Ли Чайлд - Джек Ричер, или Гость
– В таком случае вам нечего опасаться, – заметил Ричер. – Судя по всему, убийца предпочитает не взламывать двери. Никому не открывайте, и все будет в порядке.
Она кивнула.
– Я тоже так подумала. Наверное, теперь вы зададите мне какие-то вопросы?
– За этим меня сюда и прислали.
Ричер сел напротив. Уставился на сверкающую бытовую технику вдоль стены, судорожно пытаясь придумать какие-нибудь подходящие вопросы.
– Как дела у вашего отца? – наконец спросил он.
– Именно это вы и хотели узнать?
Ричер пожал плечами.
– Джулия упомянула о том, что он серьезно болен.
Элисон была явно удивлена вопросу.
– Болезнь длится уже два года. Рак. Сейчас отец умирает. Надежды никакой, все будет кончено со дня на день. Он лежит в больнице в Спокане. Я навещаю его каждый день.
– Я сожалею.
– Джулия тоже должна была бы его навестить. Но они не слишком ладят.
– Она не летает на самолетах.
Элисон скорчила гримасу.
– Один раз за столько лет Джулия могла бы и переступить через себя. Но она так уперлась в то, что он ей не родной отец, как будто это имеет какое-то значение. Вот я, например, считаю ее своей сестрой – все так просто и ясно. А сестры должны заботиться друг о друге, правда? И Джулия должна это понимать. Кроме нее, у меня на всем свете больше нет родных. Черт возьми, она моя ближайшая родственница.
– Я очень сожалею.
Элисон пожала плечами.
– Но сейчас это второстепенно. Чем еще я могу вам помочь?
– У вас нет никаких мыслей по поводу того, кто это может быть?
Она улыбнулась.
– Это весьма расплывчатый вопрос.
– И тем не менее интуиция вам ничего не подсказывает?
– По мнению этого типа, нет ничего страшного в том, что женщина подверглась насилию. А может быть, он так не думает, а просто считает, что недопустимо выносить сор из избы.
– А вы к чему склоняетесь больше? – спросила Харпер, подсаживаясь к Ричеру.
Элисон перевела взгляд на нее.
– Право, не знаю. На мой взгляд, середины нет. Или женщина глотает позор молча, или поднимает страшный шум.
– Вы не пытались найти середину?
Она покачала головой.
– Я – живое доказательство того, что середины быть не может. Я просто взорвалась. У меня середины не было. По крайней мере, я ее не видела.
– Кто это был? – спросил Ричер.
– Один полковник по фамилии Гаскойн, – сказала Элисон. – Он всегда вел себя как кусок дерьма, когда к нему обращались по личному делу. Я обратилась к нему по поводу перевода в другое место. Ходила к нему пять раз. Я не проповедовала идеи феминизма. И политика тут была ни при чем. Мне просто хотелось заниматься чем-нибудь более интересным. По правде говоря, я считала, что армия растрачивает без пользы хорошего солдата. Потому что я была хорошим солдатом.
– И чем кончилась история с Гаскойном? – поинтересовался Ричер.
Элисон вздохнула.
– Я оказалась застигнута врасплох. Сперва подумала, что он просто шутит.
Она помолчала. Отвела взгляд.
– Он предложил мне попытаться еще раз, но без униформы. Я решила, он просто хочет пригласить меня в город, в какой-нибудь бар, в штатской одежде. Однако потом Гаскойн ясно дал понять, что я должна снять форму прямо сейчас, у него в кабинете.
– Не слишком приятное предложение, – заметил Ричер.
Элисон поморщилась.
– Ну, Гаскойн подвел к этому исподволь. Сначала он все обращал в шутку, как будто заигрывал со мной. Я даже не обратила на это особого внимания. Он мужчина, я женщина, чему тут удивляться? Но затем Гаскойн решил, что я слишком непонятливая, и внезапно скатился в непристойность. Описал мне, что я должна делать, понимаете? Поставить правую ногу на один угол его стола, левую – на другой, заложить руки за голову и простоять так без движения полчаса. А потом согнуться пополам, представляете? Как в порнофильме. И тут меня охватила такая злость, что я взорвалась, как атомная бомба.
Ричер снова кивнул.
– И вы ему хорошенько врезали?
– Разумеется.
– Как Гаскойн на это отреагировал?
Элисон улыбнулась.
– Он растерялся. Не сомневаюсь, он проделывал это уже не первый раз, и до сих пор ему все сходило с рук. Думаю, он удивился, увидев, что правила игры переменились.
– А не может ли этот Гаскойн быть тем самым убийцей?
Она решительно покачала головой.
– Нет. Мы имеем дело с человеком смертельно опасным, правильно? Про Гаскойна этого никак не скажешь. Он был старым, уставшим, бесполезным, разочарованным. Джулия сказала, что убийца умен и изобретателен. А Гаскойн неспособен проявить инициативу, понимаете?
