Кэрол Дуглас - Черная часовня
– Вы бы вообще предпочли отказаться от громких дел, если бы не страна и королева, – понимающе произнесла Ирен.
Наш визави вздохнул и посмотрел на нас обеих:
– Не будете ли вы возражать, если я закурю?
– Если вы не будете возражать против того, что закурю я, – ответила Ирен.
Я добавила «курильщик» к длинному списку грехов этого господина.
Мы переместились в аванзалу, где дым от сигарет моих собеседников терялся под потолком среди гипсовых херувимов, которые, должно быть, недоумевали, стоило ли подниматься на небеса, чтобы вдыхать испарения ада.
– Доктор Уотсон не во Франции, – заметила Ирен, одновременно с сыщиком пуская кверху струйку дыма.
Меня не обманешь: хоть дуэль и перенеслась в другое помещение, выпады не стали менее яростными. Впрочем, я чувствовала себя спокойнее, когда подруга сражалась с сыщиком, чем когда она соглашалась с ним.
– Нет, как не было его и Уайтчепеле. Я не мог позволить ему участвовать в деле, где люди с его образованием и профессией вызывали подозрения. Вся эта болтовня о том, что Потрошитель имеет медицинские навыки…
– Разве это не так?
– То была работа не хирурга, а мясника, мадам. Хотя даже мясник придерживается определенных правил разделки туш. Но вы будете поражены, узнав, скольких уважаемых и добропорядочных людей подозревали в тех убийствах.
– Возможно, – сказала я, – хотя все подозреваемые, о которых писали в газетах, были из низших слоев общества.
– Козлы отпущения, – возразила Ирен. – Значит, и великие мира сего не были застрахованы от подозрений, хотя события происходили в бедном квартале?
– Великие мира сего, бывает, опускаются ниже простых людей. – Мистер Холмс затянулся и нетерпеливо покачал головой. – Это чрезвычайно грязное дело, дамы. Я не могу обсуждать его с вами во всех подробностях. Вам повезло, что у вас есть другие занятия, кроме отвратительных эксцессов сумасшедших убийц.
– Тогда с какой же целью вы пригласили нас… если, конечно, не считать удовольствие от ланча и вашего общества? – Голос Ирен был мягче шелка, но я знала, что за ним скрывается отточенное лезвие бритвы.
– С целью сообщить, что его королевское высочество благодарен вам за преданность. И поскольку теперь я здесь, в ваших услугах более не нуждаются. Что дела подобного рода не предназначены для дам. Что я держу расследование под контролем и вы можете быть свободны и заниматься более приятными вещами. Что ваш принц ценит, с какой смелостью вы брали на себя неприятные поручения. И что вы можете возвращаться к размеренной жизни, избавленной от жестокости и убийств.
– Благодарю вас. – Ирен поднялась, затушив сигарету в хрустальной пепельнице. – Я признательна вам за то, что вы указали мне мое место. Желаю удачи в охоте за новым убийцей, не-потрошителем, и я рада, что дала вам тогда монету в один су, – пусть это будет мой, хоть и скромный, вклад в дело поимки преступника.
О боже! Этот господин мнил себя признанным мастером разгадывать кровавые загадки, но даже не догадывался о том, как опасна ярость униженной женщины. Уж если Ирен Адлер использовала слово «скромный» применительно к себе… он и глазом моргнуть не успеет, как она его обставит!
– Благодарю вас, и прощайте. – Надменный господин встал и поклонился нам обеим.
Я полностью разделяла возмущение подруги. Мы не напрашивались на это дело, и нам действительно пришлось увидеть много такого, чего женщинам видеть не полагается, и никакие королевские благодарности не сотрут эти ужасы из нашей памяти.
Ирен направилась к выходу, но перед самой дверью остановилась, позволяя хозяину открыть ее для нас.
Он на секунду заколебался. Казалось, сейчас он схватит руку Ирен и запечатлеет на ней поцелуй.
Но он не сделал этого, и мы направились вниз по коридору. Лишь оказавшись вне поля зрения мистера Холмса, мы обе глубоко вздохнули.
– Какая поразительная беседа, Нелл, – глубоким голосом произнесла примадонна. – По крайней мере, мы узнали от мистера Холмса намного больше, чем он от нас.
– Неужели?
– Разумеется.
– Так или иначе, нам дали от ворот поворот. Было бы намного приличнее, вырази нам принц свою благодарность лично.
– О, это не принц отправил нас в отставку, – желчно откликнулась Ирен.
