Лилиан Браун - Кот, который проходил сквозь стены (сборник)
– Моим отцом?!
– Кстати, неплохой человек. В результате город решил организовать Комитет по сохранению достопримечательностей. Идея выдвинута «Прибоем», а банк твоего отца будет осуществлять финансирование. Он согласился стать почетным председателем Комитета. Но руководить программой будешь ты.
– Я?!
– Да, ты! Пора тебе с толком использовать знания и энтузиазм. И еще кое-что: вынос вещей из брошенных домов узаконят. Понадобится только разрешение и…
– Квилл, и ты все это делаешь для Хламтауна?
– Нет, в основном для тебя, – ответил он. – Если в Хламтауне будет все благополучно, думаю, что и странные ночные звонки прекратятся. Кто-то хотел испугать тебя – испугать и выжить из района. По-моему, я знаю кто, но чем меньше сказано, тем лучше.
Восхищенное и благодарное лицо Мэри было самым лучшим подарком – лучшим, гораздо лучшим, чем медные подсвечники, лучшим (чуть-чуть), чем премия в тысячу долларов, в получении которой Квиллер уже не сомневался.
Однако радость его была недолгой. Глаза девушки затуманились, она судорожно сглотнула.
– Если бы здесь был Энди! – всхлипнула Мэри. – Как бы он…
– Коко! – рявкнул Квиллер. – Прочь от стены!
Коко стоял на кровати и точил когти о стену, тщательно оклеенную Энди.
– Кот работает над этой проклятой стеной с тех самых пор, как мы сюда переселились, – сказал журналист. – Уже отодрал несколько уголков.
Мэри взглянула на стену, пытаясь сдержать плач. Вдруг она резко поднялась и подошла к кровати. Коко отскочил.
– Квилл, – сказала она, – здесь что-то еще. – Она потянула за один завернувшийся уголок, и страничка «Дон Кихота» начала отклеиваться.
Квиллер подковылял к стене.
– Тут, под страницами! – воскликнула Мэри.
– Зелень!
– Деньги!
Под отклеенной страницей оказалось три стодолларовых банкноты.
Квиллер оторвал страницу из Сэмюэля Пеписа и нашел еще три.
– Откуда это у Энди? – вскрикнула Мэри. – Он не зарабатывал столько! Вся прибыль уходила на антиквариат. – Она оторвала еще одну страницу. – Да вся стена оклеена деньгами! Как Энди…
– Может, у него был еще какой-то доход? – предположил Квиллер. – Как ты думаешь, может, он занимался букмекерством, как и Папа Попопополус?
– Не верю, – сказала Мэри. – Энди был таким… Он был таким… Зачем ему прятать деньги? От кого?
– Обычно, – объяснил журналист, дипломатично откашливаясь, – так скрывают доходы от налоговой инспекции.
Он сказал это так нежно, как только мог, но Мэри разразилась плачем. Он обнял ее и стал успокаивать, и она хотела, чтобы ее успокоили.
Никто из них не заметил Коко, который бесшумно поднялся на кровать-лебедь. Встав на задние лапы, он потерся мордочкой о дерево, вытянул шею, прижался к дверному косяку, почесался о выключатель – и комната погрузилась в темноту.
Двое не замечали, как над столом с рождественской уткой парят бледные привидения.
Кот, который зверел от красного
Один
Джим Квиллер плюхнулся в кресло ресторана пресс-клуба; длинные, бессильно повисшие усы подчеркивали унылость позы и упрямое выражение лица.
Причиной его депрессии были не десять центов, которые он заплатил за выпивку, не тусклое освещение в баре, не унылое покрытие стен, не запах рыбы, приготовленной три дня назад, или несвежего пива, отдающего плесенью тюремного погреба. Квиллера выбили из колеи куда более важные вещи. Обладатель приза газеты «Дневной прибой» и самый большой среди ее сотрудников поклонник бифштексов и яблочных пирогов с ужасом читал меню, напечатанное на желтовато-зеленоватом листке.
Редактор публицистического отдела «Прибоя» Арчи Райкер спросил:
– Что мы будем есть? Сегодня в меню картофельные оладьи.
А Квиллер все смотрел в желтовато-зеленоватый листок, поправляя на носу новые очки и как будто не веря тому, что читал.
Одд Банзен, фотограф «Прибоя», закурил сигарету.
– Я закажу гороховый суп с ребрышками и мясное рагу. Но сперва хорошо бы двойной мартини.
Квиллер молча дочитал список блюд и начал с начала, твердя про себя: никакого картофеля, никакого хлеба, никакой сметаны в супе, ничего жареного…
Райкер – как у солидного заведующего отделом, у него и вид был солидный – сказал:
– Я возьму что-нибудь легкое. Ну, положим, цыпленка, пельмени и салат из капусты со сметаной. А ты, Квилл?
Квиллер нервно заерзал на стуле и с кислой улыбкой взглянул на своих коллег:
– Я, пожалуй, возьму творог и половинку редиски.
