Кейт Мортон - Дом у озера
Только дойдя до поворота, она прижала рукопись к груди и со всех ног бросилась к дому, ничего не видя от слез.
Ну почему она все неправильно поняла? Элис сидела на садовой скамейке в беседке и размышляла, а вокруг бурлил праздник. В памяти вставал год их с Беном знакомства. Он всегда был рад ее видеть, внимательно слушал, когда она рассказывала о своих писательских опытах и о своей семье, даже давал советы, если Элис жаловалась на мать и на их разногласия. Элис впервые встретила такого отзывчивого человека.
Да, он никогда к ней не прикасался, во всяком случае так, как этого хотелось Элис, а ведь Дебора часто говорила о молодых людях и их похотливом, развязном поведении. Элис предполагала, что Бен просто ведет себя как настоящий джентльмен. В этом-то и проблема. Элис слишком много предполагала. Видела только то, что хотела видеть: отражение собственных желаний.
Удрученно вздохнув, она огляделась, ища мистера Ллевелина. Его все нет. Пора уходить. Надо же, она с таким трудом притащилась сюда, а он где-то ходит! Наверное, нашел себе более приятную компанию, вот и опаздывает. Придет сюда, а Элис уже не будет. Так ему и надо!
Но куда ей пойти? К гондолам? Нет, они слишком близко от лодочного сарая. Домой? В доме везде слуги, мамины шпионы будут только рады наябедничать, что Элис не послушалась. Танцплощадка? Вряд ли. Меньше всего ей сейчас хотелось скакать с веселыми возгласами, и потом, скажите на милость, с кем там танцевать?
Вот она, горькая правда. Ей нечем заняться, и нет никого для компании. Неудивительно, что Бен ее не любит. А за что ее любить? До полуночи всего десять минут, скоро начнут запускать фейерверки, а она одна-одинешенька. Ни надежд, ни друзей, и, похоже, нет смысла продолжать это существование.
Элис увидела себя со стороны, вернее, как будто сверху. Одинокая, трагическая фигура в своем самом лучшем платье сидит, обняв колени; девушка, которую в семье никто не понимает.
И правда, она немного похожа на девушку-иммигрантку, тоскующую на причале после долгого морского путешествия. Есть что-то необычное в ее ссутуленных плечах, наклоне головы, в красивой прямой шее. На самом деле это стойкая девушка, ей пришлось столкнуться с тяжелым горем. Всю ее семью убили (как? ужасно, трагично, детали пока неважны), но она полна решимости отомстить за смерть близких. Элис выпрямилась, медленно сунула руку в карман, погладила записную книжку. Думай, думай…
Девушка одна в целом мире, обездоленная, брошенная на произвол судьбы теми, кому, казалось бы, могла доверять. Ничего, она одержит победу!.. Элис торопливо встала, почувствовав, как внутри разгорается искра воодушевления. Дыхание участилось, в голове закружили мерцающие мысли-идеи, которые нужно было связать в одно целое. Нужно подумать, выстроить сюжет, но где?
Лес! Туда-то она и направится. Прочь от праздника, прочь от всех этих глупых веселящихся людей. Не нужен ей ни Бен, ни мистер Ллевелин. Ей вообще никто не нужен. Она – Элис Эдевейн, и она умеет слагать истории.
* * *Они должны были встретиться в лесу через пять минут после полуночи. Только увидев, что Бен ждет, Элеонор поняла, что почти весь вечер сдерживала дыхание, боялась, что план сорвется.
– Привет, – сказала она.
– Здравствуй, – ответил он.
До странности формально. Только так они смогут справиться с тем, что предстоит сделать. Они не обнялись, скорее, соприкоснулись предплечьями, локтями, запястьями в жалком подобии былой близости, к которой оба привыкли. Сегодня все было по-другому.
– Все спокойно? – спросил он.
– Я встретила на лестнице горничную, но она торопилась – собирала бокалы для шампанского.
– Может, это и к лучшему. Тебя видели на месте происшествия задолго до того, как оно случилось. Меньше подозрений.
Элеонор вздрогнула от его прямолинейности. «На месте происшествия», «меньше подозрений»… Как до всего этого дошло? Внутри, грозя сбить с ног, поднимались паника и смятение. Внешний мир – лес рядом, веселое гулянье поодаль – словно затянуло дымкой. Элеонор от всего отрешилась. Не было ни освещенного фонариками лодочного сарая, ни смеющихся и флиртующих гостей в шелковых и атласных нарядах, ни озера, ни дома, ни оркестра; существовал только их план, который совсем недавно казался разумным и логичным.
Сзади просвистела ракета, поднимаясь все выше и выше, пока не взорвалась мириадами красных искр, падающих в озеро. Сигнал к действию. Красочное зрелище должно было продлиться тридцать минут. Элеонор заранее попросила пиротехника устроить такой фейерверк, какого здесь еще не видели, разрешила всем слугам посмотреть на шоу, а Дафид отвлекал Элис.
