Кэрол Дуглас - Танец паука
– А как выглядел тот джентльмен из газеты?
– Высокий сутулый мужчина. Немного староват для журналистики, но алчущий. Воспитанный, хоть я и не захотел ему помогать по очевидным причинам. Газетчики в наши дни ищут сенсаций, особенно девушки-репортеры, которые роются в навозе, разоблачая злоупотребления. Я не хочу, чтобы Церковь становилась предметом малоприятных спекуляций в прессе.
– Разумеется, – сказала я, – трудно представить, на что пойдут эти перепачканные чернилами негодяи, чтобы раздобыть сенсацию.
– Мисс Хаксли, всецело с вами согласен. Вы хотите еще что-нибудь узнать, миссис Нортон?
– А как нам встретиться с отцом Эдмонсом? Он очень помог нам во время нашего последнего визита. Мы с мисс Хаксли хотели бы поблагодарить его, возможно, пригласить на чай.
– Увы, молодых священников призывают из огня да в полымя исполнять службу, так что не могу сказать, когда он снова будет здесь.
Последнюю фразу он с большим сочувствием адресовал мне, словно мне есть дело до лопоухого отца Эдмонса. Ох, Ирен! Из-за нее люди постоянно попадают в самые неловкие ситуации.
– Какая жалость, – вздохнула Ирен, не приняв во внимание мое смущение. – Мисс Хаксли задумала связать ему что-нибудь, чтобы отблагодарить за помощь. Наверное, подарок придется принять вам.
– Я польщен, – сказал епископ с поклоном. Улыбаясь, он встал проводить нас.
Я была слишком возмущена поведением Ирен, чтобы что-то ответить.
– Поверить не могу, – сказала я ей, когда мы вышли на площадку лестницы Епископального клуба. – В церковном приходе моего отца были дамочки, которые заигрывали с овдовевшим священником. Из-за тебя я выглядела как худшие из этих профурсеток. Я бы никогда так не поступила!
– Зато у нас появился еще один повод зайти и задать вопросы. Если бы я не была замужем, то сама сыграла бы эту роль.
Не успела я собрать всю ярость в кулак, чтобы достойно ответить на этот сомнительный аргумент, как Ирен заговорила снова:
– Меня беспокоит пожилой журналист.
– Думаешь, это мистер Холмс? Ты его сама отправила в Епископальный клуб, хоть он, казалось, и не заинтересовался.
– Если это он, то нам не о чем беспокоиться. Но если нет…
– А кто же еще?
– Кто-нибудь пострашнее.
– Например?
– Например, пожилой священник, но не отец Хокс.
– Я что-то о нем позабыла. Что мы будем делать теперь?
– Ты слышала о шорохе, раздающемся из комнаты Лолы? Кто-то явно вел непрерывные поиски. А легковерная домовладелица приняла это за знак свыше.
– Да, мы и сами внесли вклад в это явление.
– Но мы единственные, кто ушел из комнаты не с пустыми руками. Думаю, комнату оставят в покое, когда что-то найдут, и нам нужно понять что.
– И что ты предлагаешь?
– Снова откупорить ту дыру, что мы проделали в камине, и оставить в тайнике что-нибудь провокационное. Потом мы сможем проследить, кто же найдет то, что мы оставим.
– Будет странно, если мы попросим снова взглянуть на комнату.
– Почему, ведь хозяйка решила выселить оттуда жильца.
– Мы не можем просто войти туда и разобрать все по кирпичикам.
– Днем, конечно, нет.
– Ночью?
– Да, лучше наблюдать, оставаясь незамеченными.
– И что же ты положишь на место дневника Лолы?
– Какую-нибудь удачную подделку, изготовленную твоими руками, Нелл. Если ты и не свяжешь ничего бедному влюбленному отцу Эдмонсу, то, по крайней мере, сможешь применить свои таланты, чтобы создать фальшивый дневник Лолы Монтес, который уведет читателя в сторону.
– Это обман, Ирен.
– Разве бедная умирающая Лола Монтес заслужила, чтобы вокруг нее кружили стервятники? А сейчас что происходит? С помощью фальшивого дневника мы сможем «выкурить», как это называется в бульварных романах, мучителей преданного священника – адвоката Лолы.
– Ты пытаешься представить жульничество благородным делом, а наше расследование – священной войной, Ирен.
– Так и есть.
Все мое неодобрение растаяло, стоило мне подумать о сложности поставленной задачи – подделать дневник Лолы Монтес. Какое поле для фантазии…
Мы вернулись в «Астор». Ирен окружила меня всяческой заботой, словно я была да Винчи, работающим над «Тайной вечерей». Я всегда получала удовольствие от сложного дамского рукоделия. Теперь мои крошечные наброски переросли в капитальный труд. Изучая потертые листы, исписанные рукой Лолы Монтес, я приступила к тому, чтобы воспроизвести почерк, сделав его даже менее читаемым.
Фрагменты настоящего дневника, которые я смогла расшифровать, содержали религиозные цитаты из Нового Завета, многие относились к Марии Магдалине и говорили о прощении. «Я бы хотела, чтобы мой ужасный опыт стал предупреждением для таких же, как я». Я задумалась, о каком же «ужасном опыте» говорит Лола. Видимо, что-то пострашнее, чем просто болезнь. Я представила себе визит более неприятного человека, чем мать, с которой они давно уже не поддерживали отношений… например, кого-то из ультрамонтанов. Они преследовали ее повсюду, включая Америку, и продолжают погоню даже после ее смерти, когда сами они уже состарились, но не утратили решимости. Доказательством служит бедный отец Хокс. Я должна направить их по ложному следу, обескуражить, дать совершенно неправдоподобные намеки, чтобы убедить, что Лола ничего не знала и ничего не прятала в последние дни. Лола, наверное, помогла бы мне спасти ее дочь!
Я начала работать над своей фальшивкой. Ирен мгновенно исполняла все, что я просила.
– Бумагу. Толстую кремовую бумагу, – приказала я.
Она вернулась через час с четырьмя образцами, три из которых я сразу же отвергла.
– Вот эта подойдет.
Ирен отправилась купить побольше бумаги. А еще черные чернила.
Я свернула имевшийся лист в рулон и хорошенько помяла. К тому моменту, как вернулась подруга, я уже вошла во вкус.
– Я попробовала пропустить бумагу через щипцы для завивки волос, а потом хорошенько поколотила приспособлением для растягивания перчаток, но она совсем сморщилась. Эта затея не только безумна, но и невыполнима. Я умываю руки.
Ирен изучила лист, который выглядел потрепанным, но не состаренным.
Она взглянула на меня, на мой измученный вид и взлохмаченную прическу. Одним взмахом она сбросила результат моего двухчасового труда на ковер.
Выражение лица примадонны стало надменным и властным.
– Думаю, Нелл, – сказала она, – нужно продемонстрировать тебе ту самую тарантеллу Лолы Монтес, о которой мы столько читали.
Признаюсь, я была сбита с толку.
Ирен поймала подол юбки и прижала одной рукой к бедру, а вторую подняла над головой в изящном жесте, заломив ее под углом. Ноги в высоких вышитых сапожках встали в танцевальную позицию.
– В Испании, – продекламировала она, – в Нью-Йорке кругом полно пауков. Маленьких, незаметных. Смертоносных. – Она непокорно встряхнула головой, поза становилась все более настороженной и страстной. – Я растопчу их всех. Я не позволю им подняться по моим юбкам. Раздавлю их каблуками.
И тут она начала яростно топтать мой несчастный лист, перекидывая юбку справа налево и обратно, а ноги ее били по ковру так, что он, наверное, молил о пощаде.
– Что это за безумие, Ирен?
– Это испанская тарантелла, Нелл, танец, получивший свое имя по названию огромного ядовитого паука тарантула. Я представляю, что на моих юбках полно этих тварей, и не перестану стряхивать их и давить, пока самый последний паук… не умрет.
Я с содроганием вспомнила фальшивых пауков из пробки, резины и китового уса, которые Лола стряхивала как-то раз со своих юбок. Теперь в пышной пене юбок мелькали колени Ирен. Ее ноги отбивали по ковру такой громкий ритм, что я испугалась за бедного постояльца этажом ниже.
– Давай! Давай! – кричала Ирен по-испански. – Так Лола Монтес поступала с букетами, которые бросали на сцену к ее ногам, она давила их, превращая в россыпь лепестков, в облако аромата. Андалузия! Барселона! Кармен! Оле!
Примадонна остановилась, встала, подбоченившись и задрав юбки, как Лотта Крабтри, и уставилась на ущерб, причиненный ее подошвами.
– Теперь бумага достаточно состарена? – спросила она.
Я осторожно вытащила лист из-под ее каблуков.
– Очень потертый и шершавый лист, – сказала я. – Ему, наверное, лет тридцать. Думаю, придется поступить так с каждой из написанных мною страниц. Кстати, где ты научилась такой дикой пляске?
– «Кармен», – коротко ответила примадонна. – Опера Бизе, которая как нельзя лучше подходит для моего контральто. Мне так и не пришлось ее спеть, но зато я выучилась танцевать.
– Возможно, ты и правда незаконнорожденная дочь Лолы Монтес!
Ирен засмеялась:
– Этот ураган движений стоил того, чтобы услышать подобное из твоих уст, Нелл. Теперь ты понимаешь, как она ошарашила тогдашнюю Европу, но это всего лишь народный испанский танец, не более.
