Я, Потрошитель - Хантер Стивен

Мэри Джейн была одной из самых бойких. Даже сквозь оконное стекло можно было услышать ее смех, быть может, даже почувствовать в воздухе его вибрацию. У нее были голубые глаза и розовая упругая кожа. Казалось, она далека от «Жизни» уайтчепелских улиц, как это именовалось, хотя и была известна в ней. Я почувствовал, что ее мучит какая-то трагедия, что можно было сказать про многих девушек. Все они вышли из разбитых семей, сбежали из дома или же были выставлены за порог; одни лишь недавно вышли на улицу, другие уже успели срастись с нею. В настоящий момент трагедия Мэри Джейн заключалась в том, что ее бросил мужчина, некий Джо Барнетт, который, как я имел возможность увидеть, приходил к ней каждый вечер. По моим меркам, это был неотесанный грубиян, но, быть может, под такой внешностью скрывалось доброе сердце; не слишком склонный осуждать свою знакомую, готовый принять ее такой, как она есть. Его посещения предполагали какую-то возможность восстановления отношений, поскольку оба еще не были готовы окончательно расстаться. В то же время Мэри Джейн упорно не желала подстраиваться под своего дружка, ибо она по-прежнему торговала своим телом, холодными осенними ночами пускала в свою крошечную комнатенку переночевать подруг по ремеслу и по-прежнему налегала на джин – три, четыре, а иногда и пять раз на день. Она не могла отказаться от выпивки, своего вечного проклятия. Не знаю, то ли она обращалась к джину, чтобы бежать от действительности, то ли бежала от действительности, чтобы обратиться к джину, но это было ядро ее существования, как я имел возможность убедиться в течение последних нескольких дней.

Главными ее точками были «Десять колоколов» и «Рог изобилия». Посидев какое-то время в пивной, Мэри Джейн выходила на улицу и рано или поздно находила себе кавалера на ближайший час. Затем счастливая парочка сворачивала на Дорсет. Это была темная короткая улочка, через несколько домов заканчивающаяся тупиком, олицетворявшая элементарную «английскую нищету», если такой стиль когда-либо получит название: угрюмые кирпичные здания по обеим сторонам, не отмеченные печатью таланта архитектора; просто кирпичные коробки, расставленные вплотную друг за другом, утыканные короткими печными трубами, изрыгающими дым от дешевого угля, который, смешиваясь с лондонским туманом, образовывал желтое месиво, временами пачкавшее улицы. Фасады были практически одинаковые, если не считать тщетных потуг на индивидуальность, таких как горшок с цветком тут, флажок там, желтая дверь, вывешенный из окна коврик, – а в остальном лишь тусклая безликость складов для хранения забытых человеческих существ.

Мэри Джейн проводила своего возлюбленного по Дорсет, и там – нужно было знать, где искать, ибо запросто можно было пройти мимо, – они сворачивали в узкий проход, в котором можно было двигаться только по одному. Это был вход в Миллерс-корт, пятидесятифутовый коридор, прорезанный между сомкнутыми кирпичными стенами, который заканчивался открытым пространством, давшим этому месту комическое название «двор» [56]: это был разрыв в непрерывной монотонности зданий, крохотный участок земли еще для одного двухэтажного дома с отдельными квартирами и просто комнатами, крохотными, тесными, куда тем не менее можно было запихнуть отчаявшихся людей, чтобы они жили там до самой своей смерти, после чего переселялись на безымянные кладбища для бедняков. Кто-то владел этим домом, кто-то собирал с жильцов плату, кто-то получал прибыль, однако в таком убожестве нельзя было содержать и свиней.

Мэри Джейн жила в номере 13. Я выяснил это, потому что доступ во двор был открыт для всех, а поскольку среди живущих в доме было много проституток, мужчины приходили и уходили в любое время дня и ночи, кроме, быть может, пары часов перед самым рассветом, когда даже самым распущенным нужно хоть немного поспать, и никто не обращал на них внимания. Вот и я приходил сюда, и не один раз, в самые разные часы, когда у меня не было ничего неотложного; я заходил внутрь, осматривался, кивал соседям, которым не было до меня никакого дела. Всем своим сердцем я отдался подготовке нового удара. Смешно сказать, но в наши дни мужчина в котелке, в сюртуке и при галстуке может пройти куда угодно и оставаться незамеченным – таким универсальным стало это облачение на тесном островке под властью Виктории, что оно мгновенно обеспечивает невидимость.

