Филлис Джеймс - Бесспорное правосудие
Кейт обратила внимание на фотографию, на ко-торой Кэтрин Беддингтон стояла рядом с молодым человеком в мантии. Брат, подумала она, или жених? Кэтрин, как заметила Кейт, носила обручальное кольцо – несколько гранатов в старинной оправе с вкрапленными бриллиантами.
Но пора приступать к делу:
– Не могли бы вы сказать, где были и что делали в среду с семи тридцати вечера? Этот вопрос мы задаем каждому, имеющему ключи от «Чемберс».
– В этот день мы были в Снерсбруке с мисс Олдридж и ее помощником. Мы освободились раньше, чем ожидали: судья перенес заключительную речь на следующее утро. Мисс Олдридж поехала в Лондон на машине, а я села на Центральную линию метро и вышла на Чансери-лейн. Папа не любит, когда я вожу автомобиль в Лондоне, поэтому у меня его нет.
– А почему вы не поехали с мисс Олдридж? Разве это не было бы естественно?
Кэтрин вспыхнула, взглянула на Труди Мэннинг и сказала:
– Вполне естественно. Думаю, мисс Олдридж была уверена, что я так и сделаю. Но мне показалось, что ей хочется побыть одной, поэтому я сказала, что у меня встреча с подругой на станции «Ливерпуль-стрит» и я поеду на метро.
– Вы так и сделали?
– Нет. Я солгала. Просто подумала, что так мне будет удобнее.
– Не случилось ли что-нибудь в суде, что могло разволновать вас или мисс Олдридж?
– Да нет. По крайней мере не больше обычного. – Девушка опять покраснела.
– Вам можно рассказать правду, – вмешалась Труди. – Венис Олдридж – поручитель Кэти. Она прекрасный адвокат… была прекрасным адвокатом, это все знают. Сама я не встречалась с ней, но ее репутация мне известна. Однако это не означает, что она хорошо относилась к людям – особенно молодым. Она не обладала терпением, была язвительна и предъявляла исключительно завышенные требования.
Кэтрин Беддингтон повернулась к ней со словами:
– Это не совсем так, Кэти. Она могла быть замечательным учителем, но не для меня. Я слишком ее боялась, и чем сильнее был мой страх, тем больше я ошибалась. В сущности, это моя вина. Мисс Олдридж считала своим долгом проявлять интерес ко мне, так как была моим поручителем – хотя мой непосредственный учитель мистер Костелло. У Королевских адвокатов нет учеников. Все считали, что мне очень повезло с поручителем. С тем, кого она считала умным, способным ей противостоять, она была великолепна.
– В основном с мужчинами, – вмешалась Труди. – Она не любила женщин. Ты что, не умная? У тебя прекрасные оценки. Почему, черт возьми, женщины всегда такого низкого мнения о себе?
Кэтрин метнула взгляд на подругу.
– Труди, это несправедливо – ну, я о том, что мисс Олдридж якобы не любила женщин. Да, меня она недолюбливала, но это ничего не означает. Она и к мужчинам была строга.
– Во всяком случае, свой пол она никогда не поддерживала, не так ли?
– Она считала, что конкуренция должна быть на равных.
– Вот как? И когда у женщин были равные условия? Хватит, Кэти. Мы и раньше спорили на эту тему. Она все сделала, чтобы ты не получила место в кол-легии.
– И это правильно, Труди. Я не так талантлива, как остальные двое.
– Нет, не менее талантлива – просто не так уверена в себе.
– И это тоже. Что за адвокат, который не уверен в себе!
Кейт повернулась к Труди Мэннинг:
– Вы ведь руководитель организации «Изменение ситуации»?
Если Кейт ожидала, что девушка смутится, ее ждало разочарование. Труди рассмеялась:
– Ах, вы об этом? Я так и думала, что вы найдете наш бюллетень на столе Венис Олдридж. Да, я и трое моих друзей, одна из которых разрешила воспользоваться ее адресом, основали ее. Это была удача – мы такого даже не ожидали. Страна практически управляется горластыми лоббистскими группами. Надо говорить во весь голос. Женщины ведь не меньшинство – это раздражает больше всего. Мы просим руководителей дать возможность женщинам попробовать свои силы в деле, а женщин, которые чего-то добились, – поддержать представительниц своего пола. У мужчин же круговая порука. Иногда мы обращаемся в фирмы. Они не отмахиваются от нас и не пишут, что у них отработанная и хорошо действующая система продвижения по службе, и лучше бы нам заняться своим делом; напротив, нам присылают подробные отчеты, где показано, как в их фирме поступают в случаях равных возможностей претендентов. Наши послания не остаются без внимания. Я хочу сказать, когда в очередной раз возникнет вопрос о продвижении по службе, они, возможно, несколько раз подумают, прежде чем отвергнуть кандидатуру дельной женщины в пользу мужчины.
– В бюллетене вы упомянули Венис Олдридж, – сказала Кейт. – Как она к этому отнеслась?
