Дарья Донцова - Маникюр для покойника
Я перебирала пальцами край куртки и мысленно подводила неутешительный итог – два трупа, и никаких документов. Пропала последняя надежда попасть в квартиру Кости и найти телефонную книжку. Хотя Рита обронила, будто он служил актером в театре «Рампа». Может, сходить туда, порасспрашивать коллег, вдруг что выплывет.
ГЛАВА 7
Я не слишком большая театралка и в храм Мельпомены хожу редко, но «Рампу» знаю. Несколько лет назад там поставили скандальный спектакль, и весь бомонд засветился на премьере, естественно, и мы с Мишей сидели в третьем ряду. В тот день на мне было черное платье, а из украшений – брильянтовые серьги. Я равнодушна к драгоценностям, но Миша частенько повторял: «Жена – витрина семьи. Надевай побольше камушков, а то подумают, что у меня дела плохо идут».
Парадный вход оказался заперт, пришлось идти со двора. У двери за столом читал газету крупный мужчина.
– Вам кого?
На секунду я растерялась, потом промямлила:
– Насчет Кости Катукова…
– Допрыгался, – неожиданно зло заявил дежурный, – добегался по чужим бабам, догулялся…
– Зачем вы так, человека убили…
Секьюрити махнул рукой:
– По нему давно пуля плакала, мразь, а не мужик, и чего к парню бабье льнуло – ни рожи, ни кожи, один гонор. Артист! Тьфу, слушать тошно. Да у него всех ролей три штуки, а в каждой – две фразы. Таких, с позволения сказать, актеришков пол-Москвы. Вон меня в прошлом году тоже на сцену выводили, сундук выносил в спектакле «Боярыня Морозова», и чего, тоже теперь нос задирать надо?
Да, похоже, Константин сильно чем-то насолил мужику…
– Идите в двенадцатую комнату, – неожиданно сменил гнев на милость стражник, – там администратор Лев Валерьянович, он похоронами занимается.
Я двинулась по узкому коридору, застеленному довольно потертой красной дорожкой. Пахло дешевой косметикой, пылью и потом. Двенадцатый кабинет оказался последним, я вежливо постучалась.
– Кто там такой церемонный? – раздался возглас.
Я толкнула дверь и оказалась в помещении размером с мой шкаф в бывшей моей спальне. Просто удивительно, как в таком крохотном пространстве уместились стол, стулья и допотопный сейф. Но самое большое удивление вызывал хозяин. Огромный мужик почти под два метра ростом, одетый в невообразимый кожаный костюм. Розовая рубашка совершенно не сочеталась с ярко-зеленым шейным платком, а золотой браслет и большая круглая серьга в левом ухе сильно напоминали о цыганах. Впрочем, и волосы у парня оказались «восточные» – темные, почти черные, вьющиеся мелкими кольцами. Сзади юноша стянул их резинкой, спереди на лоб падало что-то типа челки. Под стать внешности оказался и парфюм – тяжелый, удушливый запах неизвестного одеколона. Такой аромат издают загнивающие лилии, и у меня моментально заболела голова.
– Вы ко мне? – поинтересовался администратор.
– Дежурный сказал, будто похоронами Кости Катукова занимается Лев Валерьянович? – вопросом на вопрос ответила я.
– Да уж, – вздохнул «цыган», – приходится, Костя не имел семьи.
– Говорят, вокруг него крутилось безумное количество женщин.
– Страшное дело, – ухмыльнулся Лев Валерьянович, – сосчитать нельзя, ухитрялся одновременно крутить роман с пятью бабами! Вы только подумайте, пять сразу! Это же никакого здоровья не хватит! У него теория существовала: в каждой женщине есть изюминка, надо ее только отыскать… Погодите, – спохватился болтун, – а вы ему кем приходитесь?
Я удрученно молчала. Ответ на такой простой вопрос я забыла приготовить.
– Стойте, стойте, – воскликнул администратор, – догадался! Вы из милиции и пришли кой-чего узнать об убитом? Ведь я прав?
Интересно, чем я так похожа на представительницу правоохранительных органов? Вот уже второй человек принимает меня за оперативницу.
– Конечно, прав, – не дожидаясь ответа, ответил администратор. – Знаете, я обладаю экстрасенсорными способностями, могу головную боль убрать, а уж людей чую! Даже актеры врать перестали! Так что, если хотели скрыть факт своей принадлежности к славному племени синих шинелей, здесь это не пройдет.
И он противно захохотал, страшно довольный собой и своей проницательностью. Первый раз за всю жизнь мне пришла в голову мысль – врать очень просто, надо только чуть-чуть составить мнение о собеседнике и выложить ему то, что он желает услышать, подтвердить, так сказать, мнение о себе… Вот, например, Льву Валерьяновичу даже не придется ничего объяснять, сам придумал, сам поверил, сам страшно горд прозорливостью. Ну умела же я уходить, улыбаясь, со сцены, чувствуя в душе слезы и горечь? Отчего бы не попробовать чуть-чуть поиграть в жизни?
