Иоанна Хмелевская - Роман века
Я удивилась, как он до сих пор не разоблачил обман, но в то же время возникло ощущение, что это вовсе не то, чему следует удивляться, и вообще, дело не в этом, а в чем-то другом. Есть здесь что-то такое, чего я не понимаю, и от этого, все кажется ненормальным…
Я мыла посуду на кухне, старательно пропуская приборы использованные мужем, когда он вдруг просунул голову в дверь.
– Где утюг? – безразлично спросил он.
Нож и вилка вылетели из рук. Опять началось!.. Я не имела никакого понятия, где может быть утюг, так же, как до сих пор не обнаружила швейные принадлежности. Я почувствовала, что меня снова охватывает паника. Я тут же прокляла Басеньку за идиотскую идею спрятать все от него и от меня.
– Там где и должен быть, – сказала я раздраженно. – А если нет, то в другом месте. У тебя есть глаза, можешь и сам поискать.
Муж уныло посмотрел на меня, заколебался, как будто хотел что-то сказать, но отказался. Он пожал плечами и убрал голову.
Я кончила мыть посуду и приступила к поискам утюга. Что, черт возьми, могла с ним сделать Басенька? Может выбросила в окно, как те тарелки, и теперь он лежит в саду и ржавеет?.. Что бы она с ним ни сделала, я должна знать, потому что Басенька – это я.
Муж отказался от глупых вопросов и тоже искал, пытаясь скрыть поиски от меня. Точно также я скрывала свои от него. Мы вдвоем посвятили себя одной цели, до тех пор пока утюг не заполнил собой весь мир.
Исследуя в двадцатый раз кухонные закутки, я услышала, как муж вышел в прихожую и начал рыться в шкафу под лестничной клеткой. Я решила подождать пока он закончит. Шум раздавался довольно долго, наконец он затих, я подождала еще немного, после чего, уверенная, что муж удалился, выглянула в холл.
Он стоял над пылесосом, тряпками и щетками, извлеченными из шкафа, как символ нужды и отчаяния, и чесал голову рукой сжимающей очки. При моем появлении он смешался, в глазах его мелькнула паника, он торопливо надел очки и начал запихивать все обратно в шкаф.
– Конечно! – сварливо произнес он. – Нет и этого… Ну… Вообще ничего нет!
Было понятно, что нет не вообще ничего, а только утюга. Я стояла, как соляной столб, смертельно удивленная, поскольку мне пришло в голову, что он меня боится. Самым настоящим образом боится меня так же панически, как и я его. Мы боимся друг друга, где в этом смысл, где логика? Я-то понятно, но почему он?!.
Я попыталась над этим задуматься, но утюг помешал. Чтоб они треснули, и Басенька и пан Паляновский! Не в силах оторваться от проклятого предмета, я решила обнаружить его, используя дедукцию, хоть и сомневалась, справится ли дедукция с этой идиоткой. Муж сбежал из холла. Я стояла и думала.
Утюг должен лежать там, где гладят, вместе с гладильной доской. Гладильной доски я тоже нигде не видела, а она побольше утюга и поместится не везде. Вообще-то в этом доме есть прислуга, она гладит, если не на кухне, то где? Не в подвале же, не в ванной! Где может гладить служанка?.. Конечно в своей комнате!
Я обрела способность двигаться. Гладильная доска стояла за шкафчиком в комнате прислуги, утюг находился рядом – на полочке. Я чуть было не помчалась поделиться радостным открытием с мужем, но к счастью меня остановила следующая трезвая мысль.
Утюг действительно был там, где должен, почему же он не мог его найти? Не знает, что в доме есть прислуга?.. Допустим, что он никогда в жизни ничего не гладил, даже подштанников, допустим, о работе прислуги он не имеет понятия и вообще ею не интересуется, допустим, что утюг понадобился ему в первый раз… Порядок – возможно, он не знал, где он стоит. Искать он тоже имел право, но почему в таком страхе передо мной?!
Мысли смешались окончательно, понять этого не удавалось никак. Я подумала, может, он делает что-то нелегальное, мошенничает, жульничает, злоупотребляет, черт знает, что еще, и боится, что Басенька все узнает. Этот звонок от Викторчака, когда он не хотел разговаривать при мне… А может, он знает, что Басенька – это не я, то есть я – это вовсе не Басенька, он не боится настоящей Басеньки, но боится подставной, а свои мысли, по неизвестным побуждениям скрывает, притворяясь, что принимает меня за свою настоящую жену, и боится, чтобы я не поняла, что он притворяется…
Я почувствовала, что от избытка страха и его причин, сама того и гляди свихнусь. Я запуталась в рассуждениях. Что-то во всем этом было очень странное…
Выходя на прогулку, у подножия лестницы я столкнулась с этим несчастным, испуганным и нервным придурком, мне стало его немного жалко.