– Пора, – сказала она. – У нас мало времени. Меня будут разыскивать.
Глаза привыкли к темноте леса, и теперь Элеонор довольно хорошо видела Бена. На его лице читались сомнение и жалость, темные глаза пристально смотрели на Элеонор, ожидая, что ее решимость дрогнет. Сейчас легко сказать: «Думаю, мы делаем ошибку» или «Давай еще немного подумаем» – и спокойно разойтись. Все бы кончилось, даже не начавшись. Но она собралась с силами и подошла к крышке люка, который вел в туннель.
Может, Бен не пойдет за ней, мелькнуло у Элеонор в мозгу. Тогда она пошла бы домой одна, оставила малыша спать в кроватке и вернулась бы к гостям, словно у нее нет ни забот, ни печалей. А назавтра встретилась бы с Беном. Они удивленно качали бы головами и недоумевали, как так произошло, что они едва не совершили безумный поступок? Не иначе как folie à deux, помешательство на двоих.
Но даже думая об этом и чувствуя, как на душе становится легче, Элеонор знала, что отсрочка ничего не решит. Энтони чувствует себя хуже, чем когда-либо. Тео в опасности. А еще случилось нечто невообразимое – вернее, катастрофическое! – Дебора и Клемми узнали об их с Беном отношениях. От одной мысли, что дочери знают о ее измене, Элеонор хотелось сжаться до размеров пылинки и улететь. А это признак слабости, которая только усиливает чувство отвращения к себе. Нет, их план, ужасный, немыслимый план – единственный способ предотвратить трагедию.
Элеонор замерла. В лесу что-то двигалось. Она увидела – или услышала? – в темноте какое-то движение. Неужели там кто-то есть? Может, их заметили?
Почти не дыша, она вгляделась в деревья. Ничего. Показалось. Всего лишь ее нечистая совесть.
Тем не менее лучше не медлить.
– Быстрее! – прошептала она. – Следуй за мной по лестнице.
Спустившись, Элеонор отошла в сторону, чтобы дать место Бену в узком туннеле с кирпичными стенами. Бен закрыл крышку люка, и их окутал мрак. Элеонор включила фонарик, который припрятала здесь раньше, и по узкому проходу пошла к дому. В туннеле пахло землей, плесенью и бесчисленными приключениями детства. Элеонор вдруг захотелось снова стать ребенком. Ни тебе тревог, ни тебе волнений, лишь одна забота: чем заполнить бесконечный солнечный день. Рыдание подступило к горлу, грозя вырваться наружу, и Элеонор сердито затрясла головой, кляня себя за слабость. Нужно быть сильной. Завтра утром обнаружат пропажу, объявят поиски, вызовут полицию. Будут допросы и расследование, и Элеонор придется играть свою жуткую роль, а Бен к тому времени исчезнет.
Бен. Элеонор слышала за спиной его шаги, и у нее снова мелькнула горькая мысль, что его она тоже потеряет. Всего лишь через несколько минут он повернется и уйдет, и она больше никогда… Нет. Элеонор стиснула зубы и заставила себя думать только о пути по туннелю. Шаг за шагом, с единственной остановкой возле ступенек, которые вели наверх через проем в стене дома. Застоявшийся в туннеле воздух пах землей, в луче света почти неподвижно висели пылинки. Элеонор подумала, что, когда они с Беном войдут в дверь, обратного пути не будет. Она собиралась с силами, чтобы подняться по лестнице, как вдруг Бен схватил ее за руку. Элеонор удивленно повернулась.
– Элеонор, я…
– Нет, – сказала она, и в узком кирпичном пространстве голос прозвучал неожиданно глухо и невыразительно. – Бен, не надо.
– Мне больно прощаться.
– Тогда не прощайся.
По повеселевшему в свете фонаря лицу Бена Элеонор догадалась, что он ее неправильно понял. Решил, что ему можно остаться. Элеонор торопливо добавила:
– Не говори «до свидания», просто делай то, что нужно.
– Должен быть какой-то другой выход!
– Нет.
Другого выхода не было. Если бы он существовал, Элеонор его нашла бы. Она думала об этом до умопомрачения, но так ничего и не придумала. Даже мистер Ллевелин не смог предложить приемлемую альтернативу. Невозможно сделать так, чтобы всем было хорошо, чтобы все были счастливы. Оставалось только одно – главный удар должна принять на себя Элеонор. Вначале Тео растеряется, возможно, будет плакать, однако он еще маленький и скоро все забудет. Элеонор поверила Бену, когда он сказал, что любит ее и хочет быть с ней, но он – бродяга, дорога у него в крови, со временем он все равно бы ушел. Нет, больше всего страданий выпадет на ее долю, она будет скучать по ним обоим, как луна скучает по солнцу, будет всегда задаваться вопросом…
