Не выходи из дома - Льюис Сьюзен

– Приятно слышать, – холодно отозвалась Дженна.

На ее взгляд, сотрудники школы были виноваты не меньше, чем сама Дженна, за то, что не пресекли все на корню, и в свое время она поднимет этот вопрос.

– Уверен, вы понимаете, – продолжил директор школы, – что мы не в состоянии отслеживать все, что происходит во внеурочное время, но я уверен, зачастую Пейдж запугивали прямо в стенах школы, поэтому не сомневайтесь, что мы примем надлежащие меры. Мы будем выносить решение, когда выслушаем всех участников этой истории.

Поморщившись при слове «история», которое прозвучала так, будто это какой-то анекдот, который можно передавать из уст в уста, пока не услышишь что-то получше, Дженна сказала:

– У вас есть новости об Оливии Мастерс?

– Она, по-видимому, все еще в больнице, но доктора сказали, что она проснулась и даже села. Я пытался дозвониться до ее родителей, но они не перезвонили. Уверен, тут более эффективной будет работа полиции.

– А Оуэн в школе?

– Нет, не пришел.

Не удивившись, Дженна сказала:

– Хорошо, я вам сообщу, когда Пейдж готова будет пообщаться.

Она повесила трубку и переключилась на другой входящий вызов.

– Это Лесли Маринер, я получила ваше сообщение.

– Ах да, спасибо, что откликнулись. – Дженна повернулась к Ханне и одними губами сказала сестре, кто звонит. – Я тут подумала и хочу спросить, возможно ли выдвинуть обвинения против Келли Дарем и ее родителей?

Ханна подняла брови.

– Родителей? – эхом переспросила она.

Дженна кивнула. По ее мнению, они были так же ответственны за поведение дочери, а то и больше. Сержант Маринер вздохнула:

– Я боялась, что вы начнете думать об этом, хотелось бы вам чем-то помочь, но единственная статья, под которую попадают подобные дела, это преследование.

– Тогда начнем с этого.

– …но уголовные суды редко применяют подобную статью за травлю, особенно если это может закончиться тем, что преступником будет объявлен несовершеннолетний.

Дженна пришла в ярость:

– То есть это нормально, что моя девочка пострадала от их рук, но не нормально заставить их ответить за свои поступки? Вы это имеете в виду?

– Я понимаю вас, честное слово, на вашем месте я чувствовала бы то же самое, но я работаю уже давно и понимаю, под каким углом это дело будет рассматривать уголовный суд. Они предпочитают, чтобы с ситуацией разбирались родители, школа или социальные службы.

– А если Пейдж и правда покончила бы с собой? Тогда уголовный суд зачесался бы?

– Вполне вероятно, что и тогда не стали бы возбуждать уголовное дело, если доведение до самоубийства не было сопряжено с реальным, так сказать, физическим содействием в его совершении.

– То есть эти детки могут войти на сайт или отправлять СМС любому, подталкивая на страшный суд, а закон ничего против не имеет?

– Миссис Мур, я расстроена этим обстоятельством не меньше вашего…

– Не думаю.

– …но могу лишь сказать вам, что все обстоит так, а не как бы мне хотелось. Если вы спрашиваете меня, нужно ли привлекать их к ответственности, то да, в определенных случаях я так и делаю, и после того, как они ощутят на себе всю силу закона, то дважды подумают, прежде чем снова кого-то задирать. Но, боюсь, не все в моей власти. Вы, педагоги и общественные комитеты должны попытаться найти лучший способ, как с ними поступить.

Понимая, что диалог зашел в тупик, и памятуя, что она в любом случае не собиралась ничего делать, не посоветовавшись с Пейдж, Дженна сказала:

– Я благодарна вам за чистосердечие. Спасибо. И последний вопрос. Если мы все-таки решим, что не хотим спускать все на тормозах, можно выдвинуть частное обвинение? [57]

– Не вижу ничего, что бы вам помешало, но стоит поговорить с адвокатом.

Повесив трубку, Дженна сказала Ханне:

– Я никогда не смогу себе этого простить, разумеется, просто нужно было понять…

– Я могла бы помочь, – напомнила Ханна, – и обещаю, если Пейдж захочет, то я помогу ей пройти весь путь до конца.