Больше того, несмотря на шум и крики газет, я не заметил среди обитателей Уайтчепела, не говоря уж про город в целом и страну, центром которой он является, ничего похожего на страх и панику перед Джеком-Потрошителем. Конечно, фараонов стало больше, однако от них не было никакого толку. Ими командовал сам генерал-идиот Уоррен, провозгласивший, что они должны искать «подозрительных». В связи с этим я стал свидетелем одной любопытной сцены. Два констебля задержали одного типа, который действительно выглядел подозрительно, ибо был в длинном пальто и шляпе с опущенными полями; бедняга являлся олицетворением нищей, обшарпанной опасности, крадущейся в темноте. Полицейские прижали его к стене, готовые хорошенько отдубасить, если только он двинется с места. Один уже свистел в свисток, призывая подмогу, а несчастный тем временем вопил: «Но я Джордж Комптон Арчибальд Артур, третий баронет Артур из Верхней Канады, лейтенант Второго лейб-гвардейского полка!», на что тот из полицейских, что выше ростом, отвечал: «Ну да, сэр, разумеется, но только стойте спокойно, пока мы во всем не разберемся», а я, истинный Джек, между тем не спеша прошел мимо, не вызывая никаких подозрений, – обыкновенный мистер Джексон, коммивояжер, предлагающий эликсир для костей, зубов и суставов. Вот что было главным: само чудовище будет выглядеть совершенно обычно, вне подозрений.

Отсутствие общего страха покоилось на прочном основании человеческой природы: каждый втайне тешит себя фантазией о собственном бессмертии и, как следствие, всецело убежден, что это не произойдет здесь, это не произойдет сейчас, это не произойдет с ним. Я сознавал, что являюсь зловещим богом «здесь, сейчас и с тобой».

Вначале мне показалось, что возникнут проблемы с дверью в комнату Мэри Джейн. Как мне войти внутрь? Дверь была постоянно заперта, полагаю, благодаря механическому волшебству пружинного замка, а я не умел обращаться с отмычкой, и мне было уже поздно овладевать новыми навыками, особенно такими мудреными, как умение засунуть кусок проволоки в замочную скважину и повернуть сувальды. К тому же в моем окружении такого специалиста не было, и где я должен был искать наставника?

Но поскольку сооружение было довольно хлипким, я рассудил, что под хорошим нажимом дверь откроется, вот только нельзя было предсказать заранее, как расщепится дерево: оно могло треснуть с громкостью ружейного выстрела, разбудив весь Миллерс-корт, и тогда я окажусь на конце веревки, приготовленной Комитетом бдительных граждан, болтаясь на печной трубе, после чего район станет гораздо более знаменитым, чем того заслуживает. Рассудив, что ключ должен быть у Мэри Джейн, я подумал было о том, чтобы нанять воришку, который вытащил бы его у нее из кармана, – ремесло это было широко распространено в Лондоне. Однако подобный вариант был сопряжен со множеством трудностей – к примеру, таких как где мне найти такого воришку, как не вызвать у него подозрений (конечно, я мог бы сказать ему, что я отвергнутый любовник, намеревающийся задать Мэри Джейн хорошую взбучку, когда она вернется домой, но когда мое зверское преступление будет совершено, у воришки хватит ума сложить два и два, ведь так, и указать на меня «фараонам» или, по крайней мере, предоставить им описание, не имеющее ничего общего с таинственным евреем с золотой цепочкой и крючковатым носом!).

Нет, нет, так не пойдет. Но к вечеру – моя третья вылазка в Миллерс-корт – я разрешил проблему, поистине в духе Шерлока Холмса. Поскольку во дворе было пустынно – времени десять вечера, девочки вышли на улицу, но еще не привели домой кавалеров, а бедняки, вынужденные терпеть убогость этого места ввиду отсутствия выбора, уже легли спать, – я посчитал возможным осмотреться вокруг более тщательно. Комната Мэри Джейн, если войти в коридор, была первая справа, но за ней находился закуток с уборной, мусорным ведром, краном с водой и умывальником. Если зайти в этот закуток, откроются два окна в стене комнаты Мэри Джейн, одно совсем рядом с дверью в примыкающей стене. Я прикинул, что через это окно можно без труда дотянуться до замка и отпереть дверь изнутри.