Дочь палача и дьявол из Бамберга - Пётч Оливер

Матео с грустью опустился на поваленный ствол дерева.

– Но к этому времени были убиты сотни людей. В соседнем Цайле даже выстроили большую печь, чтобы сжигать предполагаемых ведьм и колдунов. Разве это не ужасно?

Барбара опасливо огляделась. На солнце вдруг наползла туча, и сад накрыла тень. Среди зарослей вереска и яблонь угадывались останки фундамента с прямоугольниками комнат. В них валялись ржавые гвозди и гнилые, изъеденные временем балки. Сад больше не казался девушке таким уж уютным.

– Как хорошо, что это время давно позади, – проговорила она наконец.

Матео мрачно кивнул.

– Будем надеяться, что такое не повторится. Но если с этим оборотнем так и не угомонятся, то, наверное, скоро снова понадобится такой вот Ведьмин дом.

Он встряхнул головой, словно хотел отогнать дурные мысли. Потом поманил к себе Барбару, приглашая сесть рядом.

– По-моему, из нас с тобой вышла бы хорошая пара, – начал юноша нерешительно, когда Барбара устроилась рядом. Он смущенно рассмеялся: – Я… конечно, имею в виду на сцене. Мне кажется, у тебя талант, правда! Люди глаза таращат, когда тебя видят. От тебя исходит естественное сияние.

– Естественное… сияние? – Барбара придвинулась поближе к Матео. – Что это означает?

– Так называют…

В этот самый момент со стороны большого строения донеслись сердитые голоса. Похоже, в ухоженном саду, что примыкал к яблоневой роще, спорили двое или больше мужчин. Матео умолк на полуслове и недоуменно нахмурил лоб.

– Чтоб мне провалиться, если это не голос сэра Малькольма, – пробормотал он. – Что ему здесь понадобилось?

Юноша спешно поднялся и побежал к стене.

Барбара вздохнула и последовала за ним. Она не знала, как все сложилось бы, просиди они подольше под этими яблонями. Но с удовольствием выяснила бы это.

Матео между тем отыскал в стене щель, сквозь которую мог наблюдать за происходящим. Взволнованно подозвав Барбару, он прошептал:

– Это и вправду Малькольм! Там еще несколько человек. Боюсь, один из них и есть этот Жискар, про которого говорил наш трактирщик. Сад, видимо, принадлежит таверне, и чертов француз здесь обосновался…

Барбара тоже отыскала щель и стала подглядывать. Она увидела небольшой ухоженный сад, обставленный столиками и скамейками, пустующими в это время года. Под одним из деревьев стоял английский режиссер в окружении трех незнакомых мужчин. Двое из них были в поношенных одеждах и сжимали в руках шпаги, направленные на сэра Малькольма. Третий, как и сэр Малькольм, был в парике, на ярко-красном жилете его сверкали медные пуговицы. Жесткий кружевной воротничок и лихо надвинутая на лицо шляпа придавали ему сходство с каким-нибудь дворянином. Лишь присмотревшись, Барбара заметила многочисленные пятна от вина и неумело зашитые прорехи на рубашке и брюках.

– Tout de suite [10] заберите свои слова назад, – приказал он сэру Малькольму.

Незнакомец говорил с напускным французским акцентом, и было в этом что-то чопорное, женское. Тогда Барбара заметила, что он был чуточку накрашен.

– Il y va de mon honneur! [11] – продолжал француз, стуча себя в грудь. – Вы не поняли? Если я снова услышу подобную клевету, то прикажу своим людям проткнуть вас, как старый мех с вином!

– Ну а если это правда? – съязвил в ответ сэр Малькольм. – Вы подлый вор, Жискар! Жаль, за кражу пьесы не предусмотрено наказаний, иначе вы давно болтались бы на виселице. – Он напыжился. – «Венецианского дожа» играет моя труппа! Славный Зальтер написал ее для меня и моих актеров. А вы теперь разъезжаете с этой пьесой, как… как лоточник! Даже название толком не изменили. «Венецианский собор»! – Он насмешливо рассмеялся. – Что за нелепица! Как будто собор играет там существенную роль…

Жискар отмахнулся:

– Звучит хорошо, а это главное. Тем более вы сами знаете: несколько погонь, схватки на шпагах, немного страданий… Собственно, пьесу можно играть повсюду.

– Ха, так вы признаете, что украли у нас пьесу?

Француз рассмеялся.

– Вы же сами минуту назад сказали, что нельзя говорить о краже в отношении пьесы. Стоит ей выйти из-под пера, она тут же становится общим достоянием. А теперь excusez-moi [12], – он попытался обойти Малькольма. – У нас еще репетиция. Уверен, «Венецианский собор», – он ставил ударение на каждом слове, выдерживая паузу, – уверен, эта пьеса возымеет громадный успех в «Виноградной лозе». А за нею и многие другие пьесы. Епископ предложил нам остаться на всю зиму в Бамберге.

– Епископ пригласил нас, только нас! Вы… лягушатник!

Долговязый сэр Малькольм был выше своего заклятого врага на целую голову. Словно ожившее пугало, он толкнул Жискара на землю, и тот театрально взвизгнул.

– Убивают! Караул! – заверещал он, схватившись за грудь, как будто его терзали невыносимые боли. – Друзья, спасите меня от этого гнусного убийцы!

Двое неотесанных молодчиков со шпагами наперевес кинулись на английского режиссера. Тот метался между столами, отбиваясь руками и ногами, и пытался спастись бегством.

– Надо помочь сэру Малькольму, – прошипел Матео. – Иначе они его заколют!

– Но как… – начала Барбара.

Однако юноша уже перелезал через стену. Шляпа слетела у него с головы. Оказавшись на другой стороне, он подобрал толстую ветку, бросился на молодчиков и выверенным ударом треснул сзади одного из противников. Тот вскрикнул и рухнул на землю. Второй отвлекся от сэра Малькольма и недоуменно уставился на Матео.

– А ты что здесь забыл, малец? – прорычал он. – Хотя без разницы. Один черт, ты заработал себе кучу неприятностей.

– Я знаю паренька, – посетовал Жискар Броле. Он уже поднялся и со страдальческим выражением промокнул лоб шелковым платочком. – Это красавчик из труппы Малькольма. Отделайте его как следует! Посмотрим, сойдет ли он потом на юного героя. – Француз тонко улыбнулся: – А без прекрасного героя не будет пьесы, а без пьесы – приглашения епископа. Compris? [13]

Ушибленный приспешник Жискара вновь поднялся на ноги. Вместе с напарником они двинулись на Матео. Юноша отчаянно озирался в поисках пути к отступлению. Он по-прежнему сжимал в руках дубинку, но оружие заметно подрагивало.

– Еще шаг, Жискар, и я натравлю на вас всю мою труппу! – пригрозил сэр Малькольм, спрятавшись за деревом. – Тогда… тогда для вас за счастье будет своими ногами убраться из города!

Жискар рассмеялся – пронзительно, как маленькая девочка.

– И где же ваша отважная труппа? Я вот вижу только хилого да дерзкого на язык юнца.

– Мы здесь! – раздался вдруг высокий голос. – Убирайтесь, пока земля вашей кровью не пропиталась!

Жискар с удивлением посмотрел на стену, за которой пряталась Барбара. Его приспешники тоже замерли.

Барбара сказала это без раздумий. И теперь лихорадочно соображала, как помочь друзьям. Драться она не могла, а бежать за стражниками было бы слишком долго. Если они вообще обратили бы внимание на драку нечестивых артистов. Тогда Барбара вспомнила свое излюбленное детское занятие – и стала говорить на разные голоса.

– Точно, проваливайте, изнеженные лягушатники! – прорычала девушка хриплым басом трактирного задиры.

– Пока мы вам ноги не переломали, французы чертовы! – проворчала она еще более низким голосом с легким швабским акцентом.

– Давай, за ними! – Теперь Барбара сказала звонким, почти срывающимся голосом, на чистейшем баварском говоре. – Их всего трое! Ха, устроим бойню!

Она ловко метнула несколько камней. Потом схватила шляпу Матео, лежащую среди цветов, надвинула на лоб и забралась по куче мусора вплотную к стене, чтобы оттуда забросать Жискара и его людей камнями. Одному из них снаряд угодил точно в висок, и молодчик громко вскрикнул.

– Проклятье, там и впрямь кто-то прячется! – выругался раненый.