Нора Робертс - Семья на заказ
Но самым грандиозным открытием – у него аж коленки затряслись! – оказался сейф.
Внушительный, встроенный в стену за картиной, на которой красовалась какая-то дурацкая ферма и поле не пойми с чем.
Старый сейф – по крайней мере, с виду, с классическим цифровым замком. Такой мог просуществовать здесь не одно десятилетие, а то и больше. То, что хранилось внутри, теперь принадлежало ему.
Он вернулся в спальню и рассовал по пакетам всю старухину одежду. У него теплилась надежда что-нибудь за нее выручить, но главной целью было убрать все это куда подальше. Он выволок в другую спальню пакеты, идиотскую собачью постель, вонючий ящик с собачьими игрушками. Эта спальня, судя по шелкам и картинкам с цветочками, предназначалась для гостей.
Вот она и получила нежданного гостя!
Он вернулся, снял костюм и натянул новые джинсы, футболку с модным рисунком, новые кроссовки. Глядясь в зеркало, он одобрил это свое рабочее обмундирование. В дальнейшем, в ванной, предстояло заняться остальным: цветом и стрижкой волос, лицом, искусственным загаром.
Конечно, можно обратиться в салон, но он спохватился, что это было бы идиотизмом. Он уже изучил в Интернете, как менять внешность. Главное можно сделать самому, а в салоне навести окончательный лоск. Ему нужна другая внешность для нового ID, которое он выправит с помощью старой карги.
Он уже знал, как ее уговорить.
Для этого послужат кусачки, найденный на кухне мясницкий нож – очень удобный, с неисчерпаемым потенциалом – и маленькая ручная дрель на батарейках.
С мыслью, что пока хватит и этого, он вернулся в кабинет.
При виде ее широко распахнутых, испуганных глаз он состроил улыбку до ушей. Улыбка стала еще злораднее, когда он понял по ее взгляду, по животному ужасу в нем, что узнан.
– Здравствуйте, миссис Фарнсуорт. Помните меня? Вы выперли меня из компьютерного класса и испортили мне жизнь. Теперь у нас с вами будет конференция между учителем и учеником. – Для усиления впечатления он воткнул в письменный стол мясницкий нож. – Прямо сейчас и начнем.
9
Он поставил кресло так, чтобы сидеть с ней лицом к лицу, закинул ногу на ногу.
– Мне пришлось ходить на ваши паршивые занятия, потому что ничего больше не оставалось. Потом меня на целый месяц заперли дома, а там уж нытики родители не давали мне спуску. Вы наврали им с три короба на родительском собрании: что я лентяй, что у меня все валится из рук, что мне подавай одни компьютерные игры, что мне нет дела до этой вашей никчемной премудрости. Из-за вас я лишился лета: таскался на занятия, пока мои дружки бездельничали. Я не смог поехать на море.
Он стал рассматривать кусачки, наслаждаясь запахом ее страха.
– Худшее лето в моей жизни! Друзья каждый день насмехались надо мной, а мне приходилось торчать в классе с тупицами – а все вы, вам приспичило меня наказать!
Он потянулся к ней, заставил ее разжать кулак, взял за палец и, ухмыляясь, поднес к нему кусачки.
– Сейчас я отдеру с твоего рта ленту, чтобы дать тебе возможность все это объяснить. Как все это видится тебе самой? Заорешь – оттяпаю тебе пальчик. Поняла?
Она кивнула, глядя ему прямо в глаза. Он отогнул край клейкой ленты.
– Один вопль – один палец. – После этого предостережения он оторвал всю ленту.
Она судорожно задышала, дрожа всем телом.
– Я не буду кричать, Джерри.
– Тебя все равно никто не услышал бы, так ты здесь закупорилась, просто я не желаю слышать воплей. – На самом деле ему страсть как хотелось пустить в ход кусачки, почувствовать свою власть, услышать хруст костей, полюбоваться ее перекошенной рожей. Но ее пальцы могли пригодиться для изготовления фальшивого удостоверения.
А вот пальцы на ногах для этого не понадобятся. Пока что он отложил кусачки.
– Так как вы сами на это смотрите, миссис Фарнсуорт? – Как он ни изображал внимание, в глазах оставался зловещий блеск. – Мне очень интересно.
– Честное слово, мне хотелось тебе помочь. – Видя, что он опять берется за кусачки, она зачастила: – Но я взялась за это не с той стороны. Я совершила ошибку. – Она чуть не разрыдалась от облегчения, когда он не стал брать в руки кусачки. За какую-то секунду она приободрилась. – Не надо было поступать с тобой так сурово.
– Вы не оставляли меня в покое с первого дня.
