Просроченное убийство - Джеймс Миранда

Справившись с первым потрясением – кто-то посмел его перебить! – Голсуорси сначала надулся от важности, ведь к его мнению отнеслись с таким вниманием. Но тон Андреа с каждым словом становился все более желчным, и в конце концов даже профессор распознал ядовитый сарказм.

– Всего хорошего, юная леди! – фыркнул он, одарив ее возмущенным взглядом. От расстройства Голсуорси забыл попрощаться со мной и Джулией. Впрочем, мы ничуть не обиделись и вздохнули с явным облегчением, когда он скрылся из виду.

– Что за напыщенный сноб, – произнесла Андреа. – Если бы мне платили доллар за каждого встреченного «защитника высокой литературы», я бы уже ушла на пенсию. – Она повернулась ко мне и протянула руку: – Андреа Феррис, последний литературный агент Годфри Приста.

– Чарли Харрис, – представился я. – Архивариус местного университета. Как и миссис Уордлоу, учился в школе вместе с Годфри.

Андреа кивнула, не сводя глаз с Джулии.

– Вы – мать его сына?

Слегка ошарашенная ее прямолинейностью, Джулия кивнула.

– Я думала, Годфри не станет об этом распространяться, но, видимо, ошибалась.

– Годфри мне все рассказывал, – махнула рукой Андреа. – Он был моим самым крупным клиентом.

Если Годфри в самом деле все ей рассказывал, стало быть, про настоящего автора она тоже знает?..

– Неудивительно, – тем временем ответил я. – Годфри зарабатывал миллионы.

– О да, – самодовольно улыбнулась Андреа. – Тут мне жаловаться не на что. – Она задумчиво склонила голову к плечу. – Но знаете, старый пустозвон в чем-то прав.

– В чем же? – спросил я, подозревая, что знаю ответ.

– В том, что касается изображения женщин в его книгах. Я тоже часто задавалась вопросом, откуда в них столько ненависти, ведь Годфри, при всех его недостатках, любил женщин и восхищался ими.

– А вы не спрашивали об этом у него самого? – поинтересовалась Джулия.

– Спрашивала, – сказала Андреа. – Я ведь работала с ним не с самого начала. Он стал моим клиентом после своего первого бестселлера – «Свести счеты», – Андреа нахмурилась. – Я читала его ранние книги, и в них отношение к женщинам совершенно иное.

– И что же он вам ответил? – нетерпеливо спросил я.

– Пожал плечами и сказал, что оно само так выходит. Заявил, что почти все триллеры такие, и почему его работы должны чем-то отличаться?

– И вам этого хватило? – Судя по голосу, слова Андреа нисколько не убедили Джулию.

– А почему нет? Если честно, после того, как он начал зарабатывать столько денег для нас обоих, меня это уже не слишком волновало.

– А вы никогда не думали, что триллеры писал кто-то другой? – рискнул спросить я. – Раз уж они так отличались по стилю от его первых детективов.

Андреа удивленно рассмеялась.

– Что за глупости? Кто еще мог их написать? Да, стиль Годфри изменился, но только потому, что он хотел заработать побольше денег. Что у него, кстати, получилось.

Я внимательно смотрел на Андреа: кажется, она говорила искренне. Должно быть, Годфри держал настоящего автора в тайне и от нее. Значит, в ближайшем будущем ее ждет большое потрясение.

Джулия с любопытством покосилась на меня. Она знала: я бы не стал задавать подобный вопрос без веской на то причины.

Прежде чем мы успели сказать еще что-либо, Андреа снова заговорила:

– О, он все-таки пришел! – она помахала кому-то в толпе.

Мы с Джулией завертели головами.

– О ком речь? – спросил я.

– Высокий мужчина в костюме, разговаривает с помощницей шерифа.

Я и Джулия одновременно отыскали глазами Канешу Берри. Та беседовала с видным мужчиной лет шестидесяти.

– Кто это? – спросила Джулия.

– Майлз Бертон, адвокат Годфри, – сказала Андреа и широко улыбнулась. – Если Годфри успел переписать завещание, как он планировал, ваш сын станет очень богат, миссис Уордлоу.

Глава тридцать первая

С этими словами Андреа извинилась и направилась к Майлзу Бертону, оставив нас обдумывать услышанное.

– Разве можно так запросто говорить о подобных вещах? – нахмурился я, провожая Андреа взглядом.

