Артур Дойл - Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)
– Подумай об Иде! Ты же знаешь, какое у нее хрупкое здоровье. Она ведь только о нем и думает. Неужели ты настолько жесток, что разлучишь их, Чарльз?
Тут постучали в дверь. Леди Клара бросилась к двери и распахнула ее.
– Да, Томас?
– Прошу прощения, миледи, внизу премьер-министр.
– Проводите его наверх, Томас.
– Чарли, помни, тебе нельзя волноваться. Веди себя хорошо, оставайся спокойным и держи себя в руках, ладно? Будь умницей. Я знаю, что могу доверять тебе.
Она сняла с себя шаль, накинула ее на плечи больного и удалилась в спальню, когда за дверью послышались шаги.
– Дорогой Чарльз, – радушно воскликнул большой человек, врываясь в комнату с той юношеской энергией, которой славился по всей Европе. – Надеюсь, вам стало лучше? Ну что, еще немного и в бой, а? Нам вас очень не хватает, и в парламенте, и в кабинете. Из-за этого греческого вопроса настоящая буря назревает. В сегодняшней утренней «Таймс» по нам уже прошлись.
– Видел, видел, – улыбнулся больной, глядя на своего начальника. – Мы должны показать, что страной пока еще управляют не только с Принтинг-Хаус-сквер. Нужно четко и уверенно придерживаться своей линии.
– Конечно, Чарльз, вне всякого сомнения, – согласился премьер-министр, не вынимая рук из карманов.
– Я очень благодарен вам за то, что вы нашли время зайти ко мне. Я тут места себе не нахожу. Ну, что там в кабинете?
– Сплошные формальности, все как обычно. Да, кстати, с македонскими заложниками все в порядке.
– Слава Богу!
– Остальные дела мы отложили до следующей недели – ждем, когда вы к нам вернетесь. Вот вопрос о роспуске парламента начинает поджимать. В провинциях все тихо, отчеты прекрасные.
Министр иностранных дел нетерпеливо заерзал в кресле и негромко застонал.
– Нам уже пора навести порядок во внешней политике, – сказал он. – Мне нужно написать ответ Новикову. Он, конечно, умен, но все его хитрости очевидны. Кроме того, я бы хотел, чтобы мы наконец определились с Афганской границей. Эта моя болезнь очень некстати. У меня столько работы, а в голове только туман стоит. Иногда я думаю, что это из-за болезни, а иногда – что из-за колхицина, которым меня пичкают.
– А что говорит наш медицинский тиран? – рассмеялся премьер-министр. – Вы так беспечны, Чарльз. С епископом разговаривать проще, чем с доктором. Того хоть можно в чем-то убедить, но врач, вооруженный стетоскопом и термометром, – это что-то особенное. Он настолько выше тебя, что твои слова до него как будто и не долетают вовсе. К тому же он пользуется тем, что ты болен. С ним еще хоть как-то можно спорить, только когда ты здоров и полон сил. Вы прочитали Ганемана? Что вы о нем скажете?
Больной слишком хорошо знал своего именитого коллегу, чтобы позволить ему увлечь себя на какую-нибудь из тех окружных дорог, которыми тот любил подбираться к главному вопросу. Министр был слишком проницателен и практичен, и бесцельная трата энергии на обсуждение ранней церкви или каких-нибудь двадцати семи принципов Месмера очень его раздражала. Он уже давно научился не обращать внимания на подобные сторонние темы и быстро и как бы невзначай возвращать разговор в основное русло.
– Пока еще не читал, – сказал он. – Между прочим, надо полагать, по департаменту никаких особенных новостей нет?
– Ах да, чуть не забыл. Я ведь приехал к вам еще и за тем, чтобы сообщить, что сэр Элджернон Джонс ушел в отставку, так что в Танжере освободилось место.
– Нужно как можно скорее найти ему замену. Чем дольше оно будет оставаться свободным, тем больше появится желающих его занять.
– Ох уж это покровительство! – вздохнул премьер-министр. – С каждым новым протеже у тебя появляется один сомнительный друг и дюжина явных врагов. Нет врага более заклятого, чем тот, кому отказали от места. Вы совершенно правы, Чарльз. Лучше поторопиться, тем более что в Марокко сейчас неспокойно. Насколько я понимаю, герцог Тавистокский подыскивает место своему четвертому сыну, лорду Артуру Сибторпу Мы в некотором долгу перед герцогом.
Министр иностранных дел взволнованно подался вперед.
– Дорогой друг, – воскликнул он, – это как раз тот человек, кого бы я сам предложил. Лорд Артур в настоящее время будет намного полезнее для нас там в Танжере, чем… чем…
– На Кавендиш-сквер? – подсказал его начальник, выразительно поведя бровью.
– Скажем так, в Лондоне. Он воспитан и умеет себя вести в обществе. При Нортоне он жил в Константинополе.
