Куинн Фосетт - Приключения Майкрофта Холмса
– Будет сделано, сэр, – ответил я и поспешил к двери, решив максимально использовать полученную отсрочку. Чтобы выспаться, мне нужно не менее двенадцати часов, но я решил обойтись тремя. Но, увы, не принял в расчет Дортмундера, который в ожидании торчал у подножия лестницы.
– Ну? – требовательно спросил он, когда я спустился.
– Он согласился взять меня на сорок дней, – сообщил я и добавил: – И велел передать кое-что мадам Изольде.
– Нам не потребуется сорока дней, – удовлетворенно сказал герр Дортмундер. – Мы должны успеть за десять дней, иначе можно не торопиться: мы провалим дело. Сорок дней! Нет, наверно, он совершенно безрассуден. – Он окинул меня взглядом, полным осуждения: ведь он считал меня презренным существом, в лучшем случае лишь продажным и безответственным. – Вам заплатят за работу, – добавил он, подтвердив тем самым мои худшие подозрения.
– Это было бы лучше всего, – мрачно ответил я, начиная все сильнее ненавидеть Августа Джеффриса. Чувство это усугублялось еще и тем, что Джеффрис был чистым вымыслом и являл собой только роль, образ, придуманный для определенного случая.
Я начал уставать от того, что мне приходилось все время таскать с собой саквояж, хотя и понимал, что человек, оказавшийся в таком неопределенном положении, как Джеффрис, должен был бы, скорее всего, вести себя именно так.
Через обеденный зал я прошел на кухню; там мадам Изольда со своими слугами пыталась приспособить что-нибудь, чтобы закрыть разбитое окно. Когда я подошел к ней, она подняла на меня глаза и приложила руку к груди:
– У вас ужасный вид, англичанин, ничего другого сказать нельзя. Надеюсь, с вами больше ничего не случится, пока вы здесь.
– Вы очень добры, – ответил я, – но эта рана вовсе не так серьезна, как кажется. Скоро все заживет. Макмиллан согласился взять меня, и вот его первое поручение: передать, чтобы вы прислали к нему Франсуазу с двумя бутылками шампанского. – Я не смог до конца скрыть удивление, которое испытал, произнося эту фразу, и тем доставил мадам Изольде мимолетное развлечение.
– Не волнуйтесь на этот счет, англичанин. Девушкам приходилось делать для мужчин куда более странные вещи, не сомневайтесь в этом. – Она хлопнула в ладоши. – Ганс, сходи за Франсуазой и скажи ей, что Макмиллана опять замучила жажда. Она знает, что делать.
Я еще несколько минут наблюдал за суетой у разбитого окна, затем извинился и, сославшись на головную боль, очень вежливо попросил разрешения пойти прилечь. Напоследок я выразил мадам глубокую благодарность за все, что она сделала для меня.
– Но я сделала так немного! – воскликнула та, настороженно оглядевшись. – Турок зашил вашу рану, герр Дортмундер попытался найти негодяя, стрелявшего в вас. Правда, безуспешно. Мы так и не узнали, кто стрелял и зачем. Нет, нет, я не могу принять вашей благодарности. – В ее глазах плескался испуг, и я спросил себя, что же на самом деле мог наговорить ей Дортмундер о недавнем покушении.
– Тем не менее я благодарен вам, мадам, – повторил я в надежде, что ее волнение хоть немного уляжется. Безуспешно.
– Вам нужно отдохнуть, англичанин. Если вы не сможете услужить Макмиллану, это может вызвать большое… неудовольствие. – Она изящно кашлянула, намекая, что добавить к сказанному что-либо слишком рискованно. – Около номеров герра Макмиллана есть маленькая комнатка для его слуги. Полагаю, вам стоит разместиться там.
– Очень хорошо, – сказал я, чувствуя, как меня переполняет благодарность за это простое участие с ее стороны, – так я и сделаю.
– Комната на втором этаже, следующая дверь за номером герра Макмиллана. В стенной нише. – Она торопливо взмахнула рукой. – Мне не следует больше разговаривать с вами, мистер Джеффрис. Думаю, что я должна отпустить вас отдыхать и вернуться к своим заботам. Мне еще нужно проследить, чтобы Франсуаза отправилась наверх с шампанским. Надеюсь, – добавила она с отработанной улыбкой, – что их шалости не помешают вам спать.
– Сомневаюсь, что мне помешает хоть что-нибудь, мэм, по крайней мере в моем нынешнем состоянии, – ответил я с легким поклоном. Даже от этого чуть уловимого движения успокоившаяся было голова закружилась вновь. Я поднял с полу саквояж и побрел по лестнице.
Комната оказалась крохотной; в ней с трудом разместилась узкая койка и небольшой комод. Перед крохотным окошком умещался единственный простой стул. Кувшин стоял на высокой узенькой подставке без зеркала. Но для меня этого было достаточно. Опустив саквояж на пол, я задвинул его под кровать, снял пальто и ботинки и улегся на кровать, укрывшись одеялом. Единственное, что я успел подумать: наверно, мне не удастся быстро заснуть.