– Ты, должно быть, заболел, – хмыкнул Банзен.
– Доктор Бин сказал, что мне нужно сбросить тридцать фунтов.
– Да, ты достиг интересного возраста, – весело заметил фотограф. Он был моложе, стройнее и позволял себе иронизировать.
Квиллер, как бы защищаясь, поправил усы с уже заметной сединой. Он снял очки и аккуратно положил их в нагрудный карман.
Райкер, намазывая булочку маслом, озабоченно полюбопытствовал:
– Как ты попал к доктору, Квилл?
– Мне посоветовал ветеринар, – сказал Квиллер, набивая свою причудливо изогнутую трубку. – Я взял Коко и Юм-Юм к ветеринару, чтобы им почистили зубы. Ты когда-нибудь пробовал открыть рот сиамскому коту? Они считают это страшным покушением на их личную жизнь.
– Хотел бы я оказаться там с видеокамерой, – заметил Банзен.
– Когда Коко понял, что мы собираемся делать, он превратился в пушистый смерч. Он оказался у ветеринара на шее, ассистент схватил его за ноги, а я за хвост, но Коко вывернулся. Потом он слетел со стола и бросился в собачий питомник. Два ветеринара и мальчик, следившие за собаками, бегали за ним вокруг клеток. Собаки лаяли, люди кричали, кошки чуть не сошли с ума. Коко запрыгнул на верх кондиционера, взлетел на восемь футов от пола и, смотря вниз, сказал все, что он о нас думает. Если вас никогда не поносил сиамский кот, вы просто не представляете себе, что такое ругань!
– Я знаю, – сказал Банзен, – у этого кота голос, как у сирены «скорой помощи».
– Я вышел из себя, и ветеринар сказал, что скорее мне нужна помощь психиатра, чем коту – услуги ветеринара. Вдобавок меня в последнее время замучила одышка. Вот я и оказался у доктора Бина.
– А как вы сняли кота?
– Ушли, оставив его там, и вскоре он появился в кабинете, вспрыгнул на стол и непринужденно зевнул.
– Один – ноль в пользу Коко, – сказал Райкер. – А что в это время делала Юм-Юм?
– Преспокойно ждала своей очереди в коробке.
– И наверное, смеялась как одержимая, – сказал Банзен.
– Вот такая история, – подытожил Квиллер. – А в результате я на диете.
– Ты не справишься с этим.
– Нет, справлюсь! Я даже купил весы на призовые деньги. Старинные такие, из врачебного кабинета в Огайо.
Квиллер только что выиграл тысячу долларов в конкурсе «Репортаж года», и весь «Прибой» с нетерпением ждал, как этот скупой холостяк потратит свои денежки.
– А на что ты ухнул остальные? – спросил Райкер с легким сарказмом. – Послал своей бывшей благоверной?
– Да, послал ей сотни две.
– Ну и дурак!
– Она болеет.
– Но у нее богатые родственники, – напомнил Арчи. – А тебе надо купить машину или кое-какую мебель, тогда ты мог бы обустроить квартиру.
– А моя квартира в Хламтауне довольно приличная.
– Но не настолько, чтобы привести туда новую жену!
Этот намек смутил Квиллера. Он думал о нем после ланча, когда они возвращались втроем в офис. Ему было неприятно по нескольким причинам. Во-первых, он не любил творог. Во-вторых, Райкер действовал ему на нервы, пока они ели, но Квиллер позволял ему это, потому что они были старыми друзьями. И в-третьих, главный редактор пригласил их на совещание во второй половине дня. А приглашение от босса ничего хорошего не сулило. Кроме того, босс раздражал Квиллера: он был приветлив и любезен, лишь когда ему это было выгодно.
Квиллер появился на пороге главного редактора в назначенный час, в сопровождении Райкера, которому непосредственно подчинялся.
– Входи, Арчи. И ты, Квилл, – сказал редактор слащавым голосом, который он приберегал для особых случаев. – Хорошо перекусили? Я видел, как вы выходили из бара.
Квиллер ухмыльнулся.
Босс усадил их и сам опустился в кресло с высокой спинкой, излучая доброжелательность.
– Квилл, у нас для тебя новое задание, – сказал он, – я думаю, оно тебе понравится.
Квиллер даже глазом не моргнул и ожидал, что скажет главный.
– Ты у нас лучше всех разбираешься в еде, Квилл. Вдобавок в твоих статьях полно прекрасных и нужных идей. Так что эта работа должна быть поручена тебе, и только тебе. Словом, мы назначаем тебя ответственным за «Колонку гурмана».
– А это что такое? – вырвалось у Квиллера.
– Мы хотим, чтобы ты регулярно писал статьи о хорошей еде и хорошем вине. Ты будешь обедать в самых лучших ресторанах – за наш счет, разумеется. «Дневной прибой» будет платить за двоих. Ты можешь приглашать кого хочешь. – Главный редактор остановился, ожидая бурного проявления радости. Но Квиллер только мрачно смотрел на него.
