Шарль Эксбрайя - Любовь и лейкопалстырь
– Я тоже не все здесь понимаю… Во всяком случае, Джонни, желаю вам успешно вернуть товар, иначе у вас могут быть большие неприятности… Хозяин не любит людей без способностей…
Его собеседник от возмущения даже подпрыгнул.
– Я – без способностей?! И это с моим прошлым? С моим "послужным списком"?
Марти критично осмотрел его.
– Быть может, это все в прошлом?
Это замечание погрузило Джонни в мрачные мысли, и собеседник притронулся к его плечу.
– Не время раскисать – нужно вернуть товар.
Толстяк в отчаянии поднял руки к небу.
– Да где же я их теперь найду?
– Они взяли билеты до Честера и обратно.
– Честер большой…
– Только не для влюбленных. Ставлю десять фунтов против одного, что они катаются на лодке по Ди.
– Почему?
– Потому что, если бы я был молодым и у меня была бы красивая девушка, то в Честере, да еще при таком солнце, я предложил бы ей прогулку по Ди…
* * *
Уложив пиджак на заднюю скамью лодки, Фрэнсис положил сверху шляпу и коробку со сладостями для Морин, сел за весла и стал быстро грести, чтобы достичь середины реки. Искусно разложив на коленях платье и опустив в воду правую руку, Морин, вопреки себе самой, старалась быть похожей на мифические создания, которыми мы восхищаемся, глядя на киноэкран. Работая веслами, Бессетт рассказывал о своей жизни, профессии, о взлетах и падениях, о своем будущем материальном положении и попытался ненавязчиво осведомиться у ирландки, насколько реально ему думать о создании семейного очага. Ее ответ был утвердительным. Затем наступила ее очередь рассказывать. Она сделала это абсолютно правдиво, ничего не скрывая от Фрэнсиса: ни своего низкого культурного уровня, ни реализма жизни в семье О'Миллой, не позабыв, однако, рассказать об их честности, единстве и любви друг к другу. Не упустила Морин и лицемерного замечания о том, что руководитель европейского отдела конторы Лимсея и сына, вероятно, должен будет найти себе спутницу жизни из своей среды. К великой радости Морин он возразил, что женитьба – дело слишком серьезное, чтобы решиться на него, не прислушиваясь к доводам сердца. На утонченно заданный вопрос она ответила спутнику, что, получив достаточно строгое воспитание, у нее никогда не было "друга" и что она вообще не склонна к флирту. Она считает, что сразу же нужно добиваться всего или ничего. Предупредив таким образом своего поклонника о невозможности различных в таком случае иллюзий, Морин окунулась в радость настоящего момента. Лодка тихо плыла по воде. Навстречу плыли другие лодки с влюбленными, считавшими себя единственными на свете. При встрече самые веселые из них шутливо приветствовали друг друга. Наконец, лодка Фрэнсиса и Морин приблизилась к правому берегу у рощи, деревья которой уходили корнями прямо в воду. Они причалили, привязали лодку, и Фрэнсис, взяв пиджак, шляпу и коробку, отвел Морин в тень. Они выбрали небольшую поляну и устроились на ней. Бессетт одел пиджак, следуя традиционным британским правилам хорошего тона. Сев как можно ближе к девушке, он стал ее уверять, что чувствует себя самым счастливым человеком на земле, и когда, со своей стороны, она сказала, что он ей тоже симпатичен, ему захотелось попросить разрешения поцеловать ее, но он не решился. Тогда он, наконец, передал ей коробку с конфетами.
– Вот, Морин… я кое-что купил для вас сегодня утром…
Она слегка покраснела, словно он подарил ей драгоценное украшение. Исключая семейные, это был первый подарок, который она получала за свою жизнь. Она рассматривала упаковку, не решаясь развернуть ее.
– "Брогби и Пауэлл"… Я не знаю такого магазина…
– Простите?
– Я сказала, что не знаю магазина "Брогби и Пауэлл".
– И я тоже.
Морин рассмеялась, подумав, что Фрэнсис из-за нее потерял голову настолько, что не помнил места своей покупки.
– Как это, ведь вы же купили эти конфеты там?
– Вовсе нет! Я купил их у Дикки Найвена на Седардейл Роут…
Говоря это, он склонился над коробкой и удостоверился в надписи на ней: "Брогби и Пауэлл". Что это могло значить? Вдруг он воскликнул:
– Но значит… этот тип был прав? Это его коробка! О!…
Он рассказал своей спутнице о случае в баре, который впервые свел его с Джонни. Она внимательно его выслушала и затем сказала:
– Если эта коробка принадлежит невежде, которого мы недавно встретили, где же тогда ваша? И если он действительно владелец коробки, то как объяснить, что он так легко вам ее отдал?
