Энн Перри - Покойник с площади Бедфорд
Создавалось впечатление, что если Каделл и ездил по каким-то частным делам, то пользовался он при этом кебом или другими видами общественного транспорта, либо же у него был компаньон, который и возил его в своем экипаже – хотя это было маловероятно.
Может быть, в этом и была разгадка? В наличии сообщника?
Суперинтендант понял, что ему необходимо еще раз пересмотреть все документы Лео, перечитать все хранившиеся у него письма и выяснить, нет ли там намека на еще одного участника заговора, свидетельства того, что дипломат занимался шантажом не один.
Томасу предложили ланч, который он съел в столовой для прислуги. Относились к нему достаточно любезно, однако горе слуг было очевидным, и разговоров с полицейским они не вели.
Затем Питт возобновил свои изыскания и до вечера просматривал письма и документы во всех ящиках и шкафах. Он даже пролистал все книги, стоявшие на полках в кабинете. Это была личная комната Каделла, и убирать ее разрешалось только в его присутствии. Именно в этой комнате он хранил все документы, которые иногда приносил из министерства для работы на дому.
Томас опросил всех слуг на предмет отправки каких-нибудь писем утром, накануне смерти Каделла, или в утро его смерти, но никто ни о каких письмах не слышал, будь то письма к Данрайту Уайту или к кому-нибудь другому.
В столе умершего Питт не смог найти никаких следов клея, а его бумага для записей слегка отличалась по размеру и текстуре от той, на которой писались другие письма. Создавалось впечатление, что Каделл писал их не дома. Но не мог же он заниматься этим в Форин-офис? Или существовало какое-то третье место, о котором никто ничего не знал?
Единственным, что привлекло внимание суперинтенданта, была короткая запись на полях ежедневника Лео: «Балантайн все еще беспокоится о Кью. Он не дурак. К этому надо отнестись серьезно».
В конце концов полицейский поблагодарил Теодозию и отправился на Бедфорд-сквер. Сам он уже побывал в Кью, и Шарлотта говорила на эту тему с генералом; но, может быть, ему удастся узнать, что конкретно беспокоило Балантайна в этом приюте?
Томас не верил, что это что-то ему даст, но должен был выполнить свою работу до конца.
Когда лакей впустил суперинтенданта в дом генерала, ему сразу пришлось столкнуться с ледяной надменностью Огасты. Она была одета в серое в полоску платье и выглядела просто потрясающе. На Питта сразу же нахлынули мысли о прошлом, о ее мужестве и решительности в те тяжелые дни и о том одиночестве, которое теперь стало неотъемлемой частью ее жизни. В этой женщине не было видно счастья – одна холодная сила. Ее можно было бояться, ею можно было восхищаться, но вот жалости она не вызывала.
– Ну, и что за трагедия случилась на этот раз, мистер Питт? – спросила она, подходя к полицейскому с грациозностью, которая делала ей честь, принимая во внимание ее возраст. В ней не чувствовалось ни малейшей слабости, ничто не говорило о ее возможной ранимости. – И что именно заставляет вас думать, что мы сможем помочь вам в вашем затруднении?
– Трагедия все та же, леди Огаста, – мрачно ответил Томас, остановившись посреди большого холла. – И я совсем не уверен, что генерал может мне помочь, однако спросить его я обязан.
– Неужели? – спросила дама с легким сарказмом. – Мне это, конечно, сложно понять, но мне кажется, что у вас должны быть веские причины, чтобы опять беспокоить его.
Питт не стал спорить. Вполне возможно, что он и вправду бесцельно тратил не только свое время, но и время генерала Балантайна. Однако суперинтендант все равно должен был задать ему вопрос о Кью.
– Приют для сирот? – удивленно переспросил старый военный. Он стоял спиной к камину в маленькой гостиной и внимательно смотрел на гостя. – Совершенно верно, я говорил о нем с Каделлом. Два… нет, скорее, три раза. – Балантайн слегка нахмурился. – Не понимаю, почему вас это интересует. Если они некомпетентны или им не хватает денег, то маловероятно, чтобы это могло заинтересовать полицию.
– Некомпетентны? Именно это заставило вас два или три раза переговорить с Каделлом? – В голосе Томаса звучало удивление. – А почему именно с Каделлом? Вы пробовали поднять этот вопрос на заседании комитета?
– Конечно, пробовал. Но никто не посчитал этот вопрос достойным внимания.
– Вы полагали, что денег, направляемых в приют, было недостаточно, – продолжил задавать вопросы Питт. – Вас не беспокоило, что деньги могли использоваться не по назначению или оседать на частных счетах?
– Нет, – ответил Балантайн. – Я не знаю, что конкретно меня беспокоило, но мне казалось, что за детьми недостаточно хорошо ухаживают.
