддоме, были готовы, оказывается. Пожилой следователь все оформил. Я долго долбила Аркадия, чтобы он меня с той женщиной, которой беременность выносила, познакомил, а он все отнекивался, а потом согласился.