– В самом деле… Кроме того, она была у меня в руках, когда я зашел в бар, а на стойке, рядом с рюмками, больше ничего не было… Да, я совсем ничего не могу понять!
Более практичная Морин решила:
– Не проще ли открыть ее и посмотреть, что там?
Развязав ленту и сняв бумагу, они увидели коробку конфет, а когда подняли крышку,– среди ваты, которой была наполнена коробка, очевидно, чтобы избежать тряски,– круглую металлическую коробочку, похожую на те, что продают в аптеках с драже от кашля. У молодых людей вырвался вздох разочарования.
– Морин… я глубоко сожалею…
Коробочка была наполнена мелким белым порошком.
– Ну и ну!… Сахарная пудра?…
– В такой прочной упаковке? Что это, чья-то шутка?
– Не похоже, чтобы тот тип способен был шутить!
Они попробовали немного порошка, и у Морин скривилось лицо от горечи, наполнившей рот. Мысли Фрэнсиса быстро заработали: туманные слова его собеседника в баре, его непонятная фамильярность… Сомнений не было! Из-за коробки с этой надписью "Брогби и Поуэлл" тот его спутал с кем-то другим.
Сдавленным от волнения голосом Бессетт прошептал:
– Морин… боюсь, что я нечаянно вовлек вас в неприятную историю…
Он взял коробочку, аккуратно закрыл ее, а затем уложил и увязал все, как было прежде.
– Вы нечаянно взяли коробку сахарной пудры?
– Эта пудра похожа на кокаин, героин или еще какую-то гадость…
– Боже мой…
– Думаю, что лучше всего отнести ее моему другу, инспектору Хеслопу.
Не желая портить их первого дня, Морин предложила:
– Может быть, отложим это до вечера?
– Конечно, целые горы наркотиков не заставят меня лишиться вашего общества.
Это был самый подходящий момент. Они поцеловались, и это произошло само собой, поскольку теперь у них был общий секрет. Затем, позабыв о случившемся, они пустились в мечты о будущем и с восхищением отметили, что они полностью совпадают. Неизвестно, как долго бы продлились их мечты, если бы их не оборвал грубый голос:
– Ну что, голубки, вернемся на землю?
Перед ними стоял человек в клетчатом костюме. Снизу он казался гигантом. Фрэнсис и Морин вскочили.
– Опять вы? Однако, наглости вам не занимать!
– А по-моему, молодой человек, именно у вас ее предостаточно! Вы берете деньги и еще, вдобавок, уносите товар, чтобы еще раз перепродать его?! Это уже серьезно, очень серьезно… Это может вам стоить неплохого нырка в Мерси… Ну, ладно, хватит шутить… Отдайте мне вещицу… Мне это уже надоело!
Этот человек был крайне неприятен Морин, которая, как и все О'Миллой, не умела скрывать своих чувств. Она сразу же взяла инициативу в свои руки:
– Скажите, куча жира, а вам не хотелось бы искупаться в Ди, чтобы освежить мозги и научиться приличиям?
Тот с минуту разглядывал ее с восхищенным любопытством завсегдатая аукционов, собирающегося купить молодую кобылку, а затем, обернувшись к Фрэнсису, не удержался от замечания:
– А ваша подружка – ничего, а?
Бессетт как благовоспитанный человек ответил:
– Не могли бы вы подыскивать другие выражения по отношению к мисс О'Миллой?
Слегка растерянный Джонни еще раз внимательно посмотрел на них и сказал себе под нос:
– Черт возьми!… Честное слово, они сошли совсем с другого конвейера!…
Морин молчала слишком долго. Она поспешила наверстать упущенное время.
– Не все же могут родиться, как вы,– в зоопарке,– чертова горилла!
Обиженный Джонни обратился к Фрэнсису:
– Ваша куколка очень невоспитанна, милорд! Только ей лучше заткнуться, иначе я поставлю ей такой горчичник, что она, уже будучи бабушкой, все еще будет помнить о нем!
Эта угроза не испугала, а, наоборот, раззадорила ирландку, которая в детских баталиях с братьями научилась хорошо пользоваться ударами ног. Она подошла к Джонни и, глядя ему прямо в глаза, носком туфли ударила его по ноге. Он издал такой крик боли, что чайки, качавшиеся на волнах Ди, взлетели в воздух. Как только первые минуты недоумения прошли, он взревел:
– Эта дура хочет меня искалечить!
Морин допустила ошибку, оставшись на близком расстоянии от своей жертвы, чтобы порадоваться победе, которую она считала окончательной. Джонни со скоростью, поразительной для его веса, взмахнул рукой и дал ей такую оплеуху, что, потеряв равновесие, она упала на спину.