Я вздохнула и развела руками:
– Да, с таким человеком, как вы, непросто. Честно говоря, я придумала байку, будто являюсь одной из его бывших любовниц и хочу узнать день похорон, однако вы сразу меня раскусили!
Лев Валерьянович потер руки:
– Ну я бы вам не поверил! Совершенно не похожи на предмет Котькиного интереса!
– Почему, слишком стара? Кстати, сколько ему лет?
– Тридцать восемь, а насчет возраста вы не правы, годы для Котика не имели никакого значения, один раз он полгода провел с дамой, давным-давно отпраздновавшей пятидесятилетие. Просто всех его женщин объединяло одно – они были несчастненькие.
– Можно поподробней? – попросила я и устроилась поудобнее в продавленном кресле. – Желательно с именами, фамилиями и адресами…
Администратор хмыкнул:
– Я не вел его донжуанский список. Могу сказать только, что в театре полно молодых, красивых актрис, а Костя к ним даже не приближался.
– Почему?
– Ему нужны были дамы другого сорта, слегка ущербные, не слишком хорошо зарабатывающие, не больно умные и талантливые, с неустроенной личной жизнью. Знаете, такие аккуратно одетые, причесанные, абсолютно правильные, сидят в метро, кроссворды разгадывают. Они, как правило, отличные хозяйки и матери, жуткие зануды, не способные ни на какие экстравагантные поступки. Все у них по плану – покупка шубы, уборка, стирка… У меня от таких скулы сводит, а Котька только с ними дело имел, и еще ему нужно было, чтобы дама стояла чуть ниже по социальной лестнице, восхищалась им и закатывала глаза. С актрисами такое не проходит: тут подавай шубы, конфеты, букеты, терпи капризы, словом, стервы. А Котик сам желал быть объектом поклонения. До смешного доходило. Прикиньте на минуту: играем «Дон Кихота», три главные роли, пять второстепенных и куча проходных персонажей с двумя репликами типа: «Вот ваш обед». Костик имеет два выхода – в общей сложности находится на сцене полторы минуты. Потом занавес, все кланяются, зрители рукоплещут, и тут из зала выходит дама с огромной корзиной цветов. Наш Дон Кихот приосанился, думал, ему несут, да не тут-то было. Тетка прямиком к Костику и вручает розы. Народ чуть не умер со смеху, а он ничего, обрадовался…
– Назовите хоть какую-нибудь фамилию, – потребовала я.
Лев Валерьянович в задумчивости покрутил коробочку со скрепками, потом со вздохом произнес:
– Знаете, есть одна дама, которая может про него рассказать абсолютно все, ну прямо всю подноготную, только ключик к ней надо подобрать.
– Кто?
Администратор усмехнулся:
– Жена нашего охранника, Лена Литвинова. Костик с ней романчик завел, можно сказать, принципы свои нарушил. Он с замужними предпочитал не связываться, а тут оскоромился. Полгода такая любовь-морковь творилась. Сеня, муж, прямо черный ходил. Один раз даже подраться с Котькой хотел, мы их еле-еле растащили, ну а затем развод последовал. Ленка, наверное, надеялась, что кавалер из порядочности на ней женится, да просчиталась. С годок еще погужевались и – чао, бамбино, сорри! Так она за Котькой в три глаза следила, прямо гестапо! Хотите, я ей позвоню?
И, не дожидаясь моего ответа, он схватил телефон и затрещал в трубку:
– Ленуся? Занята? Сейчас к тебе женщина придет, вернее, сотрудница из уголовного розыска, ей поручили вести дело об убийстве Костика, ты уж ее встреть поласковее…
Из мембраны донеслись писк и гудки.
– Ладненько, – протянул администратор и повернулся ко мне: – Топайте в гладильню.
– Куда?
– Лена у нас костюмером работает, через сцену, налево вниз, потом по железной лестнице направо, у огнетушителя. Впрочем, пошли провожу…
Он резко встал, и я увидела у него на ногах ботинки на огромной, толстенной подметке, сантиметров десять, не меньше, обычно такую обувь носят низкорослые мужчины.
Путь по закоулкам длился минут десять. Сама бы я ни за что не нашла нужное помещение. Наконец Лев Валерьянович притормозил у обшарпанной двери и, рывком открывая ее, крикнул:
– Ленуська, принимай гостей!
– Никого не жду, – донеслось из глубины.
Администратор подтолкнул меня в спину:
– Идите, у нее просто плохое настроение.
Мы вошли в большое помещение, сплошь завешанное всевозможными платьями, костюмами и пальто, в воздухе сильно пахло пылью, и я уже приготовилась начать чихать, но нос почему-то даже не зачесался…
