Михаил Маковецкий - Героин
— «Мало ли что эволюция», — приговаривал мастодонт, топча неандертальцев. Это я к тому, что и Олигарх не бессмертен. Пожилой следователь, казалось, был всегда и будет вечно. Может и Олигарх скоро на покой уйдет?
— А что, есть что-то конкретное?
— «Господи, спаси!» — воскликнул атеист. «А вот это ты видел?» — ответил Господь. Есть, милый главный врач психушки, есть. Но что конкретно — я и сам не знаю. Но, даже если бы и знал, показывать раньше времени стиптиз-хоровод «Вот приедет барыня — барыня вам покажет» я не собираюсь. Здесь вам не агентство экстремального секса «Уникум» нашего друга Аркадия.
* * *— Капитан туп. Очень туп. Герпес на жопе Отчизны, можно сказать. Олигарх — его брат по разуму.
— Рыжая или ты нам даешь поговорить спокойно, или идешь баю-баюшки-баю. Вы не возражаете, Капитан?
— Я? Олигарх, ты же знаешь, я ярый противник плебисцитов сексуально непонятых подростков. Даже если это твои любимые женщины. Тьфу, в сторону запада, тьфу.
— Опять у этого мента национальное самосознание полезло. И кстати, Олигарх, почему он говорит о твоих любимых женщинах во множественном числе? По моим подсчетам я у тебя одна.
— Это он занял должность пожилого следователя и возгордился. Вносит раскол в личную жизнь любимого Олигарха и забывает, что пока он всего лишь исполняет обязанности. Причем с новыми должностными обязанностями он пока не справляется. Эдак, каждая кухарка захочет порулить и без того до полусмерти заруленным государством. Что скажешь, Капитан?
— Олигарх, не понукай, работа идет. Потихоньку вытаскиваю наружу все корешки пожилого следователя. Или они сами всплывают наружу. И потом, самое главное я уже сделал. Сразу после профилактической беседы со мной Челюсть приполз к тебе, Олигарх, на задних лапках и попросился под твое крыло. А Челюсть — это почти вся торговля наркотиками в Скове на сегодняшний день.
— Тут ты прав, Капитан. Где прав — там прав. Вприсядку Челюсть танцует, вприсядку. И руки сложены на грудях. Вот что значит руководителю организованной преступной группировки милицейской крыши лишиться. А при пожилом следователе гордо ходил по городу и орал, что он не пидар, а гей, наркоторговец чертов.
— Только ты, Олигарх, не зазнавайся и палку не перегибай. Не забывай, что основные деньги к нам все-таки идут от Челюсти. И, если как в прошлый раз, ты его прижимать к стенке начнешь — он себе какого-нибудь пожилого следователя снова найдет.
— Твоим прокуренным фальцетом только из-под нар кукарекать, Капитан. Я на ошибках учусь и без твоих подсказок. Раньше я у него две трети забирал, а сейчас треть. Куда дальше?
— И Ирку его не вздумай снова в постель затащить, иллюзионист ты анальный.
— Да нужна мне эта доярка-истеричка! Пусть спокойно лечится гипнозом в свободное от дойки время. Тем более что разве можно ее сравнить с моим рыжиком?
— «Сперма. Пути утилизации на международной космической станции» или «Капитан и Олигарх в поисках большого чувства». Что-то вы сексуальную тематику окончательно перешли, бедные слабоумные мальчики. Впрочем, бледная трепонема так пошла бы к твоим коричневым зубам, мой милый Капитан!
— Горячий привет работникам коммерческого секса. Рыжик, ты почему на нашего друга Капитана все время налетаешь, Дездемона ты Таврическая? А если я тебя сейчас спать пошлю, что будет?
— Соревнуетесь в скудоумии? Вы оба заслуживаете победы. По главной улице села идут двое в шинелях. Один из них — это Капитан. Второй из них — это не Капитан. Вопрос для слабоумных и плохо слышащих: кто второй?
— Ну, и кто второй? Раскрой нам раскосые и жадные глаза на суровую действительность, Анна ты моя на немытой шее.
Белую сакуру вышей, жена
На мое кимоно, что ж тебе делать еще?
Раз не стоИт.
— Какой-то ты сегодня туповатый, Олигарх. А второй — пожилой следователь и есть. Если он Капитаном так искренне воевал, то почему он его на свою должность рекомендовал? Ты об этом не задувался, Олигарх ты мой чистый и доверчивый, ведущий рубрики «Униженные и оскорбленные».
— Ну вот, опять на меня фекальные воды низверглись. Олигарх, или успокой ее, или я сам домой спать пойду. Надоело.
— Аннушка, Аида ты моя в телогрейке, ты змеюка, что ли?