Труди снова рассмеялась:
– Ей это не понравилось. Мисс Олдридж говорила с Кэтрин – она знает, что мы друзья, – и что-то упомянула о клевете. Нас это не испугало. Она слишком умна, чтобы идти дальше. Да это было бы и унизительно. Но упоминание ее имени в бюллетене – ошибка. Теперь мы так не делаем. Это опасно и непродуктивно. Лучше посылать письма по адресам нужных людей.
– Давайте вернемся к вечеру среды, – предложила Кейт. – Итак, вы уехали из Снерсбрук-стейшн?
– Да. От этой станции удобно добираться до Суда Короны. В коллегии я была где-то в четыре тридцать. Потом занималась в библиотеке, пока почти ровно в шесть за мной не зашла Труди. Она принесла из дома мой гобой, и мы вместе отправились на репетицию в церковь Темпла. Я вхожу в ее музыкальный коллектив. Оркестр состоит в основном из членов Темпла. Репетиция длится с шести до восьми, но на самом деле закончилась немного раньше. Минут через пять после ее окончания мы покинули церковь.
– Через какие ворота вы вышли? – спросила Кейт.
– Как обычно – через Судейские ворота в Деверо-Корт.
– Значит, во время репетиции вы обе находились в церкви?
– Да, – ответила Труди. – Конечно, я не член оркестра. Я пришла, потому что мне нравится следить, как Малколм Бистон ведет репетицию. Тогда он ощущает себя Томасом Бичемом[27] с харизматичностью Малколма Сарджента[28]. И исполняемую музыку я могла выдержать.
– Наш оркестр не так плох, но мы, конечно, любители. В тот раз мы играли английскую музыку: Дилиуса «Слушая весной первую кукушку», Элгара «Серенаду для струнных» и Воана Уильямса «Сюиту из английских народных песен».
– Чтобы не мешать, я сидела позади, – сказала Труди. – Полагаю, я могла выскользнуть из церкви незамеченной, промчаться через Памп-Корт и Мидл-Темпл-лейн прямо в Полет-Корт, убить Венис и незаметно прокрасться обратно в церковь, но я этого не делала.
– Ты ведь сидела совсем близко от мистера Лэнгтона? – вмешалась Кэтрин. – Он может подтвердить, что ты там была – по крайней мере в первой половине репетиции.
– Так мистер Лэнгтон был на репетиции? Это вас удивило? – спросила Кейт.
– Немного удивило. Раньше он не посещал репетиции. Но он не задержался. Приблизительно через час, может, чуть меньше, ушел.
– Он разговаривал с вами? – обратилась Кейт к Труди.
– Нет. Я с ним, можно сказать, не знакома. Вид у него довольно озабоченный. Не знаю, может, так на него подействовала музыка. Мне даже показалось, что он ненадолго заснул. А приблизительно через час встал и вышел.
– После репетиции вы пошли ужинать? – спросил Робинс.
– Хотели, но не получилось. Кэти весь вечер подташнивало. Мы собрались поужинать в «Карвери» в Стрэнд-Пэлес-Хотел, но когда пришли туда, Кэти не могла вынести даже вида пищи. Она сказала, что попробует съесть хотя бы суп за компанию, но смысл посещения «Карвери» – запастись белком на всю следующую неделю. Глупо платить за все дежурное меню и ничего не съесть. Разумнее пойти домой, что мы и сделали. Посчитав ситуацию чрезвычайной, а также учитывая сэкономленные на еде деньги, мы взяли такси. Движение было затрудненным, но мы успели к девятичасовым новостям. Во всяком случае, я к ним успела – Кэти было не до этого. Она ужасно себя чувствовала и сразу легла в постель. Я приготовила себе омлет, а оставшуюся часть вечера провела, держа руку на ее голове и меняя грелки.
– В каком порядке играли произведения? – спросил Робинс.
– Дилиус, потом Воан Уильямс и последним Элгар. А что?
– Не понимаю, почему вы не ушли раньше, если плохо себя чувствовали. В Элгаре нет деревянных. В последней части вы были не нужны.
Удивленная Кейт была почти уверена, что этот вопрос вызовет смущение или даже ярость у Труди. Но девушки только с улыбкой переглянулись.
– Сразу понятно, что вы никогда не посещали репетиции у Малколма Бистона, – сказала Кэтрин. – Когда он назначает репетицию, это серьезно. Никогда не знаешь, в каком порядке он поставит произведения. – Она повернулась к Труди: – Помнишь бедняжку Солли, который выскочил перехватить пивка, думая, что ударные не понадобятся. – Кэтрин заговорила мужским голосом – звучащим раздраженно высоким фальцетом: «Назначая репетицию, мистер Солли, я жду, что каждый исполнитель хотя бы из уважения ко мне будет присутствовать в течение всего времени. Еще один раз такого своеволия, и вам никогда больше не играть под моим руководством».
