Том Лоу - Ложный рассвет
– Рикардо, – позвал он бармена, – еще, на два пальца.
Ричард Бреннен сверкнул идеальными белоснежными зубами хищника:
– Прошу простить, но мне отчего-то трудно вспомнить…
– Шон О’Брайен.
Он крепко пожал мне руку.
– Знаете моего отца Джоша?
Старик кивнул мне.
– Что-то я вас не припоминаю, – сказал он. – Вы, случаем, не родственник Ральфу О’Брайену из округа Самтер?
– Нет.
Глаза у Ричарда Бреннена расширились, словно у хищника, что преследует добычу в саванне.
– Чем занимаетесь? – спросил он.
– Да вот, с пенсии выдернули.
Джош Бреннен пригубил «Блэк Джек». На пальце у него сверкнуло кольцо в форме подковы, с бриллиантом. Я тут же вспомнил синяк на скуле у девушки. Пульс участился.
– Пенсия! – ухмыльнулся он, проглотив виски. – Хотелось бы мне узнать, что такое пенсия в вашем возрасте, сынок, еще когда я был в вашем возрасте!
Ричард Бреннен улыбнулся:
– Что же выдернуло вас с залуженного – хоть и такого раннего – отдыха?
– Смерть.
Джош Бреннен хмыкнул, будто прочищая горло, и отпил еще виски. Щеки у него побагровели, нижняя губа приобрела оттенок свеклы.
Зато его сынок был хорош: не сделал ни единого непроизвольного движения, не напрягся, даже зрачки не расширились. Казалось, мой ответ его вообще не тронул.
– Занятно, – сказал он.
– Я расследую убийство.
Взгляд у Ричарда стал какой-то змеиный, всего на долю секунды, а после перенесся куда-то вдаль. Может, убийцы – оба, и отец, и сын? Ведут некую изощренную смертельную игру?
– Не расскажете, что случилось? – спросил он.
– Да, что за убийство? – поддержал сына Джош.
– Погибла молодая женщина. Ее изнасиловали, задушили, а под конец еще и закололи. Тело нашли у реки Сент-Джонс.
– Ужасные новости, – искренне, как телепроповедник, заметил Ричард. – А при чем тут мы и наше ранчо?
– Кажется, жертва работала на вас.
– Мы не нанимаем людей. У нас контракт с теми, кто нанимает.
– Кому принадлежит собственность к югу от «Сан-Стейт фармз», в стороне от 60-го шоссе?
– Там лагерей много, так сразу не скажешь. К чему клоните, сэр? – спросил Джош.
– Скорее всего, то хозяйство управляется «Сан-Стейт фармз», и у вас там лагерь нелегальных работников, по сравнению с которым трущобы в странах третьего мира – отель «Ритц».
– У нас много кто арендует землю, – ответил Ричард Бреннен.
– Мне по барабану ваша предвыборная кампания, мистер Бреннен, я убийство расследую. У вас работницы не пропадали?
– При всем уважении к памяти погибшей, – сказал Ричард, – мы не пасем свою наемную силу. Во Флориде сотни, если не тысячи работников. Гибель девушки – это ужасно, однако подобным событиям мы учет не ведем.
– Учет, – повторил я. – Забавно слышать это слово применительно к человеческой жизни. Смерть – это же не потеря бушеля томатов, и девушка – не первая жертва, были другие. Просто эту нашел я.
– Зачем вы приехали? – спросил Джош Бреннен, отталкивая в сторону стакан.
– Расследую убийство невинной девушки. Подумал, может, вы что-нибудь видели, знаете?
– К чему вы ведете? – сверкнул больными глазами Бреннен-старший.
– Одна из жертв работала на ваших полях и жила, скорее всего, в одном из мигрантских лагерей. Ее похоронили в фанерном ящике. На надгробии выбит только регистрационный номер, и она лежит в земле, где самое место убийце.
– Вы офицер полиции? – спросил Ричард Бреннен.
– Нет.
– Очень нехорошо вот так заявляться к людям и строить из себя служителя закона.
– Никого я из себя не строю. Я представился и сказал, чем занят.
– Так вы частный детектив? – уже громче спросил Джош Бреннен.
– Папуля, – поднял руку его сын, – давай не будем расстраивать маму. – Он улыбнулся сиделке: – Мария, увезите миссис Бреннен в дом, пусть посмотрит телевизор.
Сиделка с улыбкой исполнила распоряжение. Миссис Бреннен смотрела прямо на сына. Жестокая судорога исказила лицо, превратив его в гротескную маску печали и ужаса.
В большом зале показался прыщавый охранник, что встречал гостей у ворот. Он что-то шепнул на ухо ковбою в черном, и тот, сдвинув стетсон на затылок, кивнул. Направился ко мне.
– Прошу прощения, мистер Бреннен, – сказал он, – кажется, у нас ошибка в списке гостей. Только что подъехал мистер Хэйс. Он очень недоволен: ему пришлось показывать удостоверение у ворот. К сожалению, новый охранник не узнал его. – Ковбой напыжился и посмотрел на меня. – Мистер Бреннен, этот человек значится в списке гостей?
