Ю Несбё - Сын
– Что понимаете? – спросила Кари.
– Одна из ночных портье в «Плазе» только что позвонила в полицию и рассказала, что разыскиваемый прошлую ночь провел в их люксе. Под именем Фидель Лаэ. И что после жалобы соседей в его номере обнаружили другого человека, прикованного к унитазу. Он улизнул из отеля, как только его освободили. Кроме того, в отеле проверили записи с камер наблюдения у входных дверей и увидели Лофтхуса, входящего внутрь вместе с Хуго Нестором и мужчиной, обнаруженным позже в его номере.
– Вы так и не сказали, что же вы такое поняли.
– Ах да. Откуда эта троица с улицы Энерхауггата узнала, что мы придем за ними. Судя по журналу происшествий отеля, привязанный к унитазу в «Плазе» покинул отель сразу после того, как мы прибыли к дому, где содержались невольницы. Этот парень позвонил всем и рассказал, что Нестора похитили, и они приготовились покинуть все опасные позиции, которые мог сдать Нестор. Они помнили, что случилось с Калле. Но когда они уже собрались увезти девочек на грузовике, то обнаружили, что мы прибыли на место. Тогда они стали ждать, когда мы исчезнем. Или когда мы оба зайдем внутрь, чтобы они смогли спокойно отъехать.
– Вы немало размышляли над этим, – сказала Кари. – Над тем, откуда они могли узнать о нашем прибытии.
– Возможно, – произнес Симон, сворачивая к Полицейскому управлению. – Но теперь я это знаю.
– Вы знаете, как все могло быть, – поправила Кари. – Можете рассказать, о чем вы сейчас думаете?
Симон пожал плечами:
– Что нам надо взять Лофтхуса до того, как он шире раскроет врата ада.
– Смешной тип, – сказал Морган Аскёй старшему коллеге, когда они шли по широкому коридору с распахнутыми дверьми камер, приготовленных к утренней инспекции. – Его зовут Сёренсен. Просто подошел ко мне.
– Не может быть, – возразил коллега. – В корпусе А работает только один Сёренсен, и он сейчас на больничном.
– Да, это был он. Я видел удостоверение с именем на его форме.
– Но я разговаривал с Сёренсеном пару дней назад, его как раз снова отправили в больницу.
– Значит, быстро поправился.
– Странно. Ты сказал, он был в форме? Это не Сёренсен, тот ненавидит форму и всегда оставляет ее в своем шкафчике в гардеробной. Оттуда ее украл Лофтхус.
– Сбежавший?
– Да. Как тебе здесь работается, Аскёй?
– Хорошо.
– Прекрасно. Используй отгулы, не поддавайся искушению поработать побольше.
Они сделали еще шесть шагов, после чего резко остановились и посмотрели в широко раскрытые глаза друг друга.
– Как выглядел тот парень? – спросил коллега.
– А как выглядит Лофтхус? – спросил Морган.
Франк дышал через нос. Его крик остановила рука мальчишки, накрывшая рот. Потом мальчишка сбросил ботинок, снял носок, запихал его в рот Франка и заклеил ему рот скотчем.
Затем мальчишка разрезал скотч, крепивший правую руку Франка к подлокотнику, так чтобы его пальцы смогли взять поданную ручку и поднести ее к бумаге, лежащей на краю письменного стола.
– Отвечай.
Франк написал: «Не знаю». И выпустил ручку из пальцев.
Он услышал треск отрывающегося скотча, почувствовал запах клея, исходивший от него, а потом скотч закрыл его ноздри и перекрыл подачу воздуха. Франк ощутил, как его собственное тело словно вышло из-под контроля, стало дергаться и вытягиваться в кресле. Крутиться и вертеться. Выплясывать перед чертовым мальчишкой! Давление в голове увеличивалось, скоро ее разорвет. Он приготовился умереть, как вдруг увидел, что мальчишка тычет острым концом ручки в туго натянутый перед его ноздрей скотч.
Он проткнул дырку, и левая ноздря Арильда Франка втянула воздух, а по его щекам потекли первые теплые слезы.
Мальчишка снова протянул ему ручку. Франк сосредоточился.
«Пощади. Написал бы имя крота, если бы знал».
Мальчишка прочитал. Он закрыл глаза и сморщил лицо, как будто от боли. Затем оторвал еще один кусок скотча.
На столе зазвонил телефон. Франк с надеждой посмотрел на него. На дисплее высветился внутренний номер. Начальник охраны Голдсруд. Но мальчишка не беспокоился, он снова сосредоточенно приклеивал скотч к крыльям носа Франка. И Франк почувствовал дрожь, спутницу паники. Он не совсем понимал, дрожит он или смеется.
– Шеф не отвечает, – сказал Гейр Голдсруд, опуская трубку. – А Ины нет на месте, обычно она берет трубку, когда шеф отсутствует. Но прежде чем беспокоить шефа, давайте еще раз повторим. Вы говорите, что человек, которого вы видели, называл себя Сёренсеном и был похож вот на этого… – Начальник охраны указал на монитор компьютера, куда была выведена фотография Сонни Лофтхуса.
– Не похож! – прокричал Морган. – Это и есть он, я же говорю.
– Спокойно, – сказал пожилой коллега.
– Спокойно, как же, – фыркнул Морган. – Парня разыскивают всего-навсего за шесть убийств.
– Я позвоню на мобильный Ины, и, если она не знает, где шеф, мы начнем внутренние поиски самостоятельно. Но мне не нужна паника, это ясно?
Морган перевел взгляд с коллеги на начальника охраны. Ему казалось, что паниковать скорее должен он, а не рядовые сотрудники. Сам Морган был всего лишь возбужден. Чертовски возбужден. Заключенный, тайком проникший в Гостюрьму, – неужели это случилось на самом деле?
– Ина? – чуть не закричал Голдсруд в телефон, и Морган увидел облегчение на его лице. Легко обвинить начальника охраны в боязни взять на себя ответственность, но быть начальником среднего звена при помощнике начальника тюрьмы – это адская работа. – Нам немедленно надо связаться с Франком! Где он?
Морган увидел, как облегчение на его лице сменяется изумлением, а затем ужасом. Начальник охраны прервал связь.
– Что… – начал пожилой коллега.
– Она говорит, у него посетитель, – произнес Голдсруд. Он поднялся и пошел к шкафам у дальней стены кабинета. – Некий Сёренсен.
– Что мы будем делать? – спросил Морган.
Гейр вставил ключ в замок, повернул его и открыл шкаф.
– Вот что, – ответил он.
Морган насчитал двенадцать винтовок.
– Дан и Харальд, пойдете со мной! – прокричал Голдсруд, и Морган больше не слышал изумления, ужаса или боязни ответственности в его голосе. – Сейчас!
Симон и Кари стояли у лифтов в атриуме Полицейского управления, когда у Симона зазвонил телефон.
Звонили из института судебной медицины.
– У нас есть предварительные результаты анализа ДНК с ваших зубных щеток.
– Отлично, – ответил Симон. – И какие же?
– Да почти окончательные. Точность более девяноста пяти процентов.
– Точность чего? – спросил Симон и увидел, как открываются двери лифта.
– Что слюна с двух щеток имеет частичное совпадение с регистром ДНК. Но вот что удивительно: ДНК совпадает не с известными преступниками или полицейским, а с жертвой. Точнее говоря, те, кто пользовался щетками, имеют тесную родственную связь с жертвой убийства.
– Я так и думал, – сказал Симон, заходя в кабину лифта. – Это щетки семьи Иверсен. После убийства я заметил, что в ванной дома Иверсенов нет зубных щеток. Совпадение ведь с Агнете Иверсен, так?
Кари бросила быстрый взгляд на Симона, триумфально взмахнувшего руками.
– Нет, – ответил голос из Института судебной медицины. – На самом деле образец ДНК Агнете Иверсен еще не помещен в центральный регистр.
– Да? Но как…
– Речь о неизвестной жертве убийства.
– Вы обнаружили родственную связь между двумя щетками и неизвестной жертвой убийства? «Неизвестная» значит…
– Значит «личность которой не установлена». Очень молодая и очень мертвая девочка.
– Насколько молодая? – спросил Симон, уставившись на закрывающиеся двери лифта.
– Моложе, чем можно себе представить.
– Ну давайте же!
– Приблизительно четыре месяца.
Сердце Симона работало на износ.
– Вы хотите сказать, что Агнете Иверсен сделала аборт на позднем сроке?
– Нет.
– Нет? Тогда кто… Черт! – Симон закрыл глаза и прислонился лбом к обитой пластмассой стене.
– Связь пропала? – спросила Кари.
Симон кивнул.
– Мы скоро выйдем из лифта, – сказала она.
Мальчишка сделал два быстрых прокола в скотче. По одному у каждой ноздри. И Арильд Франк втянул в легкие новые секунды жизни. Он хотел только одного – жить. И тело его повиновалось только этому желанию.
– Есть ли имя, которое ты хотел бы написать? – тихо спросил мальчишка.
Франк тяжело дышал, мечтая иметь ноздри и носоглотку пошире, чтобы наслаждаться этим сладким воздухом. Он прислушивался, не раздадутся ли звуки, свидетельствующие о приближении спасения, мотал головой и пытался при помощи языка за носком и заклеенного рта сказать, что имени у него нет, он не знает, кто крот, он просто молит о пощаде. Просит дать ему уйти. Простить.
Он замер, увидев, как мальчишка встал перед ним и поднял нож. Франк не мог пошевелиться, все было привязано скотчем к креслу. Все… Вот и нож. Мерзкий кривой нож Нестора. Он прижался головой к спинке кресла, напряг каждый мускул и издал внутренний крик, когда увидел брызнувшую из собственного тела струю крови.
