Питер Джеймс - Клеймо смерти
У Зака были большие планы. Получив наследство – часть денег пошла на покупку этого домика в псевдотюдоровском стиле неподалеку от Хоув-парка, – он бросил работу в модном ресторане в лондонском районе Хокстон и приобрел обанкротившийся ресторан в Брайтоне, модернизацией которого и занимался последнее время. Заведение должно было открыться через два месяца, и Фрейю ждало в нем место администратора.
Пока же Зак разъезжал по лучшим в стране ресторанам с морской кухней, смотрел, что они предлагают, выискивал интересные идеи и рецепты, которые можно было бы «позаимствовать» и улучшить. Сегодня они планировали прокатиться в Уитстебл, городок в устье Темзы. Знаменитый своими устрицами, в последние годы Уитстебл приобретал популярность за счет открывающихся здесь высокорейтинговых ресторанов. В двух из них Зак заказал места на ланч. Но поскольку по пути он хотел еще и проверить два гастропаба, выехать решили пораньше.
Зак, вставший в половине шестого утра и уже совершивший двадцатимильную велосипедную прогулку, неизменно оставался худым, как тростинка, и ресторанный марафон, в который они включились, никак на нем не сказался. Фрейя же за это время успела набрать больше стоуна. Одним из результатов этого, чрезвычайно порадовавшим Зака, стало то, что ее груди, никогда не бывшие предметом гордости, заметно увеличились в объеме. Другим следствием, серьезно огорчившим Фрейю, было увеличение бедер. Она понимала, что должна что-то с этим делать. О том же говорил и доктор Крисп. Он так нахмурился, когда она призналась, что выкуривает до десяти сигарет в день, и еще больше нахмурился, услышав, что она выпивает едва ли не бутылку белого вина.
«Вам нужно перестать курить, и вы слишком много пьете для женщины вашего возраста», – укоризненно заметил он.
Да, конечно, доктор прав. Фрейя это знала. Но ей нравилось и одно и другое. К тому же она делила эти удовольствия с Заком. После того как ее бросил предыдущий бойфренд, Фрейя прожила в одиночестве целый год и лишь с появлением Зака снова начала улыбаться. Ей нравились его энергия, юмор, честолюбие. Ей нравилось, с каким удовольствием он готовит для нее, опробует свои рецепты. Правда, прошлым вечером Зак опрокинул кастрюлю, и два здоровенных лобстера запрыгали по полу, щелкая клешнями так страшно, что она с испуганным криком вскочила на стул.
Фрейя посмотрела на книжку Т.С. Элиота. Как же прав был доктор Крисп. Настоящий пророк. Все о еде! Пивные, устланные устричной шелухой… чай с кексом и мороженым… жизнь, вымеренная кофейной ложкой… Они жили в приморском городе и собирались отправиться в другой приморский город. А здесь Элиот пишет, как стареет и закатывает штанины брюк.
Неужели когда-нибудь и Зак станет таким? Состарятся ли они вместе? Будут гулять по мелководью – он с подвернутыми штанинами и босиком. Она уже представила себе эту картину. Впервые за все время ей встретился человек, с которым она могла бы прожить жизнь. Состариться.
Фрейя отложила книжку, выскользнула нагишом из постели, набросила халат и прошлепала босиком в гостиную, где Зак – свежий после душа, чисто выбритый, в белой футболке и джинсах, пахнущий лосьоном после бритья, который так ей нравился, – изучал кулинарные страницы «Обсервер». Она обняла его за шею и поцеловала в щеку:
– Я тебя люблю.
Завтрак был подан, как в первоклассном ресторане. Лежащие на тарелке яйца украшали кусочки трюфелей, рядом аккуратно свернулись полоски копченого лосося, переложенные ломтиками лимона и окруженные нарезанными томатами черри. Тосты – на серебряной решетке, масло – в современной квадратной тарелке.
– М-м-м, ням-ням. – Она нежно пожевала губами мочку его уха. – Выглядит соблазнительно. Почти как ты сам.
– Яйца окаменеют!
Фрейя положила ладонь ему на бедро, погладила и продвинулась дальше.
– Хм, здесь есть кое-что покрепче.
– Ешь свой чертов завтрак, девчонка! – рявкнул Зак, пряча улыбку, потом повернулся и поцеловал ее.
Часом позже они снова спустились в гостиную и вышли через переднюю дверь на улицу, где их встретило сухое ветреное утро. На короткой подъездной дорожке перед интегральным гаражом стоял старый МХ-5 Зака. Рядом с ним пристроилась видавшая виды «фиеста» Фрейн. МХ-5 определенно требовалась полировка, а прореха на брезентовой, заляпанной птичьим пометом крыше была заклеена черной лентой.
– Этот пес, нам долго его терпеть?
– Бобби! Его зовут Бобби, и он такой милый. Вот увидишь его, и сам захочешь щенка!
