Взгляд тигра - Смит Уилбур

Я изо всех сил выискивал ориентиры, о которых говорил Чабби, и чуть-чуть добавил газа. Катер за кормой ещё немного отстал.

Впереди показался проход в Пушечный пролом – остроконечные выветрившиеся коралловые зубцы, между которыми плескала морская вода какого-то особенного цвета.

Внизу раздался очередной взрыв дикого хохота. Один из охранников, пьяно пошатываясь и спотыкаясь, выбрался в кокпит. У кормовых поручней его стошнило, ноги подогнулись, он мешком свалился на палубу и затих. Дейли зло выругался и ринулся по трапу вниз.

Пользуясь возможностью, я прибавил хода. Чем больше разрыв между «Плясуньей» и эскортом, тем лучше – каждый лишний дюйм осложнял орудийному расчёту его задачу. Лучше на полной скорости войти в проход, рискуя напороться на невидимые под водой коралловые клыки, чем испытывать меткость канониров на катере. Чтобы выбраться в открытое море, предстояло пройти полмили по узкому извилистому каналу среди коралловых дебрей. Большую часть пути «Плясунья» будет петлять под их прикрытием, сбивая наводчика с толку. Да ещё непредсказуемо подпрыгивать на врывающихся в пролом волнах прибоя, то поднимаясь, то опускаясь вроде маленькой жестяной утки в тире.

Ясно одно – такой «морской волк», как капитан-лейтенант Сулейман Дада, не рискнёт нас преследовать и наводчику орудия придётся приноравливаться к быстро удаляющейся мишени.

Не обращая внимания на пьяный гвалт внизу, я следил за приближающимся входом в канал и надеялся, что в стрелковой подготовке команда катера преуспела не больше, чем в искусстве судовождения.

По трапу взлетел Питер Дейли, покрасневший от бешенства – даже шелковистые усы встопорщились. Несколько секунд он беззвучно разевал рот.

– Ты дал им спиртное, хитромудрый ублюдок!

– Никогда бы на это не пошёл, – возмутился я.

– Напились как свиньи – все до единого, – заорал он, оглянулся и посмотрел за корму.

До катера была целая миля, и расстояние увеличивалось.

– Ты что задумал? – взвизгнул Дейли и сунул руку в карман шёлкового пиджака.

Мы как раз поравнялись с входом в канал, и я газанул. «Плясунья» взревела и устремилась вперёд. Дейли не успел вытащить руку из кармана, попятился и споткнулся, продолжая орать. Я заложил штурвал до упора вправо. «Плясунья», накренившись, ушла в крутой вираж. Инспектора с силой отбросило в сторону, прижав к поручням. Он выхватил из кармана никелированный автоматический пистолет двадцать пятого калибра, из тех, что носят в дамских сумочках. Пришлось на секунду оставить управление, ухватить инспектора за лодыжки и резко дёрнуть вверх. Дейли перевалился через поручни мостика, пролетел двенадцать футов, зацепил планшир нижней палубы и плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг.

– Счастливо, друг!

Я метнулся к штурвалу, пока «Плясунья» не увалилась под ветер, трижды топнул ногой по палубе и выровнял курс на проход. Послышался шум стычки в кают-компании; рвущейся тканью затрещала автоматная очередь. Пули прошили палубу за спиной, оставив дыру с неровными белыми краями, и ушли вверх, вряд ли задев Анджело или Чабби.

Прежде чем проскользнуть в коралловые врата, я ещё раз оглянулся: голова Дейли подпрыгивала в пенной кильватерной струе. Катер отставал на милю, так что акулы вполне могли подоспеть раньше.

Времени на размышления не было: «Плясунья» стрелой влетела в канал. По обеим сторонам коралловые глыбины выступали из воды на расстоянии вытянутой руки; их зловещие очертания таились под поверхностью, в неглубоких турбулентных водах. Океанские волны, преодолев извилины канала, почти теряли дикую силу, но чем ближе к выходу в открытое море, тем больше они ярились. Поведение лодки становилось непредсказуемым.

Я направил «Плясунью» в первый показавшийся поворот. Она послушно выполнила команду, шелестя днищем, и лишь самую малость отклонилась в сторону угрожавшей ей коралловой махины. Я выровнял лодку и двинулся дальше.

На мостик по трапу вскарабкался Чабби, благодушно улыбаясь после доброй потасовки. Костяшки пальцев правой руки были в ссадинах.