– Так он говорит по-арабски?
– Слабо. Зато неплохо владеет французским.
– Кстати об арабах. Вы не читали Аверроэса?
– Нет, не читал. Он идеально подходит для этого места. Не могли бы вы оказать мне услугу и оформить его назначение в мое отсутствие?
– Конечно, Чарльз. Разумеется. Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать?
– Нет. Надеюсь в понедельник быть в парламенте.
– Я тоже очень надеюсь на это. Нам вас очень не хватает. В «Таймс» вот-вот поднимут шумиху вокруг греческого вопроса. Люди, которые пишут для передовиц, – на редкость безответственные личности, и, к сожалению, нет никакого способа опровергать их домыслы, какими бы нелепыми они ни были. До свидания, Чарльз. Почитайте Порсона! До свидания.
Он пожал руку больному, весело махнул широкополой шляпой и вышел из комнаты такой же легкой и беспечной походкой, какой и вошел.
Лакей уже открыл огромную двустворчатую дверь, чтобы пропустить знатного гостя на улицу, где его ждала карета, когда из гостиной выскользнула хозяйка дома и коснулась рукава премьера. Из-за бархатной портьеры выглянуло бледное любопытное и в то ж время испуганное личико.
– Вы позволите задержать вас на минуту?
– Конечно, леди Клара.
– Надеюсь, я не слишком навязчива? Поверьте, я ни за что не позволила бы себе…
– Дорогая леди Клара! – прервал ее премьер-министр, по-юношески энергично кивнув головой и махнув рукой.
– Если я вторгаюсь в недозволенные сферы, прошу вас, не отвечайте на мой вопрос. Но я знаю, что лорд Артур Сибторп подал прошение о назначении в Танжер. Могу ли я взять на себя смелость спросить, каковы его шансы получить эту должность?
– Место уже занято.
– Вот как!
И на ее лице, и на лице в портьере отразилось горькое разочарование.
– И занял его лорд Артур! – премьер улыбнулся, довольный своей маленькой шалостью. – Мы только что его утвердили, – продолжил он. – Лорду Артуру нужно будет ехать через неделю. Я рад видеть, леди Клара, что и вы одобряете это назначение. Танжер – удивительно интересное место. С ним связаны такие имена, как Екатерина Браганская и полковник Кирк. Вы, возможно, слышали о них. Бертон прекрасно описал Северную Африку. Однако прошу меня простить, я обедаю в Виндзоре, поэтому должен идти. Надеюсь, лорд Чарльз скоро поправится. Нет, я в этом даже уверен, ведь у него такая замечательная сиделка.
Он поклонился, помахал рукой, сбежал по ступенькам и нырнул в свой брум. Леди Клара успела заметить, что, когда экипаж отъезжал, премьер-министр уже держал в руках какой-то роман в мягкой обложке.
Отдернув бархатную портьеру, она вернулась в гостиную. Ее дочь стояла в солнечных лучах у окна. Высокая, хрупкая и грациозная, она была похожа на мать, только черты лица и фигуры были изящнее, мягче и нежнее. Золотистый свет озарял половину ее благородного открытого лица и искрился на густых вьющихся льняных локонах, придавая розоватый оттенок ее бежевому облегающему платью с изящными рюшами цвета корицы. Грациозную белую шею обвивало легкое шифоновое жабо, и гордо поднятая головка была похожа на лилию, выросшую среди мха. Тонкие белые руки были сложены, широко распахнутые небесно-голубые глаза устремились на мать.
– Глупенькая, глупенькая моя девочка! – покачала головой леди Клара, видя этот умоляющий взгляд. Она взяла дочь за хрупкие покатые плечи и прижала к груди. – Это ведь прекрасное место. Он поживет там какое-то время, а потом устроится еще лучше.
– Ах, мама, через неделю! Бедный Артур!
– Он будет счастлив.
– Что? Счастлив разлучиться?
– Вам не придется разлучаться. Ты поедешь с ним.
– Мама!
– Да, я так решила.
– Неужели через неделю?
– Да, милая моя. За неделю очень многое можно успеть. Я сегодня же прикажу готовить trousseau[64].
– Мамочка, ты настоящий ангел, я так тебя люблю! Но мне страшно! А что скажет папа? Ох, как мне страшно!
– Твой папа – дипломат, дорогая.
– Да, мама.
– Но скажу тебе по секрету, жена его тоже дипломат. Он может руководить Британской империей, а я думаю, что смогу справиться с ним, Ида. Вы давно помолвлены, дитя мое?
– Десять недель, мама.
– Что ж, как раз подходящее время. Лорд Артур не может покинуть Англию без тебя. Ты поедешь в Танжер женой посла. Теперь, дорогая, присядь на канапе, пока я все устрою. Подъезжает карета сэра Вильяма! Думаю, я уже знаю, что ему скажу. Джеймс, попросите доктора пройти сюда!