– Корейцы едят собак. Есть несколько отличных рецептов.
– Какой ужас.
– Да. Ладно. Извини. Просто я не хочу делить тебя с каким-то песиком.
– Он тебе понравится, вот увидишь. И это всего лишь на неделю.
Ее друзья, Эмили и Стив, отправлялись в отпуск, и Фрейя согласилась присмотреть за их любимцем, смешанной породы терьером. Чего она никак не ожидала, так это негативной реакции Зака на столь симпатичное существо.
Человек, сидевший за рулем компактного серого «рено»-седана, припаркованного неподалеку на улице, наблюдал за МХ-5 в зеркало заднего вида, пряча лицо за разворотом «Санди таймс».
В статье на первой полосе, которую он читал с большим интересом, речь шла о Логан Сомервиль. На переднем пассажирском сиденье рядом с ним лежали желтая непромокаемая куртка и планшет. Он знал, что люди не обращают внимания не только на такси – точно так же они не замечают человека в непромокаемой куртке с планшетом в руке.
48
Воскресенье, 14 декабря
– Да ты что, это же старый трюк, – сказал Гленн Брэнсон, вертя в руке банку диетической колы.
– Ты о чем? – спросил Рой Грейс.
– Я тут думал про Мартина Хорнера. Полагаю, он присвоил личность мертвеца.
Они сидели в крохотном кабинете Брэнсона. Грейс планировал пойти на ланч домой и немного поработать над прощальной речью. Но в то же время он знал, что Белла бы его поняла. Пока оставался хоть малейший шанс спасти Логан Сомервиль – и, возможно, Эшли Стэнфорд, – она сама была бы за то, чтобы сосредоточить все усилия на расследовании.
Он отпил яблочного сока и с жадностью вгрызся в сэндвич с яйцом и беконом, который купил, вместе с пакетиком жареной картошки, облагороженной вкусом сметаны и красного лука, в гипермаркете АСДА через дорогу. К счастью, рядом не было Клио – она бы точно взвилась фурией, увидев, какую нездоровую, по ее мнению, пищу он употребляет. Впрочем, успокоил себя Грейс, не все так плохо, ведь яблочный сок – вполне полезная составляющая.
Как и на тех счастливчиков, чья работа позволяет иметь настоящие, свободные выходные, понедельник надвигался на него неотвратимой угрюмой тучей, хотя и по другим причинам.
– Я и сам о том же думал, – ответил он.
– «День Шакала». Видел этот фильм?
– С Джеймсом Фоксом?
– Да нет же, с его братом, Эдвардом Фоксом. Он там играет киллера, которого наняли, чтобы убить президента Франции, де Голля. И вот как он достает фальшивый паспорт. Идет на кладбище и находит могилу маленького мальчика, у которого наверняка никакого паспорта не было, и, воспользовавшись его именем, получает документ. Классный фильм.
– Нет, не видел. – Грейс отпил еще сока и откусил от сэндвича. Потом подтолкнул пакетик с картошкой в сторону Брэнсона, который разом высыпал на громадную, как лопата, ладонь половину содержимого.
– Знаешь, в чем твоя проблема? – пробурчал Брэнсон с набитым ртом. – Ты темный, невежественный обыватель. Я еще удивляюсь, как тебе удалось стать толковым копом.
– Как удалось? Держался подальше от кретинов вроде тебя. – Грейс ухмыльнулся и толкнул друга плечом. – Вообще-то я читал книжку, давно.
– А была книжка?
Грейс посмотрел на него.
– Автор – Фредерик Форсайт.
– Да?
– Да. Написана задолго до фильма. А ты и не знал? И что, не читал?
– Не-а.
– И кто у нас невежественный обыватель?
– Ты просто придурок. – Брэнсон пожал плечами. – Но, знаешь, придурки бывают разные, так вот ты – хороший.
– Огромное тебе спасибо.
Очевидно, позабыв, у кого тут ланч, Брэнсон без лишних церемоний отправил в рот оставшуюся картошку и аппетитно захрустел.
– Как настроение перед похоронами?
– Скорее бы все закончилось. – Грейс отпил еще сока. – Что нового по операции «Мона Лиза»? Есть подвижки с идентификацией останков?
– Возможно. Люси Сайбен считает, что она умерла примерно тридцать лет назад и на момент смерти ей было двадцать с небольшим. Сейчас мы проверяем списки всех пропавших в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти и подходящих под имеющееся описание. Временные рамки – от двадцати до тридцати пяти лет назад. Некоторых уже исключили по цвету волос. Завтра у нас будет электронный фоторобот. Нам известно, что у нее длинные каштановые волосы. Как только это сделаем, возможно, получим имя предполагаемой жертвы. Попробуем отыскать родственников. Может быть, удастся взять образец ДНК или найти стоматологическую карту.