– Внизу всё тихо, Гарри. Анджело за ними приглядывает. – Он огляделся. – А полиция куда подевалась?

– Поплавать захотелось. – Я не отрывал глаз от канала. – Где катер? Чем они сейчас занимаются?

– Без перемен. Похоже, ещё не сообразили, что к чему. Постой… – Чабби вгляделся за корму и продолжил изменившимся голосом: – Нет, спохватились, вокруг пушки суетятся.

Мы шли, не сбавляя хода, и я рискнул оглянуться. В ту же секунду от трёхфунтового орудия отделилось перистое облачко порохового дыма, и высоко над нами с резким треском пролетел снаряд, а вдогонку донёсся негромкий раскат выстрела.

– Готовься, Гарри, левый поворот приближается.

Следующий снаряд разорвался в стороне, с отклонением в пятьдесят ярдов по траверзу; дождём посыпались осколки коралла. «Плясунья» плавно вписалась в поворот, и очередной выстрел взметнул за кормой белопенный столб воды намного выше ходового мостика, а попутный ветер окатил нас вдогонку водяной пылью и брызгами.

Мы прошли уже полпути – на лодку наседали несущиеся навстречу шестифутовые волны, доведённые до бешенства сопротивлением кораллового барьера.

С катера, похоже, палили наобум. Один снаряд разорвался в пятистах ярдах за кормой, другой пролетел между мной и Чабби, ошеломив яркой вспышкой и чуть не сбив с ног завихрившимся потоком воздуха.

– Не зевай – горловина, – озабоченно предупредил Чабби.

Я упал духом – проход катастрофически сужался, и стерегли его коралловые стены вровень с ходовым мостиком. Нет, «Плясунье» между ними не пройти.

– Скрести пальцы, Чабби.

Не сбавляя скорости, я направил лодку в игольное ушко. Чабби с такой силой вцепился обеими руками в поручни, что нержавеющая сталь, казалось, не выдержит и согнётся.

Мы почти проскочили… Внезапно раздался удар, послышался скрежет и треск, «Плясунья» накренилась, и скорость резко упала. Лодка попала в капкан.

Поблизости разорвался снаряд. На мостик градом посыпались осколки стали и куски коралла.

Мне удалось отвести «Плясунью» от стены, и скрежещущий звук донёсся с правого борта. Казалось, нас зажало намертво, но огромная зелёная волна подхватила «Плясунью», вырвала из коралловых когтей и вынесла из горловины. Лодка устремилась вперёд.

– Бегом вниз! – крикнул я. – Проверь, нет ли пробоины.

Чабби, не замечая задетого осколком подбородка, кубарем скатился по трапу.

Катер скрылся за лабиринтом коралловых глыб, продолжая вести интенсивный беспорядочный огонь. Видимо, они подобрали Дейли у входа в канал, но преследовать нас не рискнули. На то, чтобы обогнуть риф и добраться до главного протока за Тремя Старцами, ушло бы часа четыре.

Приближался последний поворот. «Плясунья» с душераздирающим скрежетом задела коралловую твердь, и мы прорвались в заводь позади главного рифа – кругообразное глубоководье в триста ярдов поперёк, окружённое стенами из коралла, до которого неистовый прибой Индийского океана добирался лишь сквозь Пушечный пролом.

У меня за плечом вырос Чабби.

– Целёхонька, Гарри. Ни капли не просочилось.

Я мысленно аплодировал своей любимой.

Мы оказались на виду у команды катера, который стоял за рифами в полумиле от нас, – свернув в заводь, я подставил «Плясунью» всем бортом. Словно почуяв последний шанс, они стали палить без передышки. Снаряды падали в опасной близости от лодки, вздымая фонтаны воды. Размышлять было некогда. Я развернул «Плясунью» и погнал в узкий пролом в Пушечном рифе, поставив на карту всё.

Сквозь пролом показалось открытое море. Казалось, океан восстал и, собрав всю мощь, разъярённым монстром вот-вот обрушится на хрупкое судёнышко. От ужаса засосало под ложечкой, но отступать было поздно.

– Чабби, – окликнул я, оцепенев. – Только взгляни.

– Вижу, – прошептал он, – самое время молиться, Гарри.

«Плясунья» бесстрашно рвалась навстречу одержимому океанскому Голиафу, что надвигался и, наступая, распрямлял чудовищные сгорбленные плечи всё выше и выше, пока не поднялся во весь рост стеклянной зелёной стеной. Послышался шелестящий ропот – точно огонь в сухой траве.