Ирина Потанина - История одной истерии
«Внимание! Внимание!» — горланила сирена Здравого Смысла в моих мозгах, — «Нас несет куда-то не туда! Опомнись! Что за заискивание перед клиентом!»
Пришлось заставить себя опомниться. Выражение моего лица моментально приняло суровый и недружелюбный вид. Для убедительности, я достала блокнот и принялась что-то записывать. Издатель, наконец, положил телефонную трубку.
— Простите, — неуверенно начал он, всем своим видом выражая наивное удивление, — Я чем-то обидел вас? Мне вдруг показалось, что у вас резко испортилось настроение… Что-то не так?
О нет! Еще и приятен в общении! Это уж явное издевательство. Вообще говоря, я терпеть не могу мужчин, которые мне нравятся. Их появление на моем горизонте всегда влекло за собой такую массу проблем…
— Все так, — отрезала я, — К счастью, настроение не влияет на качество моей работы. Давайте перейдем к делу.
Шумилов, видимо, решил, что перед ним барышня с прескверным характером и, пожав плечами, полез за своим блокнотом. Так мы и сидели, упершись глазами в записные книжки и лихорадочно соображая, с чего бы начать разговор.
— Собью ли я вас с делового настроя, если предложу чаю? — поинтересовался, наконец, хозяин кабинета, решив, видимо, что для окружающей его сейчас реальности появление барышни с отвратительным характером является естественным.
Честно говоря, тон был сейчас единственной сухой частью меня, поэтому от любого горячего напитка я бы не отказалась. Но образ строгой деловой дамы не позволял мне радостно принять предложение.
— Нет, нет, не собьете. Если уж у неё какой настрой есть, то его ничем из ее головы не выбить, — чувствуя, что рискует остаться без чая, поспешила заверить хозяина Настасья.
— Секретарь сегодня выходная… Я пойду, поставлю чайник. Или…
Я поняла Шумилова с полуслова.
— Настасья, будь добра, разберись с чаем, — попросила я Сестрицу, — Сахар, заварка и чашки в прихожей на серванте, а чайник на тумбочке возле вешалки.
— Откуда вы знаете? — поразился Шумилов.
— Профессия обязывает замечать всё, — холодно ответила я, мысленно ставя себе плюсик. На самом деле обычно я не запоминала вообще никакие мелочи. Просто заранее предполагая необходимость продемонстрировать своё проф. мастерство, я нарочно постаралась зафиксировать в голове как можно больше из окружающей обстановки.
Настасья послушно вышла, и мы с Шумиловым остались одни. Наши взгляды вдруг встретились, и я невольно вздрогнула.
Нет, вы не подумайте, я вовсе не легкомысленная влюбчивая особа. Просто существует ряд мужчин, которые магнетически действуют на мою психику. Конечно, наличие в моей жизни Георгия не давало любой вспыхнувшей в душе симпатии перерасти во что-то большее. Но факт оставался фактом. В присутствии г-на Шумилова легкомысленной части меня стоило больших усилий оставаться хладнокровной и не начинать кокетничать или строить глазки.
Между прочим, я имела полное право на подобное поведение. Манеры Георгия в последнее время оставляли желать лучшего. Вот я и желала! И ничего удивительного, что встретив этого лучшего, я не испытывала ни малейших угрызений совести. В конце концов, Жорик сам виноват! Не нужно было впадать в свою любимую равнодушно-ироничную манеру общения. За мной нужно ухаживать, меня нужно носить на руках, мне нужно назначать свидания и являться на них исключительно с цветами и по водосточной трубе! Ну и что, что мы живем на первом этаже с решетками на окнах! Романтика от этого страдать не должна! В общем, ничего плохого в антиделовом настрое части меня по отношению к свежеприобретенному издателю не было. Ну, или почти ничего…
— Как называется ваше агентство? — так не вовремя отвлекая меня от борьбы с собственной совестью, спросил Шумилов.
— Э… — я вдруг с ужасом обнаружила полное отсутствие мыслей в голове, — Забыла, — честно призналась я, чувствуя, что впадаю в панику от собственной бестолковости, — Но обязательно вспомню. Должна вспомнить, по крайней мере.
Шумилов слегка расширил глаза и склонил голову на бок, но тактично промолчал. Рука его замерла над блокнотом для записей.
— Пишите просто: «Частный детектив Катерина Кроль», — посоветовала я, — К чему пустые раскланивания и грандиозные названия.