– Нет, не значится, – прозвучал рядом знакомый голос, не принадлежащий ни одному из Бренненов.
Детектив Митчелл Слейтер поставил тарелку с недоеденными свиными ребрышками на стойку бара и поковырял в зубах пластиковой зубочисткой.
Глава 30
Джош Бреннен допил виски и утер темные губы тыльной стороной широкой ладони.
– Знаете его? – спросил он.
– Да, – сказал Слейтер, – его зовут Шон О’Брайен. Проходит по делу об убийстве, которое расследует мой участок.
– Так он подозревается в убийстве? – уточнил Ричард Бреннен.
– Лучше подозреваемого не сыскать: бывший коп, склонен к пьянству и жесткому сексу. Наверное, слегка переборщил с последней девочкой… Теперь пытается мешать следствию, думает, если пустить нас по ложному следу, то окружной прокурор не передаст дело в суд.
Челюсть у Джоша Бреннена чуть не отвисла.
– Тогда какого дьявола вы тут делаете? Среди моих друзей?
– Должно быть, – сказал Слейтер, – он шел по моему следу.
– Не льстите себе, детектив, – осадил я его. – Хотя след вы и правда оставили.
Слейтер глянул на ковбоя, потом снова на меня:
– В каком смысле?
– Вы не проработали очевидные вопросы: где жила жертва? На кого работала? Почему ее убили? В чем мотив? Впрочем, серийным убийцам мотив ни к чему, верно, детектив? Все дело в жажде власти и желании доминировать, убивать. Любопытное совпадение: обе жертвы, найденные недавно, – скорее всего, мигрантки. Обе работали на ферме вроде этой, и обе погибли. Точнее, их убили. Все их мечты о будущем умерли в руках того, кто наслаждался смертью бедняжек. Вы не ищете тараканов, вы с ними выпиваете.
– У вас тридцать секунд, – пролаял Джош Бреннен, – чтобы покинуть мои владения!
Я посмотрел на него, а он даже не подумал отвести глаз; одно веко обвисло и сочилось слизью.
– Уму непостижимо, – произнес я. – Кто-то здесь, в округе, торгует людьми как скотом. Для меня это вопиющее зло.
– Папуля, – сказал Ричард Бреннен, – не позволяй этому самозванцу вывести тебя из равновесия. А вас, мистер О’Брайен, проводят на выход.
– Ты перешел черту, О’Брайен, – добавил Слейтер, – и тебе светит арест.
– Вы по всем статьям действуете вне своей юрисдикции, – ответил я. – Наденете на меня наручники – и предвыборной речью вашего кандидата станет фраза «Без комментариев!».
Рене Робертс – уже слегка навеселе – направилась ко мне. Ее лицо блестело от пота, губы алели, накрашенные помадой и испачканные соусом.
– Даме предложат выпить? – спросила она.
Я попытался обойти ковбоя, однако тот преградил мне путь. Посмотрел прямо на меня, затем на хозяев – ожидая распоряжений.
– Прошу прощения, – сказал я.
Ковбой даже не сдвинулся с места, только запыхтел, будто взбежал по лестничному пролету. Его дыхание отдавало мятой.
– Может, – предложил Джош Бреннен, – отведешь незваного гостя на пастбище? Покажи ему нового жеребца.
Ковбой взял меня за плечо, будто родитель – непослушного ребенка. Крепко стиснул, погрузив клешни в бицепс.
– Милая шляпка, – заметил я. – Наверное, нравится твоим дружкам со шпорами?
Ковбой заглотил наживку. Хотел врезать мне с размаху, но я вовремя разорвал дистанцию. Ухватил его за кулак обеими руками и, используя инерцию удара, надавил на запястье, одновременно дав коленом в челюсть. Звук был такой, будто ветер подхватил мусорный пакет. Я взял ковбоя за волосы, собранные в хвост, ухватил ремень и бросил в бассейн. Волной окатило толстяка, что ел свиное ребрышко.
Шляпа осталась плавать в середине бассейна, тогда как сам ковбой неуклюже поплыл к бортику. Джош Бреннен спьяну выдал поток ругательств, а музыканты разразились ремейком «Прауд Мэри».
Преследуемый смехом Рене Робертс, я направился в гостиную. Миссис Бреннен сидела в тени, и свет из холла падал ей на лицо, напоминающее маску Трагедии. Кивнув старушке, я пошел дальше по холлу, который теперь больше напоминал лабиринт. Наконец я достиг стены-водопада, окутанной водяной дымкой. В пруду плавали карпы: поднимаясь к поверхности, точно пончики в кипящем масле, они хватали ртом воздух и кусочки еды.
В теплом ночном воздухе пахло свежескошенным сеном и жасмином. Я прямо кожей чувствовал: скоро пойдет дождь. В темноте раздалась сонная песня козодоя.
Казалось, будто я вернулся из зазеркалья.
Глава 31