– Нет, – сказала Джулия. – Но для меня это не новость. Годфри говорил, что собирается признать Джастина своим сыном и включить его в завещание, – она улыбнулась с мрачным удовлетворением. – И он умер прежде, чем успел снова его переписать.

– А зачем бы ему снова переписывать завещание?

Этот вопрос застал Джулию врасплох.

– Ну, Джастин ведь с ним поругался, а ты же знаешь, на что мог быть способен Годфри, если кто-то ему перечил.

Все так, но что-то в словах Джулии показалось мне странным. Да, Джастин и Годфри поссорились в первый же день, но даже Годфри не стал бы из-за этого вычеркивать сына из завещания. Настолько мелочным он не был.

Но с Джулией я своими сомнениями делиться не торопился. Она с жадным интересом следила за Андреа Феррис, которая разговаривала с Канешей и мистером Бертоном. Почему бы ей просто не подойти и не представиться адвокату?

Впрочем, Канеша избавила ее от забот. Кивком головы она подозвала Джулию, и я решил, что на меня приглашение тоже распространяется. Джулия нуждалась в поддержке, тем более что Эзры не было рядом.

Канеша встретила меня хмурым взглядом, но ничего не сказала. Вместо этого представила Джулию Майлзу Бертону.

– Жаль, что мы встретились при столь трагических обстоятельствах, – сочным баритоном проговорил Бертон. – А где ваш сын? Пришел на службу?

– Разумеется, – сказала Джулия. – Он где-то здесь.

– В последний раз я видел его на хорах в часовне, – заметил я. – Хотите с ним поговорить?

– Да, – с печальной улыбкой ответил Бертон. – Мне нужно многое обсудить с ним и миссис Уордлоу.

– Пойду приведу его, – сказал я, и адвокат благодарно кивнул.

Но в часовне на хорах никого не оказалось. Я пробежался взглядом по рядам, но они тоже пустовали. Наверное, Джастин и Дизель пошли в туалет, который располагался в противоположной части часовни. Но в уборной было тихо, и под стенками кабинок я не заметил ни человеческих, ни кошачьих ног. Неужели Джастин с Дизелем отправились домой?

Но как они проскользнули мимо журналистов? Я живо представил, как мальчик застывает на ступенях часовни, а репортеры бомбардируют его вопросами. Но потом вспомнил, что им вряд ли известно, кто такой Джастин. Для них он всего лишь случайный паренек, заглянувший на поминальную службу. Вполне возможно, их куда больше заинтересует Дизель.

И потом… Я прошел дальше по коридору в заднюю часть здания – к черному выходу. Открыв дверь, выглянул наружу: здесь журналистов не было. Мальчика и кота, впрочем, тоже. Но если они и в самом деле вознамерились тихо ускользнуть с приема, то вполне могли сбежать через задний ход, подальше от докучливых репортеров.

Я вернулся в зал для собраний, чтобы сообщить об этом Майлзу Бертону и остальным. Подходя, услышал, что говорит Андреа Феррис:

– Досадно, что последняя книга выйдет следующей осенью, а новых уже не будет. Но хорошо, что Годфри хотя бы успел ее закончить до приезда в Афины, – хихикнула она. – Это лучшее из всего, что он написал. Готова поспорить, по продажам обойдет последние две.

– Действительно, досадно, – кивнула Джулия и, обернувшись, заметила меня.

– Я не нашел Джастина, – сказал я, не дожидаясь вопроса. – Наверное, они с Дизелем вышли через заднюю дверь и отправились домой.

– С Дизелем? А это еще кто? – нахмурился адвокат.

– Мой кот. Мальчик к нему очень привязан, и я привел Дизеля на службу, чтобы он успокоил Джастина. Ему в последнее время пришлось нелегко.

– Еще бы, – не слишком уверенно кивнул Бертон. – И все же мне хотелось бы поговорить с Джастином сегодня, если возможно. Я планирую покинуть Мемфис завтра рано утром. Во вторник надо быть на суде в Лос-Анджелесе.

– Я привезу его к вам в отель, – предложила Джулия.

– Или вы можете встретиться у меня дома, – с улыбкой вклинился я. – В отеле скорее всего будут репортеры, а возле моего дома им делать нечего. Если мы выйдем через задний ход, вряд ли они последуют за нами.