— Но… Я хотел бы навести кое-какие справки…
И вот тут меня понесло. Конечно, название нашего с Жориком агентства я уже десять раз вспомнила. Конечно, могла хоть сейчас продиктовать по памяти номера телефонов наших предыдущих клиентов, которые наверняка дали бы моей работе отличные рекомендации. Но делать это все я уже не хотела. Мгновенно вспомнилось всё. И моё отвращение к подобным «смотринам», и бесценность растрачиваемого на них времени, и испорченная прическа, разумеется. Плотина приличия вдруг перестала сдерживать меня, и невесть откуда взявшееся возмущение полилось через край.
— Господи! — не обращаясь ни к кому конкретно, воскликнула я, — Вы девочек хотите найти или сохранить репутацию чистюли, обращающегося за услугами только к самым модным специалистам?! Вы с кем работать собираетесь? Со мной, или с теми справками, что обо мне получите?! Нет, чтобы спросить, скажем, что я думаю об исчезновении актрис… Нет, чтобы поинтересоваться моим планом проведения расследования… Вам рекомендации подавай! Да знаете ли вы, как нелепо и несправедливо зарабатывается репутация в нашем городе? Необходимо просто напоить парочку сомнительных знакомых и под большим секретом рассказать им о деле государственной важности, которое лично тебе поручено расследовать. Желательно при этом произносить как можно больше громких названий, таких как Моссад, КГБ, Бен Ладан и Динамо Киев. Еще рекомендуется в конце беседы сделать вид, что осознаешь, как много лишнего сболтнул, и умоляюще глядя на собеседника, попросить сохранить всё услышанное в тайне. Уже через неделю выполнять вашу просьбу будет весь город. Многозначительно улыбаясь и подмигивая, тайну о том, сколь секретное дело вам поручено, будут хранить десятки влиятельных лиц нашего региона. Кончено, в Моссад никто не поверит. Решат, что слухи, как обычно, преувеличены и вы расследуете дело, максимум, на уровне городского головы. И вы верите подобным рекомендациям???
Во время своего монолога я не усидела и, поднявшись с кресла, принялась расхаживать по кабинету, оставляя мокрые следы на темно-сером ковровом покрытии. Шумилов смотрел на меня настороженно, с примесью сочувствия и легкого раздражения.
— Г-х-м, — вежливо ответил он, когда я, облокотившись на спинку своего кресла, застыла в позе ожидающего аплодисментов оратора, — Г-х-м.
Я мгновенно сникла, понимая, что переборщила.
Здесь нужно заметить, что, переобщавшись с одной подругой детства, я умудрилась перенять от неё совершенно несвойственную мне ранее пафосность и категоричность. Моя мама была права, когда утверждала, что я легко поддаюсь чужому влиянию, причем отдаю предпочтение негативным сторонам этого самого влияния. Нет, чтобы перенять от подруги деловую хватку или светские манеры… Увы, я заразилась её редким талантом раздувать трагедии из мелочей. Теперь, стоило мне заговорить о какой-то мелкой неприятности, как, увлекшись, я начинала рассказывать о ней, уже как о крупной трагедии. При этом я сама начинала верить собственным словам, накручивала себя и окружающих и делалась совершенно невыносимой в общении. Вот, как сейчас. Человек всего лишь хотел навести справки о нашем агентстве… Сейчас все так делают. Мода такая — наводить справки… Что здесь, собственно, плохого?
Мне сделалось стыдно.
— Катюш, я посижу в приемной, порассматриваю журналы, ага? — невинно поинтересовалась Настасья, занося в кабинет поднос с чаем.
Подозрительное отсутствие любопытства Сестрицы меня слегка насторожило. По идее, ей должно было быть дико интересно послушать мой разговор с Шумиловым.
— Пока вы говорили, к нам пришла моя племянница, — пояснил Шумилов, кивая на монитор, показывающий пространство перед подъездом, — Наверное, ваша, г-х-м, ассистент, хочет побеседовать с ней.
Понятно, Настасья выбрала замечательное время для заведения новых подружек! Впрочем, тем лучше. Не будет мешать при разговоре с заказчиком. Хотя, собственно, чему тут уже можно помешать? Все и так безнадежно испорчено.
— Простите, а почему вы заметили, как пришла племянница, а я нет? — насторожилась я.
— Ну… Вы были увлечены разговором.
— Но не настолько же, чтоб не услышать звонок! Как работает система допуска в ваш кабинет?
От подобной наглости Шумилов слегка оторопел.
— Ну, знаете ли… Это не совсем корректный вопрос.
— Простите, — совсем смутилась я, — Для того вы и ставили эту систему, чтобы не всякий знал, как она работает…
— В общем, именно так, — Шумилов, улыбнувшись, кивнул.