– И вы решили переговорить с Каделлом… А почему именно с ним?
– Мне показалось, что он этим заинтересуется и обсудит этот вопрос с тем, кто всем там заправляет… с мистером Хорсфоллом.
– Я сам ездил в этот приют, – признался суперинтендант, – и лично просмотрел все бухгалтерские книги. Они в безукоризненном состоянии.
– В этом я никогда не сомневался, – немного резко сказал генерал. – Я и в мыслях не имел никакого мошенничества… Просто это их нежелание просить еще денег, чтобы лучше заботиться о детях в приюте… Мне казалось, что дети могут недоедать… или что им может быть холодно…
– Я видел этих детей, – ответил Питт. – Они были чисто и хорошо одеты и выглядели абсолютно здоровыми.
– Тогда, значит, я ошибался, – пробормотал Балантайн с озадаченным видом. В голосе его звучало недоверие: он явно не хотел расставаться со своей убежденностью.
– А почему вы решили, что там что-то не так? – Теперь уже была очередь Томаса удивляться. Он слишком уважал генерала, чтобы вот так легко отмахнуться от его сомнений, даже если они на первый взгляд не имели под собой никаких оснований.
– Я достаточно часто бываю в Кью и хорошо представляю себе размеры заведения и то, сколько воспитанников оно может вместить. – Теперь отставной военный выглядел хмурым. – И совсем не понимаю, как они могут обеспечивать детей всем необходимым на те деньги, которые у них имеются. Мне казалось, что их… слишком мало, что ли. – Он слегка приподнял одно плечо. – И я совершенно не понимаю, почему они не просят об увеличении дотаций.
– Вы занимались этим один? – Питт подумал о других членах комитета из клуба «Джессоп». Невозможно было представить себе, как приют для сирот может быть связан с шантажом и смертями.
– Не совсем так, – как-то очень печально ответил генерал. – Я поднял этот вопрос на нашей общей встрече. Корнуоллис посчитал, что я ошибаюсь. Но ведь он привык к морской пище, а это не одно и то же. – Балантайн пожевал губами. – Она далека от идеала… особенно когда речь идет о детях. Мне показалось, что Каделл был единственным, кого это заинтересовало.
– Понятно, – ответил Томас и вдруг почувствовал колоссальное разочарование. Хотя на что он рассчитывал? Во всей этой истории не было и намека на мотив, достаточный для шантажа и убийства. – Благодарю вас, генерал, за то, что уделили мне время. Наверное, мне стоит забыть обо всем этом.
– Вы имеете в виду приют в Кью? – спросил Брэндон.
– Нет… не это. Я имею в виду возможную связь между приютом и попытками шантажа со стороны Каделла или его самоубийством. Даже если вы правы в отношении приюта, то мотивом это сложно назвать.
– А вы что, думали, это и есть мотив? – Было видно, что генерал искренне удивлен.
– Не знаю. Но это единственное, что объединяет всех вас, хотя сейчас я понимаю, что мы говорим о формальном членстве в комитете, а не об отношении к своим обязанностям.
– А что же случилось с настоящим Альбертом Коулом? – вспомнил вдруг Балантайн.
– Этого я не знаю. Мы будем продолжать искать его. – Питт протянул ему руку. – Спасибо вам. Надеюсь, что больше я вас не побеспокою.
Хозяин дома ответил Томасу теплым рукопожатием, но больше ничего не сказал.
На улице уже сгустились теплые сумерки. Полицейский отправился домой, однако ему никак не удавалось избавиться от простых и тривиальных вопросов, которые мучили его все последние дни и не давали почувствовать удовлетворение от выполненной работы.
Глава 12
«Найдите Альберта Коула! – приказал Питт Телману. – Живым или мертвым, но найдите. Если он жив, выясните, что заставило его убраться из пансиона, где он жил, и с Линкольнз-Инн-филдз; если он мертв, выясните, как он умер: естественной смертью или же ему помогли. Если его убили, то выясните, кто, как, когда и за что. И где».
На это Сэмюэль саркастически поинтересовался, зачем Томас мотался в Кью и какая связь может быть между приютом, который очень эффективно управляется, и всем тем что произошло.
Суперинтендант ничего не мог ответить на этот вопрос и велел помощнику заняться поисками. Сам же он занялся выяснением передвижений Каделла. Мог ли тот перевезти тело Слинсби из Шордича на Бедфорд-сквер сам, а если нет, что было наиболее вероятным, то кто ему в этом помог? Томас рассказал Телману о своем намерении посетить вдову Каделла и переговорить с его камердинером и кучером. Возможно, это даст хоть какие-то результаты.
