Тесс Герритсен - Смертницы
– Заводи их внутрь и взбодри алкоголем. Мне нужно, чтобы к приезду гостей они были в тонусе.
– Хорошо, господин Десмонд.
Взгляд мужчины останавливается на Алене. Она стоит, покачиваясь, у бортика.
– От этой опять ждать неприятностей?
– Она приняла таблетки. Будет тихой.
– Хорошо бы. Сегодня ее выходки совсем ни к чему.
– Заходите, – приказывает нам Мамаша. – Заходите внутрь.
Мы проходим в кают-компанию, и я застываю в изумлении. Хрустальная люстра искрится под потолком. Я вижу обшитые темным деревом стены, диваны, обитые кремовой замшей. Бармен откупоривает бутылку, и официант в белом кителе подносит нам бокалы с шампанским.
– Пейте, – говорит Мамаша. – Рассаживайтесь и расслабляйтесь.
Мы все берем по бокалу и разбредаемся по салону. Алена садится на диван рядом со мной и потягивает шампанское, положив ногу на ногу, разрез на платье обнажает ее изящное бедро.
– Я наблюдаю за тобой, – предупреждает ее Мамаша по-русски.
Алена пожимает плечами:
– Меня этим не удивишь.
– Гости прибыли, – объявляет бармен.
На прощание Мамаша посылает Алене угрожающий взгляд и исчезает за дверью.
– Видишь, ей приходится прятать свою жирную рожу, – замечает Алена. – Никто не хочет смотреть на нее.
– Ш-ш-ш, – шепчу я. – Не надо, а то у нас будут неприятности.
– Если ты еще не заметила, моя дорогая Милочка, неприятности начались уже давно.
Мы слышим смех мужчин и их радостные приветствия друг другу. Американцы. Дверь распахивается, и все девочки разом оборачиваются, улыбаясь гостям. Их четверо. Один из них – хозяин вечеринки, господин Десмонд, который встречал нас на палубе. Остальные – трое мужчин в дорогих костюмах и при галстуках. Двое из них молоды и подтянуты, их движения уверенны и грациозны, как у атлетов. Третий гость значительно старше, годится мне в деды, полноватый, в тонких очках, с редеющей седой шевелюрой. Вновь прибывшие с явным интересом разглядывают нас.
– Я вижу, ты привел новеньких, – замечает пожилой.
– Тебе стоит почаще бывать у нас, Карл. – Господин Десмонд жестом приглашает гостей к бару. – Как насчет того, чтобы выпить, джентльмены?
– Неплохо бы скотча, – соглашается дед.
– А ты, Фил? Ричард?
– То же самое.
– А мне шампанского.
Раздается урчание двигателя. Я выглядываю в окно и вижу, что мы удаляемся от причала. Поначалу мужчины держатся особняком. Стоят у бара, потягивают свои напитки, переговариваются друг с другом. Мы с Аленой понимаем по-английски, а остальные девочки почти нет, и вскоре натянутые улыбки на их лицах сменяются выражением скуки. Мужчины обсуждают бизнес. Я слышу, что они говорят о контрактах и заказах, о ситуации на дорогах и авариях. О том, кто какой контракт получил и сколько заработал. Собственно, это и есть цель вечеринки – сначала бизнес, потом развлечения. Они выпивают, и бармен наливает им по второму бокалу. Небольшая разминка перед тем, как трахать шлюх. Я вижу блеск обручальных колец на пальцах троих гостей и представляю, как эти мужчины занимаются любовью со своими женами на больших кроватях с чистыми простынями. Женам невдомек, что вытворяют их мужья в других постелях с такими девчонками, как я.
Время от времени мужчины поглядывают на нас, и у меня начинают потеть ладони в предчувствии ночной пытки. Старикан упорно косится на Алену.
Она улыбается ему, еле слышно обращаясь ко мне по-русски:
– Какая свинья! Наверняка хрюкает, когда кончает?
– Он может услышать, – шепчу я.
– Он ни слова не поймет.
– Откуда ты знаешь?
– Посмотри, он улыбается. Думает, я восхищаюсь его красотой.
Мужчина ставит пустой стакан на стойку бара и направляется к нам. Мне показалось, что он стремится к Алене, поэтому я встаю, чтобы освободить место на диване. Но он хватает меня за руку и останавливает.
– Здравствуй, – говорит он. – Ты говоришь по-английски?
Я киваю; в горле у меня пересохло, и я не могу произнести ни слова. Алена встает с дивана, сочувственно смотрит на меня и удаляется.
– Сколько тебе лет? – спрашивает он.
– Мне… семнадцать.
– Ты выглядишь гораздо моложе. – В его голосе сквозит разочарование.
– Эй, Карл! – кричит ему господин Десмонд. – Почему бы тебе не прогуляться с ней?
Двое других гостей уже выбрали себе пару. Один из них выводит Катю в коридор.
– Идите в любую каюту, – бросает ему вслед хозяин.