– Конечно, утюга ты не нашел? – пренебрежительно спросила я. – Я же говорила, что он на месте. В комнате прислуги. Не знаю, где твои глаза и ум.
– Я не видел, – пробормотал придурок, хмуро посмотрел на меня и скрылся в кухне.
С прогулки я вернулась довольно поздно, ничего плохого не ожидала и полностью была занята единственной темой, а именно – размышлениями о жене блондина из автобуса. Я уже в третий раз встретила его в скверике, у меня создалось впечатление, что он шатается там по вечерам от того, что с ней поссорился. Другого повода для его прогулок я найти не могла.
Я открыла двери, вошла в прихожую и на пороге комнаты увидела мужа, угрюмого, надутого, глядящего на меня жутким взглядом. Он по-наполеоновски сложил руки и издавал какое-то странное булькающее бурчание. Я невольно остановилась, немного обеспокоившись и не зная, что это может значить. Муж внезапно сделал выпад ногой в прихожую.
– Негодяйка!!! – неожиданно громким басом зарычал он.
Я опешила. Я ожидала всякого, но не такого! Что на него нашло?! В полном ошеломлении я уставилась на него, не понимая причин такого странного поведения.
Муж убрал ногу, сделал выпад другой, это стало похоже на гимнастические упражнения, взмахнул руками, некоторое время казалось, что он пытается что-то вспомнить, наконец он погрозил мне кулаком:
– Шлюха!!! – для разнообразия дискантом завыл он. – Я знаю все!!! Я не дам марать свое имя по сточным канавам!!!
Я окончательно остолбенела. Ради бога, какие сточные канавы?! О чем речь, о грязи в скверике? Да, действительно, там грязно, но никакого имени я там не марала, только Басенькину обувь… Нажрался он что-ли?.. Я с удивлением смотрела на него, не могла ни с чем связать этот цирк, и вообще, не зная что делать. Принять участие в скандале, повернутся и убежать, обидеться?.. Никаких инструкций по этому вопросу я не получала…
– Мне надоели твои любовники, больше я этого не потерплю!!! – сходил с ума муж, не переступая порог комнаты. – Ты моя жена!!! Убью гада!!! Убью!!!
Гадом, которому угрожала опасность, мог быть только пан Паляновский. В качестве Басеньки я должна была позаботиться о сохранности почитателя и успокоить мужа. Законный владелец продолжал рычать, как раненный буйвол, сбивая меня с мысли.
– Заткнись!!! – внезапно крикнула я, еще пронзительнее его. – Люди услышат!!!
Муж на полуслове остановился и застыл с кулаком, поднятым вверх. У него свалились очки, он поймал их и насадил на нос. Я брезгливо постучала себя пальцем по лбу и направилась в сторону лестницы.
– Я вообще не собираюсь говорить с тобой таким тоном, – гордо и обиженно сказала я. – Ни по каким сточным канавам я не хожу, перестань сходить с ума. Странные какие-то манеры…
Я начала подниматься наверх, остановилась посередине лестницы и повернулась:
– Если тебе что-то не нравится, можешь со мной развестись, – примирительно добавила я. – А вульгарных скандалов прошу избегать.
Муж обрел способность к движению и даже как бы обрадовался.
– Про развод можешь забыть, – сказал он нормальным голосом с отчетливым удовлетворением. – А с твоими поклонниками я разберусь. Я отлично знаю, чем ты занимаешься.
Я не удостоила его ответом, потому что все это казалось бесконечно дурацким и лишенным всякой логики. Если он знает, чем я занимаюсь, то цепляться не должен, не к чему. Может, посылаемые за мной типы, которых я, кстати, до сих пор не видела, со скуки что-нибудь придумали, а он им поверил. Эдак может дойти и до того, что блондин в скверике заговорит со мной и получит по морде…
Два дня мы совсем не разговаривали. На третий день муж нарушил тишину.
– Я еду в Лодзь, – без предисловий сообщил он, заглянув в мою часть мастерской. – Будь добра, отвезти меня на вокзал.
Я не протестовала, потому что он произнес это таким тоном, будто доставка его на вокзал принадлежала к таким нерушимым традициям, как путешествие с рисунками к Земянскому. Слава богу, я знала, где вокзал. Кроме того, несколько часов полного спокойствия, без забот о лице, без парика, казались мне райским отдыхом. Если я его не отвезу, он может вообще не поехать.
– Когда вернешься? – спросила я по дороге, надеясь, что не раньше чем через неделю.
Он подозрительно посмотрел на меня:
– Как всегда, завтра. Очень рано, на рассвете.
![Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]](/uploads/posts/books/161891/161891.jpg)