– Потому что у тебя был потенциал. – Возможно, это было не совсем ложью. Она действительно разглядела его потенциал. И непобедимую лень. Она очень старалась, предоставила ему все шансы. То она работала с ним сама, то приставляла к нему в качестве партнера лучшего ученика. – Я ломала голову, как вытащить твой потенциал наружу, как до тебя достучаться. – А вот это ложь, подумала она. Она была хорошим преподавателем, использовала весь свой профессиональный арсенал, чтобы добиться от Джеральда Рейнхолда толку. Он стал одной из ее немногих неудач, потому что ему было на все наплевать, он не мог справиться со своей ленью, а главное, был воплощением неблагодарности. – Это была моя неудача. Моя ошибка.
– Вы ставили мне низкие оценки.
Как ей хотелось вскочить и поставить его на место своим натренированным учительским голосом! В тот-то и дело, что она была недостаточно требовательной. На самом деле она сначала завышала ему оценки в надежде добиться его доверия, вдохновить его, подсказать, что надо стараться.
– Я чувствовала, что ты на многое способен, Джерри, и заставляла тебя стараться. Я переусердствовала. Когда я это увидела, было уже поздно. Теперь я об этом сожалею и прошу у тебя прощения. Мне бы хотелось вернуться назад и все переделать.
– Переделать! – передразнил он ее, чтобы скрыть смущение. Он не ожидал от нее этих признаний, не думал, что она догадается о своей вине.
Неважно, подумал он. План есть план.
– Назови код от сейфа!
Он выкрикнул это так неожиданно, что она подпрыгнула. У нее все переворачивалось внутри, однако она послушно продиктовала код.
– Если не подойдет – лишишься пальца.
Он опять залепил ей рот и удалился.
Оставшись одна, она принялась извиваться. Она не видела веревок, которыми он стянул ей руки и ноги, но чувствовала, как они режут кожу. Он обмотал ее всю несколькими слоями клейкой ленты и притянул к стулу, так что она чувствовала себя так, словно ее облили клеем.
Вдруг, усердно ерзая, она сможет ослабить путы? Или лучше попробовать уговорить его освободить ей руки?
Где Снаффи? Что он сделал с несчастным животным, безобидным, как овечка? От этой мысли у нее увлажнились глаза.
Она знала из прессы, что он расправился с собственными родителями. Убил и похитил их деньги.
И ее убьет, если она не сумеет его отговорить. Или освободиться.
Услышав его шаги, она замерла.
«Сотрудничай! – приказала она себе. – Соглашайся с ним. Кайся!»
Больше половины жизни она учительствовала, начав с малышни, – вот уж неблагодарная работа, пока они не расцветут, не научатся видеть что-то еще, кроме самих себя. Наблюдать их цветение было одной из величайших услад всей ее жизни.
Но Джерри Рейнхолд был дичком, на котором так и не появилось даже крохотного бутона.
– Да у вас целое состояние, миссис Фарнсуорт. Деньги, драгоценности! Обалдеть! Даже не соображу, на сколько все это тянет. Еще диски – вы объясните мне, зачем те, на которых написано «страховка». Думаю, у вас здесь много дорогих вещей. У вас передо мной большой долг, так что пора начинать. Придется, пожалуй, засидеться за полночь.
Он немного отодвинул ее кресло и подошел к компьютеру.
– Первым делом мне понадобятся ваши пароли. Начнем с ваших банковских счетов. Ох, простите! – Он хмыкнул. – Как же вам отвечать с заклеенным ртом!
Он оторвал ленту. От боли у нее хлынули слезы.
– Пришло время расплаты, миссис Фарнсуорт.
Ева сидела за своим рабочим столом, составляя на основании своих записей подробный отчет. Она старалась сосредоточиться, не думать о буре чувств, которые она испытала сама и которым стала свидетелем, когда, постучав в дверь родителей Лори Нуссио, сообщила им о гибели дочери.
Она не могла их утешить. Она знала, что не виновата в их горе.
Она могла сделать одно: схватить того, кто отнял у них дочь и навсегда исковеркал им жизнь.
Теперь она видела перед собой лицо Лори, а не Рейнхолда. К утру ее внешность растиражирует пресса, и с ней познакомятся все. Ева постаралась, чтобы никто не докопался до того, в каком виде она нашла Лори.
Кто еще в его списке? Кто следующая жертва?
Она налила себе кофе, выпила его, стоя у окна и глядя на Нью-Йорк.
Море огней, окна, тротуары, лучи фар в темноте. Люди снуют туда-сюда, отдыхают, веселятся, занимаются сексом, ищут – кто деятельности, кто покоя.
Кто из них успел обидеть или разозлить Рейнхолда за 26 лет его жизни? И сколько человек падут жертвами его мстительности, прежде чем он будет остановлен?
Она вернулась к работе.
Мать, отец, бывшая любовница. Все это личное, интимное.