Ричер снова кивнул.
– Если психологический портрет, составленный вашей сестрой, верен, скорее всего, речь идет о человеке, который держался в тени.
– Совершенно верно, – согласилась Элисон. – Возможно, сам он не был ни в чем замешан. Лишь наблюдал со стороны, а затем в нем вскипел праведный гнев.
– Если психологический портрет, составленный Джулией, верен, – повторил Ричер.
Последовала короткая пауза.
– Очень большое «если», – заметила Элисон.
– У вас есть сомнения?
– Вы прекрасно это знаете. И я знаю, что у вас тоже есть сомнения. Потому что мы с вами мыслим одинаково.
Харпер подалась вперед.
– Что вы хотите сказать?
Элисон ответила не сразу.
– Я просто не могу себе представить, чтобы военный пошел на такие хлопоты ради подобного дела. Это какая-то бессмыслица. В армии правила меняются постоянно. Пятьдесят лет назад считалось нормальным издеваться над чернокожими, но сейчас это не так. Считалось обычным делом издеваться над азиатами, но и этого теперь нет. И таких случаев было множество. Сотни людей изгонялись из армии за подобные провинности. Президент Трумэн покончил с расовой сегрегацией в армии, но никто и не подумал начать отстреливать чернокожих, подававших жалобы на белых командиров. А здесь мы имеем дело с какой-то странной реакцией. Я не могу ее понять.
– Быть может, противостояние мужчин и женщин является более фундаментальным.
Элисон кивнула.
– Возможно. Я не знаю. Но, как сказала Джулия, все жертвы относятся к одной очень специфической категории, так что это обязан быть военный. Кто еще мог идентифицировать всех нас? Однако военный этот чертовски странный, это точно. Мне таких встречать не доводилось.
– В самом деле? – спросила Харпер. – И вам никто не угрожал, никто не делал никаких замечаний?
– Ничего существенного не было. Так, обычный мелочный вздор. Я ничего не могу вспомнить. Я даже летала в Квантико и дала Джулии загипнотизировать меня на тот случай, если у меня в подсознании что-то осталось, но, по ее словам, я так ничего и не вспомнила.
Снова наступило молчание. Смахнув со стола воображаемые крошки, Харпер кивнула.
– Хорошо. Значит, мы напрасно сюда приехали?
– Извините, ребята, – развела руками Элисон.
– Ничто не бывает напрасным, – возразил Ричер. – Отрицательный результат тоже может оказаться полезным. А кофе был замечательный.
– Еще хотите?
– Нет, не хочет, – ответила за Ричера Харпер. – Нам пора трогаться в обратный путь.
– Как скажете.
Элисон проводила гостей из кухни. Прошла по коридору и отперла входную дверь.
– Никого не впускайте в дом, – предупредил ее на прощание Ричер.
Элисон улыбнулась.
– Я и не собираюсь.
– Я говорю совершенно серьезно, – продолжал Ричер. – Судя по всему, все обходится без малейшего насилия. Убийца просто заходит в дом. Так что вы, возможно, с ним знакомы. Или он великолепный актер и придумывает какой-нибудь правдоподобный предлог. Не дайте себя провести.
– Я и не собираюсь, – повторила Элисон. – Не беспокойтесь обо мне. Если что-нибудь понадобится, звоните. Днем я езжу к отцу в больницу, а в остальное время бываю дома. Желаю вам удачи.
Ричер вышел следом за Харпер на улицу, на дорожку, мощенную щебнем. У них за спиной послышался стук закрывшейся двери и громкий щелчок повернутого замка.
* * *Сотрудник местного отделения Бюро помог им сэкономить два часа, сказав, что можно прямым рейсом добраться из Спокана в Чикаго, а уже оттуда перелететь в Вашингтон. Взяв билеты, Харпер обнаружила, что так дорога получилась дороже: вероятно, именно поэтому от нее отказались в Квантико. Молодая женщина взяла на себя ответственность истратить лишние деньги, решив отложить объяснения на потом. Ричеру это пришлось по душе. Ему не хотелось еще два часа трястись в крохотной «сессне». Поэтому Харпер отправила агента из Сиэтла на запад одного, а сама вместе с Ричером села в «боинг», вылетающий в Чикаго. Правда, на этот раз в самолете имелся только салон эконом-класса. Им всю дорогу пришлось просидеть рядом, соприкасаясь локтями и бедрами.
– Ну, что ты думаешь по этому поводу? – спросила Харпер.
– Мне не платят за то, чтобы я думал, – пробурчал Ричер. – Более того, мне вообще ничего не платят. Я консультант. Так что задавай мне вопросы, и я буду на них отвечать.