Макмиллан разбудил меня, как мне показалось, уже через мгновение. Стоя надо мной, он тряс меня за плечо.
– Я сказал, проснитесь, идиот! – воскликнул он с лицом, искаженным от возмущения и страха. – Мне срочно нужна ваша помощь.
Я сел; голова кружилась, как у пьяного. Передо мной стоял полуодетый Макмиллан. Незавязанный халат оставлял открытыми ноги в кальсонах и грудь в исподней фуфайке.
– Что-нибудь случилось?
– Конечно случилось, – рявкнул он. – Вы срочно нужны мне. – Он отбросил с меня одеяло прочь и рванул за плечи, едва не сбросив с койки. – Срочно! Вы понимаете? Немедленно!
Но к этому моменту я проснулся вполне достаточно для того, чтобы понять, что моя головная боль вовсе не прошла, а лишь переместилась из одной части черепа в другую. Я потянулся к жилету и напялил его, пытаясь сообразить, что же повергло Макмиллана в такую панику.
– Конечно, – сказал я, вновь подняв на него глаза, – если обуваться не обязательно, то я полностью в вашем распоряжении.
– И вовремя, – прорычал он и, схватив меня за руку, поволок в свою комнату. В дверях он остановился и указал на обнаженное тело девушки, которая, как я понял, и была Франсуазой. Смотрите.
Я сразу заметил искаженные черты лица и напряженную позу.
– Что стряслось? – спросил я, стараясь не выказывать потрясения.
– И десяти минут не прошло… Я не знал, что и делать. – Лицо Макмиллана стало пунцовым, и теперь почти не отличалось цветом от его волос. – Думаю, что надо поставить в известность мадам Изольду.
– Да, сэр, – не задумываясь, ответил я и попытался собраться. – Скажите мне, как это случилось.
Доброе начало, решил я про себя. И у герра Дортмундера, и у Майкрофта Холмса были свои основания узнать о случившейся трагедии.
Макмиллан принялся расхаживать по комнате, потирая голову руками, словно надеялся таким образом привести мысли в порядок.
– Она пришла, когда я заканчивал завтрак, минут двадцать назад. Она… она принесла два бокала и бутылку шампанского. Пока она раздевалась, я откупорил бутылку. Она раз… раздевалась так, что я не мог оторвать от нее глаз. – Он взглянул на труп и сразу же отвел взгляд. – Налила себе шампанского, а потом вылила остатки из бутылки себе на плечи и грудь; мне всегда это нравилось. Произнесла тост за меня, выпила из своего бокала. Потом прижалась ко мне, чтобы… чтобы я выпил свое вино с ее тела. – Он закашлялся. – Я не знаю. Прежде чем я коснулся ее, она содрогнулась всем телом, потом ее начала бить дрожь, она попыталась вздохнуть…
– И что вы сделали? – спросил я.
– Что я мог сделать? Попытался удержать ее, но судороги стали сильнее, и она упала на пол. – Он застыл на месте и закрыл лицо руками. – Посмотрите на нее. Это могло случиться со мной.
Наконец-то дошло, подумал я.
– Вы думаете, что вино было отравлено?
– Ничего другого не могло быть, – ответил Макмиллан. – Как еще она могла… – Не закончив фразу, он неопределенным жестом указал на труп.
– Но если было известно, что вы пьете шампанское… по-своему, – сказал я, надеясь, что мне удалось найти достаточно тактичное выражение, – разве из этого не следует, что вам таким образом прислали предупреждение? – Или развлечение, добавил я про себя.
– Возможно. – Он уставился на меня.
– И если цель была именно такой, то не лучше ли мне сразу же поставить в известность мадам Изольду, чтобы отравитель узнал, что, так сказать, сообщение доставлено? – Я опять взглянул на девушку. У нее были темные пышные волосы и полные алые губы. Еще полчаса назад она была очаровательна.
– Займись этим, парень, – подтолкнул меня за плечо Макмиллан, – займись.
Я слегка поклонился и шагнул к двери.
– Возможно, понадобится обратиться в полицию, – напомнил я на полпути.
– Мне, конечно же, не придется давать показаний. – Он взглянул так, словно я оскорбил его. – Ведь это была проститутка.
– Но она была убита в вашей комнате.
Он отмел возражение взмахом руки.
– Она умерла в борделе. Шлюхи в борделях мрут каждый день, и в полиции должны знать об этом.
– Они знают, – согласился я и вышел, предоставив своему хозяину возможность одеться.
Спустившись по лестнице, я увидел, что Майкрофт Холмс сидит в главной гостиной за шахматной доской, явно не замечая моего присутствия. Герр Дортмундер деловито следил за слугами, забивавшими выбитое окно досками. Вид у него был такой, словно он намеревался подгонять нерадивых своими огромными шпорами.