К своему удовлетворению, я услышала нотки ярости в ее голосе, но все же уточнила:
– Не принц?
– И не Ротшильды.
– Барон тоже никак не объявился, – признала я.
– Вот и нас не должно быть видно.
– Мы возвращаемся домой в Нёйи?
– Конечно. Чтобы собраться для переезда в один из отелей Парижа.
– Мы переезжаем в Париж? – Я была не на шутку встревожена. – Но зачем?
– Если Джек-потрошитель в Париже, значит, и мы должны быть здесь.
– Но Шерлок Холмс только что заявил, что Джека-потрошителя не существует.
– Шерлоку Холмсу скоро будет преподан урок. Джеком-потрошителем. И мной.
Глава девятнадцатая
Передвижной праздник
Париж – самый изменчивый из городов. И в то же самое время – один из самых затворнических: качество, проявляющееся только со временем.
Розамонд БерньеКак и Сара Бернар, Ирен была привычна к масштабным театральным постановкам с труппами в сотни человек и неисчислимым количеством костюмов и декораций, которые могли быть собраны и перевезены на новое место в течение считаных дней. На самом деле, я считаю, оперная примадонна, в качестве которой Ирен подвизалась несколько коротких блистательных лет, приспособлена к Геркулесовым подвигам даже лучше актрисы. В конце концов, именно оперным певицам приходится исполнять роли, таская на себе костюм весом в сорок, а то и шестьдесят фунтов[53], да еще и заливаться при этом соловьем. Другими словами, и актрисы, и оперные певицы привыкли передвигать горы вместе со всеми населяющими их мелкими людишками.
Поэтому такое простое мероприятие, как переселение двух женщин из деревни в самое сердце Парижа за один день, было для Ирен сущим пустяком. Она находилась в одном из тех настроений, когда возражать ей бесполезно. Легче было бы свернуть с намеченного пути Брунгильду[54], чем Ирен. Возможно, Годфри удалось бы повлиять на супругу, но писать ему не было времени, да и он, скорее всего, еще не доехал до Праги.
На первый взгляд могло показаться, что Ирен с такой силой жаждет незамедлительных действий из-за своего эгоцентризма. Но за годы, проведенные рядом с ней, а также из опыта наблюдения за требовательными условиями мира сцены, я поняла, что это совсем не так. Ведущий актер или оперная дива – это двигатель, от которого зависит любое грандиозное предприятие по воплощению фантазии в искусстве. Ответственность за работу всей труппы, а также за то, чтобы достойно исполнить произведения великих мастеров, падает именно на исполнителя. Только уверенный в себе, мужественный и глубоко преданный своему делу человек осмелится ступить на сцену, когда столько поставлено на кон. Неуверенность и колебания – верная смерть на сцене. Как только занавес поднимается, спрятаться уже негде.
Так было с Ирен и в обычной жизни. После ее вынужденной отставки, в которой Шерлок Холмс неумышленно сыграл известную роль, распространив слух о смерти примадонны, сценой для нее стал весь мир, где она могла ежедневно исполнять разные роли: драматурга, дирижера, ведущей актрисы, костюмера, суфлера, рабочего сцены и, случалось, даже уборщицы. Только теперь она применяла свои усилия и таланты для постановки драм, развертывающихся на страницах газет и в судах. Она стала ведущей актрисой трагедии преступлений и наказаний.
И как у всех ведущих актрис, у моей подруги были свои странности. Слава богу, она не спала в походном гробу, как поступала Сара Бернар. Но Ирен привыкла путешествовать на манер труппы Шекспировского театра в одном лице, таская за собой невероятное количество костюмов. После того как мы заселились в отель, Андре пришлось совершить несколько поездок в Нёйи, чтобы привезти весь наш багаж. (Софи, конечно, дулась на нас за то, что мы бросили ее, но на самом деле была рада на несколько дней остаться в доме одна.)
Должна признать, что предвкушение интересного и, возможно, опасного путешествия заставило трепетать сердце даже такого домоседа, как я. Все равно что приехать на премьеру новой загадочной пьесы, не зная даже, чего ожидать: трагедии или водевиля. Или всего понемногу. Хотя воспитание и наклонности не позволяли мне терять голову, своенравное сердце билось быстрее всякий раз, когда я следовала за Ирен в том или ином ее приключении.
Деревенька Нёйи находится всего в нескольких милях от Елисейских Полей, излюбленного места променада, куда весь Париж – легендарный tout Paris – выбирается на прогулку: себя показать и людей посмотреть. По дороге к гостинице Ирен наконец объяснилась:
