Кэтрин Чантер - Тайна имения Велл
– Уходим отсюда, – сказал Марк.
– А-а-а…
– Я хочу домой, – заявил муж, отталкивая руку, которую я ему протянула.
Полицейский нажал на механизм разблокировки двери. Мы вышли на дневной свет. Снаружи уже стоял полицейский автомобиль с включенным двигателем и мигал сверху голубыми огоньками. Сидящий за рулем полицейский высунул голову из окна и сказал, что лично он против того, чтобы разбазаривать деньги общества, но ему приказали сопровождать нашу машину на случай, если возникнут осложнения. Марк, ничего не говоря, осторожно влез в «лендровер» и уселся на пассажирское сиденье рядом с водителем.
– А где твоя машина? – спросила я.
– Оставим здесь. Я не могу вести в таком состоянии.
Мы выехали вслед за полицейской машиной с автостоянки. В салоне «лендровера» царила гробовая тишина, только Голос бесконечно вещал у меня в голове. Людей у светофора теперь стояло гораздо больше. Они кричали нам вслед «чертов псих» и «извращенец». Несколькими секундами позже, когда наш автомобиль проезжал очередь из машин перед заправкой, бритоголовый мужчина завопил: «Водоворы!» – и нажал на клаксон автомобиля. Еще несколько автомобилей присоединились к этому выражению общественного порицания и ненависти.
– Что ты наделал? – спросила я мужа.
В ответ – молчание.
Ворота перед нами открыли. Мы вернулись на нашу благословенную землю, оставив позади иссушенные зноем серые поля, увидели буйство ярких красок, посреди которых, словно благодаря компьютерной графике, виднелась наша ферма. Полицейские не остановились, а, развернувшись, уехали прочь.
«Держись от него подальше», – посоветовал Голос.
Я не нуждалась в советах. Марк пробыл в доме всего несколько минут. Потом он вышел и через калитку зашагал на Первое поле. Я увидела, как загорелась спичка. До меня долетел запах табачного дымка. Он ушел, чтобы со мной не разговаривать. Ни слова благодарности, что приехала его забрать, хотя Марк не мог не знать, как тяжело мне пришлось. Энджи увидела полицейскую машину и пришла узнать, что происходит. Многого от меня дочь не добилась. Я сказала лишь, что напугана и рассержена и понятия не имею, где Марк был и почему довел себя до такого состояния.
– Он вернется, – сказала Энджи. – Приходи к нам утром. Расскажешь, что случилось.
Дочь тоже ушла.
Я бы предпочла, чтобы мы сели рядом, мать и дочь, и коротали бы время, ожидая, когда Марк к нам вернется. «Эгоистичная корова, – подумала я. – Сколько часов мы провели, ожидая ее в полицейских участках и отделениях неотложной медицинской помощи! Он тоже эгоистичный ублюдок, – продолжала злобствовать я про себя. – Пусть убирается ко всем чертям. Мне лучше без него будет. Теперь он только и делает, что пьет, курит и занимается саморазрушением». Это уже не был Голос. Так думала я. Уверена в этом.
Верхушки деревьев чернели расплывчатыми пятнами на фиолетовом небе. Зашевелились висевшие на балке крыши амбара летучие мыши. Я уже подумывала о том, что Марк, возможно, не собирается возвращаться домой. Он считает, что ему некуда возвращаться, или… Я подумала, что не исключено, что Марк вообще никогда не вернется. Он, как выражаются, совершил большую глупость. Я хотела проверить оружейный шкафчик, но не смогла найти ключ.
«Если из пистолета, то будет много крови», – сказал Голос.
Уже совсем стемнело. Луна светила над дубом. Я решила идти к сестрам. Они помогут. Я пала на колени, поблагодарила Розу за руководство мной, натянула шерстяную кофту на пуговицах без воротника и вышла из дома, дрожа всем телом.
«Будь осторожна в своих желаниях, Рут», – сказала я сама себе.
Глухой звук, с которым муж зашел в калитку, заставил меня подпрыгнуть. До меня донесся его кашель. В темноте я смогла различить лишь неясный силуэт.
– Марк!
– Куда ты собралась? – спросил он.
– К сестрам… – начала я, слишком поздно осознав, как же это звучит со стороны.
– Я вернулся, потому что думал, что ты волнуешься, – рассмеявшись, произнес муж. – Как глупо с моей стороны.
Уходи.
– С тобой все в порядке? – спросила я.
– Никогда лучше не было, – ответил он и вошел в дом.
– С возвращением, – такими словами встретила меня сестра Амалия, когда я спустилась к автофургонам.
После ночного богослужения, когда я вернулась домой, Марк уже спал в малой спальне.
Только утром я узнала, что же случилось. Когда Марк был в Ленфорде, один мужик начал к нему задираться. Ничего необычного. По словам мужа, это случается каждый раз, когда он ездит по магазинам.
– Я не знала, – сказала я.
– Я так и предполагал, – сказал Марк. – Мужик очень грязно о тебе отзывался.
– Обо мне?
– Да. Или ты думаешь, что только меня поносят последними словами на улицах?
– Я не знала… Я лишь подумала…
– Уверен, что подумала. Ладно. Я сейчас скажу, что мне наговорили. Тогда, надеюсь, ты поймешь, что я чувствовал.
Шлюха. Ведьма. Гнида. Паразитка.
Марк вышел из себя. Обычно, заявил он мне, ему удавалось сдерживаться и просто проходить мимо, но на этот раз слова задели его за живое. Он бросился на обидчика. Мужик не спасовал. Завязалась драка. Вызвали полицию. Мужика отвезли в больницу накладывать швы, а его забрали в полицейский участок.
– Еще одна среда прошла в «Маленькой Британии»[28], – попытался пошутить он.
– Какое обвинение они выдвинули против тебя? – поинтересовалась я.
– Беспорядок в общественном месте. Вот и все. Еще один пункт в списке обвинений, по поводу которых нам предстоит появляться в суде.
Осторожно я поинтересовалась, как же вернуть его машину, но Марк вновь вышел из себя.
– Почему бы тебе самой не сделать что-нибудь полезное? – воскликнул он. – Почему все приходится делать мне?
Спустя пару дней сестра Амалия сказала, что собирается съездить за продуктами в город и постарается забрать машину. Она думает, что со стороны Марка несправедливо заставлять меня снова расплачиваться за последствия его выходок. Амалия сказала, что хочет уберечь меня от стресса, который я испытаю, покинув пределы Велла, и от душевной боли, вызванной непониманием со стороны людей, которым я помогаю каждый раз, когда молюсь. От нахлынувшего на меня чувства облегчения я лишилась дара речи. Я очень боялась возвращаться в Ленфорд. Я уже перестала притворяться, будто бы считаю, что смогу справиться в городе сама. Ева сумела пригнать автомобиль и поставила его перед амбаром, не сказав нам при этом ни слова. Машина теперь представляла собой чудовищный экспонат из музея современного искусства: выбитые стекла, выдранная антенна, вся в грязи, исписана клеветническими надписями, оскорбляющими нас, Велл и Розу. Понятия не имею, как они узнали о Розе. Когда я попыталась приоткрыть заднюю дверцу, покореженный металл зацепился за каркас. В нос ударил тошнотворный запах горелого. Из наполовину сгоревшей обивки выглядывали пружины, словно обугленные ребра.
– Мы не сможем позволить себе другую машину, – произнес Марк. – Это последняя соломинка.
– Ты же можешь подать на них в суд?
– Теперь, когда я фермер, мне приходится заниматься юридической тягомотиной чаще, чем когда я был юристом, – сказал Марк, пнул машину и ушел.
* * *«Посмотри на машину, – сказал Голос. – Ты будешь такой же, когда они наконец до тебя доберутся».
* * *Амалия сказала, что можно сжечь все на свете, но Роза не погибнет.
* * *Однажды я пыталась выкурить этих сестер, как ос. Если они свили себе новое гнездо, Хью мне расскажет об этом, когда придет в следующий раз… если придет.
Утром шел дождь. Я гуляла по саду. Белый цвет на всех деревьях, на всех яблонях, сливах и черносливе чуть-чуть проклюнулся, обрамленный розоватым. Еще немного – и деревья расцветут по-настоящему. Прошел лишь небольшой дождь, а как мощно ответила природа! Деревья скрещивали свои ветви надо мной, словно почетные гости на свадебной церемонии. Черный дрозд, потревоженный моим приближением, спорхнул с ветки. Меня окропили упавшие с нее капли. Сапоги ступали по высокой мокрой траве. Вскоре колени моих джинсов намокли и потемнели до синевы. Присев на скамью, я получила удовольствие от того, что холодный камень не прогнулся под моим весом. Все же сила тяжести существует. Я не знала, сколько времени так просидела, не помнила, что я делала. Я была очень благодарна тишине, тому, что Голос больше мне ничего не говорит. Я продолжила плести свою гирлянду.
– Вы рвете цветы, но не выращиваете овощи. Где тут логика?
Вопрос застал меня врасплох. Мы с Мальчишкой почти не разговаривали с тех пор, как сидели вместе на спиленных ветвях деревьев, но письмо, когда я проснулась утром, исчезло со стола. Я ничего не спрашивала. Он ничего не говорил. Мальчишка стоял на небольшом участке земли позади сада и смотрел на калитку. Рукава закатаны. На белой ткани рубашки видны пятна пота. Кажется, он копал. Я заметила штыковую лопату, прислоненную к ограде, которая охраняла наш огород от набегов кроликов. Кажется, он ожидал, что я отвечу, но недолго. Вскоре он возобновил прополку сорняков, размеренно продвигаясь вдоль грядки. Закончив, Мальчишка сгреб граблями в небольшую кучку вырванную крапиву и пырей, стряхнул с рук грязь, осторожно обошел грядку и подобрал старый черный пластмассовый лоток для рассады. В нем стояли пять или шесть маленьких торфяных горшочков, в которых обычно сажают цветы. Из них виднелись по два нежных листочка. Я сразу же узнала рассаду цукини. Судя по всему, Мальчишка посадил семена, которые передала мне его мать, и вырастил на подоконнике в лотках рассаду. Я вообразила себе, как в амбаре Третий прикипел взглядом к разделенному на несколько частей экрану, на который передавалось изображение с дюжины видеокамер, Аноним играл сам с собой в карты, а Мальчишка поливал цукини, словно дежурный в школе. Твоя очередь работать в саду.