— Я то? Я русалка. А еще я маленькая бесправная собачка, которой иногда разрешают тявкнуть, но на которую не обращают внимания, даже когда она заходиться в лае. Говорила тебе Олигарх сто раз и повторю еще тысячу. Бойся Капитана пуще этого дедка-пердунца пожилого следователя. Рано или поздно он тебя поможет тебе публично на тот свет отправится. Мгновенно умчался к праотцам, так сказать. Или посадит лет на десять. Помяни мое слово.
— Да-а, маленькая китайская собака чаю-чаю (можно и водки!) с синим языком. Анна, а чем, собственно, вызвана ваша сегодняшняя ко мне благосклонность?
— Да не страдай ты так, Капитан, не мучайся. Все равно бесполезно. Меж нами любви не будет. Просто мир странен и несправедлив.
— А все-таки?
— Первые подозрения относительно тебя, Капитан, у меня появились, когда я еще была худенькой малолетней проституткой, и ты, во время облавы, ударил меня в живот.
— О, Господи, она опять это вспомнила!
— Я где-то час в грязи лежала, пока в себя не пришла. Но когда я узнала, что пожилой следователь рекомендовал тебя исполнять его обязанности, мои подозрения относительно твоей морали и нравственности у меня еще более усилились.
— Рыжик, ты, чай, не с дубу ли рухнула? Да мы с Капитаном вместе начинали в тот год, когда ты родилась. И с тех пор идем вместе по жизни крепко взявшись за руки. А ты требуешь смазать его очко выделениями менструирующей сучки собачьей породы и выставлять голую задницу из кустов парка, где много кобелей. И все из-за того, что он когда-то тебя ударил. За дело кстати. Он от меня же получил команду провести там облаву, а ты стала в дверях и вступила в пререкания с ОМОНом.
— Но меня же можно было просто в сторону отодвинуть, во мне же только пятьдесят два килограмма веса!
— Аня, перестаньте! Не ударил бы тогда вас я, вас ударил кто-то из ОМОНовцев. Вы же вели себя очень нахально и мешали нам.
— Но мне же было тогда пятнадцать лет!
— Анечка, действительно, давай оставим эту тему. Что было, то было и постельным бельем поросло. Тем более что мне неприятно слушать о том, как тебя били.
— Капитан страдает базедовой болезнью, поэтому у него все время тупо-удивленный вид.
— Ну, это пускай, Капитан?
— Олигарх, твой Анна, в постоянных наскоках на меня, полона обаяния. Я, кажется, начинаю понимать, почему она стала твоей подругой. Да и округлилась она из-за беременности, что тоже пошло ей на пользу.
— Тут ты прав, Капитан. А еще я люблю смотреть, как она, из-за живота, ходит как утка. Рыжик, принеси мне с того угла комнаты что угодно по своему выбору.
— Иди к черту, Олигарх. И не поднимай меня вверх, я же высоты боюсь. И потом, я же в платье, дурак!
* * *— Голубчик, да вы выглядите как настоящий сумасшедший. Блистательная актерская работа, поздравляю вас.
— Я самый что ни есть натуральный сумасшедший и выгляжу соответственно, Аркадий. Вы все сделали, как я вас просил?
— Ноготь, моя мама-гинеколог всегда говорит, что следовать традициям оказывается гораздо дешевле, чем им не следовать. А я, миленький, прислушиваюсь к мнению моей мамы. Все сделано в строгом соответствии с вашими мудрыми указаниями. На утренней зорьке я появился у главного врача Сковской психиатрической больницы и предложил ему денег. Свою просьбу я мотивировал тем, что во вверенном ему приюте душевного нездоровья пребывает мой родственник. Ранее я передавал деньги на его достойное содержание через пожилого следователя, так как сам проживаю Москве. Но пожилой следователь куда-то пропал, и я решил моего душевно больного родственника поддержать морально и финансово лично. Главный врач взял деньги, после чего его лицо подернулось состраданием. При этом он пожелал услышать имя моего страдающего шизофренией родственника. И я назвал ваше имя, Ноготь.
— И он поверил? Обладатель такой благородной местечковой внешности, как вы, Аркадий…
— …И как будто сошедший с арийского плаката Ноготь. Главный врач чуть приподнял левую бровь, но развеял его сомнения. Я раскрыл страшную семейную тайну о том, что как мужчина я слаб и мало впечатлителен. А потому мне приходиться время от времени жениться на молоденьких пышногрудых блондинках, такова уж моя горькая доля. И вы, Ноготь, приходитесь родным братом моей теперешней супруги. По маме.
— Только такой тонкий человек как вы, Аркадий, и может успешно руководить агентством экстремального секса. Жаль только, что мне не посчастливилось познакомиться со своей родной сестрой по маме. Как ее зовут, кстати?