Дженна была очень тронута.

– Нужно будет выбрать удобный момент, чтобы задать ей этот вопрос, но, думаю, сначала стоит переговорить с Ричардом, чтобы удостовериться, что это осуществимо, поскольку мы не можем просить ее идти в суд, а потом огорошить новостью, что это невозможно.

– Я вынужден посоветовать не делать этого, – сказал ей Ричард тем же вечером. – Не потому, что я считаю, будто у вас нет оснований. В соответствии с разделами два и четыре «Акта о защите от преследования», скорее всего, основания найдутся, вот только уголовному суду это не понравится, кроме того, вы должны отдавать себе отчет, каким стрессом это будет для Пейдж, а она и так натерпелась.

– О ней я беспокоюсь в первую очередь, – заверила его Дженна, – просто хотела узнать, возможно ли возбудить тяжбу, если Пейдж решит, что она этого хочет.

– Ну, я вам уже ответил, думаю, вам нужно принимать в расчет и то, против какой семьи вы выдвинете обвинения.

– Я не позволю им запугать меня, – с жаром заверила Дженна. – Люди, которые совершали преступления, должны расплачиваться так же, как и все остальные.

Никто не смотрел на Джека, который тихонько сидел в одном из кресел, хотя Дженна и ощущала кожей степень его дискомфорта. Интересно, казался ли он ей когда-либо более жалким, находящимся не в своей тарелке. Такое впечатление, что внутри он рассыпался на мелкие кусочки, целой осталась лишь внешняя оболочка.

– Все это лишь теоретизирование, пока мы не поговорили с Пейдж, – напомнила им Ханна.

Ричард кивнул:

– Как она сегодня?

– Много спала, покушала, – ответила Дженна. – Думаю, и то и другое – хорошие знаки.

– Она беспокоится об Оливии Мастерс, – напомнила ей Кей.

Дженна пояснила Ричарду:

– Мы еще не до конца разобрались, но, по-видимому, Джули Моррис – это Оливия Мастерс, сестра Оуэна Мастерса. Вы случайно не знакомы с ее родителями?

Ричард покачал головой:

– Вроде нет, даже не уверен, что когда-либо видел их.

Дженна посмотрела на сестру и мать.

– Ну, мы знаем лишь то, – сказала Ханна, – что с девочкой творится что-то странное, но не думаю, что удастся выяснить подробности, пока ее не отпустят из больницы.

– Думаю, мне пора, – сказал через пару часов Джек.

Ричард ушел не так давно, как и Кей, и Ханна. После этого Джек и Дженна укладывали младших спать, что заняло больше времени, чем обычно.

Уловив его отчаяние, Дженна успокоила:

– Она придет в себя.

Он кивнул и потянулся за курткой.

– Что ты думаешь о частном обвинении? – спросила она, пока Джек одевался. – Я знаю, что ты высказался «за», но после этого никак не комментировал.

– А что тут скажешь? Ты уже все решила. Если Пейдж захочет, то нужно так и сделать.

– «Но»? Я чувствую, что есть какое-то «но».

Джек на минуту задумался, решая, стоит ли продолжать, а потом произнес:

– Хорошо, я думаю, что вся эта тяжба нужна тебе, чтобы доказать себе и остальному миру, что ты замечательная мать, которая готова на все, чтобы наказать обидчиков дочери. Проблема в том, что мы уже подвели ее, и все это понимают. Нас не было рядом, ни тебя, ни меня, когда она в нас нуждалась, и никакие судебные разбирательства этого, увы, не изменят.

Дженна смотрела на него в упор. Он сказал правду, которую она упорно не замечала, и правда ей не понравилась.

– Ты сама спросила, – буркнул Джек.

– Ты прав, – в конце концов сказала Дженна. – Я поставила во главу угла себя и свою жажду мести и все еще готова ради мести на все что угодно, но обещаю, что ничего не произойдет, если Пейдж не захочет.

Все еще глядя Дженне в глаза, Джек проговорил:

– Я не сомневаюсь в тебе. И для справки: ты замечательная мать.

Дженна не согласилась, но решила перевести все в шутку:

– Моя очередь сказать, что ты замечательный отец?