Карл смотрит на меня. Потом его рука крепче сжимает мое запястье, и он уводит меня в коридор. Затаскивает в красивую каюту, отделанную полированным деревом. С бешено бьющимся сердцем я прижимаюсь к стенке, а старикан запирает дверь. Когда он оборачивается ко мне, я замечаю, что его штаны уже топорщатся.
– Ты знаешь, что делать.
Но я не знаю; понятия не имею, чего он хочет, и его внезапный удар повергает меня в шок. Я падаю на колени и съеживаюсь у его ног в испуге и удивлении.
– Ты что, не слышишь? Тупая шлюха.
Я киваю, послушно утыкаюсь носом в пол. Я начинаю понимать, в чем заключается игра, чего он добивается.
– Я очень плохо себя вела, – шепчу я.
– Тебя нужно наказать.
«О боже. Пусть это закончится побыстрее».
– Скажи это! – рявкает он.
– Меня нужно наказать.
– Раздевайся.
Дрожа от страха, я послушно расстегиваю платье, стягиваю чулки и нижнее белье. Я не смею поднять глаза; хорошая девочка должна уважать старших. В полном молчании я вытягиваюсь на кровати, подставляю ему свое тело. Никакого сопротивления, полное подчинение и покорность.
Раздеваясь, он неотрывно смотрит на меня, наслаждаясь видом податливой плоти. Я подавляю в себе отвращение, когда он залезает на меня, дыша мне в лицо перегаром. Я закрываю глаза и сосредоточиваюсь на реве двигателя, на плеске воды за бортом. Моя душа покидает тело, и я не испытываю ничего, когда он входит в меня. Когда рычит от удовольствия и кончает.
Потом он просто встает с меня, одевается и выходит из каюты. Даже не дожидаясь, пока я оденусь. Я медленно поднимаюсь. Рев двигателя ослаб и превратился в тихое урчание. Выглянув в окно, я понимаю, что мы возвращаемся к берегу. Вечеринка окончена.
Когда я наконец выползла из каюты, яхту уже пришвартовали, а гости разошлись. Господин Десмонд допивает шампанское у стойки бара, а Мамаша собирает своих девочек.
– Что он тебе говорил? – спрашивает она меня.
Я пожимаю плечами. Чувствуя на себе пристальный взгляд Десмонда, я боюсь ляпнуть лишнее.
– Почему он выбрал тебя? Он сказал?
– Он просто поинтересовался, сколько мне лет.
– И это все?
– Его только это волновало.
Мамаша оборачивается к господину Десмонду, который все это время с интересом наблюдал за нами.
– Видишь? Я же тебе говорила, – обращается она к нему. – Он всегда выбирает самую молоденькую. Ему не важно, как они выглядят. Главное, чтобы были юными.
Господин Десмонд погружается в раздумья. Потом кивает.
– Наша задача – доставить ему удовольствие.
Когда Алена просыпается, я стою у окна и смотрю на улицу сквозь решетку. Я приподняла раму, и в комнату струится холодный воздух, но мне все равно. Просто хочется подышать свежим воздухом. Хочется очистить от ядовитых воспоминаний тело и душу.
– Очень холодно, – говорит Алена. – Закрой окно.
– Я задыхаюсь.
– Да, но я замерзаю. – Она подходит к окну и закрывает его. – Я не могу заснуть.
– Я тоже, – шепчу я.
Она разглядывает меня в лунном свете, проникающем в комнату сквозь грязное окно. Кто-то из девочек застонал во сне. Мы прислушиваемся к дыханию остальных девчонок, и мне вдруг начинает казаться, что в этой комнате не осталось воздуха для меня. Я отчаянно стремлюсь восстановить дыхание. Толкаю оконную раму, пытаясь поднять ее, но Алена не дает мне сделать это.
– Прекрати, Мила.
– Я умираю!
– У тебя истерика.
– Пожалуйста, открой окно. Открой! – Я вцепляюсь в оконную раму, захлебываясь рыданиями.
– Хочешь разбудить Мамашу? Хочешь неприятностей?
У меня сводит пальцы и уже нет сил ухватиться за раму, Алена крепко хватает меня за запястья.
– Послушай, – говорит она. – Тебе нужен воздух? Я тебе это устрою. Но только не шуми. Никто не должен узнать об этом. – Я слишком взвинчена, чтобы понять смысл ее слов. Она поворачивает меня к себе. – Ты этого не видела, – шепчет она. И достает из кармана какой-то предмет, слабо блеснувший в темноте.
Ключ.
– Как тебе…
– Ш-ш-ш! – Алена хватает одеяло со своей койки и тащит меня к двери. У порога она оглядывается на девочек – убедиться в том, что они не проснулись, и вставляет ключ в замочную скважину. Дверь распахивается, и она увлекает меня в коридор.
Я ошеломлена. Я вдруг забываю о тяжелом дыхании, потому что мы вырвались из тюрьмы, мы на свободе. Я подхожу к лестнице, собираясь бежать вниз, но Алена резко одергивает меня.
– Не сюда, – говорит она. – Так не выбраться. У меня нет ключа от входной двери. Ее может открыть только Мамаша.
